Марш рыбаков
Фильм «Генералы песчаных карьеров» (1971), снятый американским режиссёром Холлом Бартлеттом по роману Жоржи Амаду «Капитаны песка» (1937), вышел в широкий прокат в СССР в 1974 и получил огромную популярность.
Любовь советских зрителей завоевала и одна из музыкальных тем фильма — «Марш рыбаков», кавер-версия которой вскоре была исполнена на русском языке. С тех пор эту песню часто называют «песней из кинофильма „Генералы песчаных карьеров“», хотя исходно эта песня не была написана специально для фильма.
Содержание
Авторство
В фильме, снимавшемся в Бразилии, было использовано несколько популярных в то время музыкальных композиций. Одна из них, звучащая в начале и конце фильма — «Марш рыбаков» (по-португальски — Marchа dos Реsсаdores). Её написал в 1965 году известный бразильский композитор, Доривал Каимми, позже сыгравший в фильме одну из ролей второго плана. Существует несколько вариантов песни. В частности она входит в качестве одной из тем в его 9-минутную «Рыбацкую сюиту» (Suitе dos реsсаdores), известную также как «Рыбацкая история» (História dos pescadores).
Оригинальный текст и перевод
В оригинале текст представляет собой песню рыбака, отправляющегося в море и обращающегося к своей жене:
| Оригинал | Дословный перевод |
|---|---|
|
Minha jangada vai sair pro mar, |
Моя жангада[Комм 1] выйдет в море, |
В Suitе dos реsсаdores следующий фрагмент поёт женский голос:
| Оригинал | Дословный перевод |
|---|---|
|
Adeus, adeus, |
Прощай, прощай, |
Русские кавер-версии
Автором текста русской кавер-версии стал Юрий Цейтлин. Песня, известная под названиями «Я начал жизнь в трущобах городских», «Нас генералами песков зовут» и пр., исполнялась в 1970-е годы ансамблем «Аккорд»[1], а затем и другими исполнителями. В конце 1990-х годов она вновь обрела популярность после исполнения группой «Несчастный случай» в фильме «Старые песни о главном 3». Этот текст не имеет отношения к оригиналу и привязан к содержанию фильма, он представляет собой не монолог рыбака, а обращение беспризорника к благополучным гражданам с жалобами на свою судьбу. Правда, вряд ли можно было представить такую речь в устах реальных героев книги или фильма. На ту же мелодию Алексей Кортнев записал песню «Герасим и Му-Му» («За что Герасим утопил Муму?») по мотивам рассказа И. С. Тургенева «Муму»[2].
Существуют и другие переводы, которые в большей степени соответствуют сюжету — в частности тот, в котором основу текста составляет смерть девушки Доры («Печально чайки за кормой кричат»); они получили распространение прежде всего как дворовые песни.
Оригинальную версию песни (на стихи, не связанные напрямую с сюжетом фильма) под названием «Воспоминания» исполнял в своё время Аркадий Северный. Русскоязычную версию песни исполняла также югославская певица Ваня Стойкович.
Мнения о песне
Елена Белякова (переводчица романа «Капитаны песка»):[3]
А какая в этом фильме музыка! Поют на незнакомом языке, но, кажется, каждое слово понятно, и самые чуткие душевные струны отзываются ей, и уже в самом сердце звучит эта печальная и мужественная мелодия:
«Моя жангада уплывает вдаль,
Судьба моя, ты так трудна…»
(Позднее я узнала, что автор этой и других песен из кинофильма — друг Жоржи Амаду, Доривал Каимми, который, кстати, сыграл роль Жоана де Адама).
Интересные факты
- Мелодия и сама песня часто звучала в различных советских и российских фильмах и сериалах. Песня звучит в фильме «Бригада» — её поют на сцене Пчёла, Космос и Фил на свадьбе Саши Белого.
- Также мелодию песни наигрывает на гитаре герой фильма «Старший сын» Сильва (Михаил Боярский).
- Фрагмент песни звучит в «смешном гоблинском» переводе «Властелина колец» во время описания судьбы Голого.
Напишите отзыв о статье "Марш рыбаков"
Комментарии
Примечания
Ссылки
- [www.brasil.fromru.com/ Подборка различных исполнений песни] ([brasil.fromru.com/mirror.html зеркало])
- [www.moskva.fm/artist/%D0%BD%D0%B5%D1%81%D1%87%D0%B0%D1%81%D1%82%D0%BD%D1%8B%D0%B9_%D1%81%D0%BB%D1%83%D1%87%D0%B0%D0%B9/ Несчастный случай — Генералы песчаных карьеров]
- Вокальный квартет Аккорд. [mp3.retroportal.ru/4.shtml Генералы песчаных карьеров]
- [www.czudovo.info/artext.php?n=10#ant Лети, жангада, над морской волной…] (перевод А. Антонова)
- [anton2ov.livejournal.com/129423.html Перевод с припевом из Marcha dos pescadores]
- [www.stihi.ru/2012/02/06/510 Английский перевод русского текста, исполняемого "Несчастным случаем"]
Отрывок, характеризующий Марш рыбаков
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.
Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
