2-я Туркестанская стрелковая дивизия (1-го формирования)
Поделись знанием:
Но, оставив совершенно в стороне народное самолюбие, чувствуется, что заключение это само в себе заключает противуречие, так как ряд побед французов привел их к совершенному уничтожению, а ряд поражений русских привел их к полному уничтожению врага и очищению своего отечества.
Источник этого противуречия лежит в том, что историками, изучающими события по письмам государей и генералов, по реляциям, рапортам, планам и т. п., предположена ложная, никогда не существовавшая цель последнего периода войны 1812 года, – цель, будто бы состоявшая в том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с маршалами и армией.
Цели этой никогда не было и не могло быть, потому что она не имела смысла, и достижение ее было совершенно невозможно.
Цель эта не имела никакого смысла, во первых, потому, что расстроенная армия Наполеона со всей возможной быстротой бежала из России, то есть исполняла то самое, что мог желать всякий русский. Для чего же было делать различные операции над французами, которые бежали так быстро, как только они могли?
Во вторых, бессмысленно было становиться на дороге людей, всю свою энергию направивших на бегство.
В третьих, бессмысленно было терять свои войска для уничтожения французских армий, уничтожавшихся без внешних причин в такой прогрессии, что без всякого загораживания пути они не могли перевести через границу больше того, что они перевели в декабре месяце, то есть одну сотую всего войска.
В четвертых, бессмысленно было желание взять в плен императора, королей, герцогов – людей, плен которых в высшей степени затруднил бы действия русских, как то признавали самые искусные дипломаты того времени (J. Maistre и другие). Еще бессмысленнее было желание взять корпуса французов, когда свои войска растаяли наполовину до Красного, а к корпусам пленных надо было отделять дивизии конвоя, и когда свои солдаты не всегда получали полный провиант и забранные уже пленные мерли с голода.
Весь глубокомысленный план о том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с армией, был подобен тому плану огородника, который, выгоняя из огорода потоптавшую его гряды скотину, забежал бы к воротам и стал бы по голове бить эту скотину. Одно, что можно бы было сказать в оправдание огородника, было бы то, что он очень рассердился. Но это нельзя было даже сказать про составителей проекта, потому что не они пострадали от потоптанных гряд.
Но, кроме того, что отрезывание Наполеона с армией было бессмысленно, оно было невозможно.
Невозможно это было, во первых, потому что, так как из опыта видно, что движение колонн на пяти верстах в одном сражении никогда не совпадает с планами, то вероятность того, чтобы Чичагов, Кутузов и Витгенштейн сошлись вовремя в назначенное место, была столь ничтожна, что она равнялась невозможности, как то и думал Кутузов, еще при получении плана сказавший, что диверсии на большие расстояния не приносят желаемых результатов.
Во вторых, невозможно было потому, что, для того чтобы парализировать ту силу инерции, с которой двигалось назад войско Наполеона, надо было без сравнения большие войска, чем те, которые имели русские.
В третьих, невозможно это было потому, что военное слово отрезать не имеет никакого смысла. Отрезать можно кусок хлеба, но не армию. Отрезать армию – перегородить ей дорогу – никак нельзя, ибо места кругом всегда много, где можно обойти, и есть ночь, во время которой ничего не видно, в чем могли бы убедиться военные ученые хоть из примеров Красного и Березины. Взять же в плен никак нельзя без того, чтобы тот, кого берут в плен, на это не согласился, как нельзя поймать ласточку, хотя и можно взять ее, когда она сядет на руку. Взять в плен можно того, кто сдается, как немцы, по правилам стратегии и тактики. Но французские войска совершенно справедливо не находили этого удобным, так как одинаковая голодная и холодная смерть ожидала их на бегстве и в плену.
В четвертых же, и главное, это было невозможно потому, что никогда, с тех пор как существует мир, не было войны при тех страшных условиях, при которых она происходила в 1812 году, и русские войска в преследовании французов напрягли все свои силы и не могли сделать большего, не уничтожившись сами.
В движении русской армии от Тарутина до Красного выбыло пятьдесят тысяч больными и отсталыми, то есть число, равное населению большого губернского города. Половина людей выбыла из армии без сражений.
И об этом то периоде кампании, когда войска без сапог и шуб, с неполным провиантом, без водки, по месяцам ночуют в снегу и при пятнадцати градусах мороза; когда дня только семь и восемь часов, а остальное ночь, во время которой не может быть влияния дисциплины; когда, не так как в сраженье, на несколько часов только люди вводятся в область смерти, где уже нет дисциплины, а когда люди по месяцам живут, всякую минуту борясь с смертью от голода и холода; когда в месяц погибает половина армии, – об этом то периоде кампании нам рассказывают историки, как Милорадович должен был сделать фланговый марш туда то, а Тормасов туда то и как Чичагов должен был передвинуться туда то (передвинуться выше колена в снегу), и как тот опрокинул и отрезал, и т. д., и т. д.
Русские, умиравшие наполовину, сделали все, что можно сделать и должно было сделать для достижения достойной народа цели, и не виноваты в том, что другие русские люди, сидевшие в теплых комнатах, предполагали сделать то, что было невозможно.
Все это странное, непонятное теперь противоречие факта с описанием истории происходит только оттого, что историки, писавшие об этом событии, писали историю прекрасных чувств и слов разных генералов, а не историю событий.
Для них кажутся очень занимательны слова Милорадовича, награды, которые получил тот и этот генерал, и их предположения; а вопрос о тех пятидесяти тысячах, которые остались по госпиталям и могилам, даже не интересует их, потому что не подлежит их изучению.
А между тем стоит только отвернуться от изучения рапортов и генеральных планов, а вникнуть в движение тех сотен тысяч людей, принимавших прямое, непосредственное участие в событии, и все, казавшиеся прежде неразрешимыми, вопросы вдруг с необыкновенной легкостью и простотой получают несомненное разрешение.
Цель отрезывания Наполеона с армией никогда не существовала, кроме как в воображении десятка людей. Она не могла существовать, потому что она была бессмысленна, и достижение ее было невозможно.
Цель народа была одна: очистить свою землю от нашествия. Цель эта достигалась, во первых, сама собою, так как французы бежали, и потому следовало только не останавливать это движение. Во вторых, цель эта достигалась действиями народной войны, уничтожавшей французов, и, в третьих, тем, что большая русская армия шла следом за французами, готовая употребить силу в случае остановки движения французов.
2-я Туркестанская стрелковая дивизия | |
| Войска: |
сухопутные |
|---|---|
| Род войск: | |
| Формирование: |
..? |
| Расформирование (преобразование): |
в июле 1936 года |
| Преемник: |
62-я сд |
2-я Туркестанская стрелковая дивизия (2-я Тсд) — воинское соединение в РККА Советских Вооружённых Сил с 30.12.1922 года Союза Советских Социалистических Республик.
Содержание
История
2-я Туркестанская стрелковая дивизия сформирована в …? Она входила в состав Туркестанского фронта.
В июне 1926 г. дивизия вошла в состав Среднеазиатского военного округа.
В начале 1931 г. управление дивизии находилось в г. Фергана.
В 1931 г. дивизия прибыла в Украинский военный округ.
В 1935 г. управление дивизии находилось в г. Белая Церковь.
В июле 1936 г. дивизия переименована в 62-ю Туркестанскую стрелковую дивизию.
Полное название
2-я Туркестанская стрелковая дивизия
Подчинение
- Туркестанский фронт (1922 – июнь 1926).
- Среднеазиатский военный округ (июнь 1926 - 1931).
- Украинский военный округ (1931 – 17.05.1935).
- Киевский военный округ (17.05.1935 – июль 1936).
- 8-й стрелковый корпус Киевского военного округа (на 1.07.1935).
Командование
Командиры (начальники) дивизии:
- Немудров, Гавриил Маркелович (1919-1920)[1].
- Калмыков Михаил Васильевич (1924-1927)[2].
- Васильев Василий Ефимович (1929-1931).
Состав
На 31 июля 1922 г. — 31 декабря 1924 г.:
- Управление дивизии.
- 4-й Туркестанский стрелковый полк.[3],[4]
- 5-й Туркестанский стрелковый полк.[3],[4]
- 6-й Туркестанский стрелковый полк.[3],[4]
На 1931 г.:
- Управление дивизии в г. Фергана.[5]
- 5-й Туркестанский стрелковый полк в г. Фергана.[5]
- 4-й Туркестанский стрелковый полк в г. Коканд.[5]
- 6-й Туркестанский стрелковый полк в г. Андижан.[5]
- 2-й Туркестанский артиллерийский полк в г. Андижан.[5]
На 1.07.1935 г.:
- Управление дивизии в г. Белая Церковь.
- 2-й Туркестанский артполк в г. Белая Церковь.
- дивизионные части в г. Белая Церковь.
- 5-й Туркестанский стрелковый полк в г. Белая Церковь.
- 4-й Туркестанский стрелковый полк в г. Васильков.
- 6-й Андижанский стрелковый полк в г. Переяславль.
Боевая деятельность
1922 год. 2-я Туркестанская дивизия сформирована в … г. в составе Туркестанского фронта.[6]
31 июля. Туркестанский фронт. 2-я Туркестанская стрелковая дивизия.
Состав дивизии:
- Управление дивизии.
- 4-й Туркестанский стрелковый полк.
- 5-й Туркестанский стрелковый полк.
- 6-й Туркестанский стрелковый полк.
1924 год
31 декабря. Туркестанский фронт. 2-я Туркестанская стрелковая дивизия. Командир дивизии — М. В. Калмыков. (1924-1927).
Состав дивизии:
- Управление дивизии.
- 4-й Туркестанский стрелковый полк
- 5-й Туркестанский стрелковый полк
- 6-й Туркестанский стрелковый полк
1926 год. В июне Туркестанский фронт преобразован в Среднеазиатский военный округ.
1929 год. Командир дивизии — Васильев В. Е. (1929-1931).
1931 год. Среднеазиатский военный округ. 2-я Туркестанская стрелковая дивизия.[5]
- Управление дивизии в г. Фергана.
- 5-й Туркестанский стрелковый полк в г. Фергана.
- 4-й Туркестанский стрелковый полк в г. Коканд.
- 6-й Туркестанский стрелковый полк в г. Андижан.
- 2-й Туркестанский артиллерийский полк в г. Андижан.
В 1931 году по указанию ЦК ВКП(б) Реввоенсовет СССР усиливал войска Украинского военного округа соединениями из других военных округов. В числе прибывших дивизий была и 2-я Туркестанская сд.[7],[8]
1935 год
17 мая Украинский военный округ разделён на Киевский военный округ и Харьковский военный округ. Войска КиевВО дислоцировались на территории Винницкой, Киевской, Одесской, Черниговской областей и Молдавской АССР УССР.[7]
1 июля 2-я Туркестанская сд (территориальная) 8-го стрелкового корпуса (2-я Туркестанская сд, 44-я, 100-я сд) дислоцировалась в следующих гарнизонах:[9],[10]
- Гарнизон г. Белая Церковь: управление дивизии; дивизионные части: 2-й Туркестанский артполк и другие; 5-й Туркестанский стрелковый полк.
- Гарнизон г. Васильков: 4-й Туркестанский стрелковый полк.
- Гарнизон г. Переяславль: 6-й Андижанский стрелковый полк.
1936 год
1 января численность дивизии 1992 человек.[10]
В июле дивизия переименована в 62-ю Туркестанскую стрелковую дивизию.[6]
См. также
Напишите отзыв о статье "2-я Туркестанская стрелковая дивизия (1-го формирования)"
Примечания
- ↑ Коллектив авторов. Великая Отечественная: Комдивы. Военный биографический словарь. — М.: Кучково поле, 2015. — Т. 4. — С. 958-960 — 330 экз. — ISBN 978-5-9950-0602-2
- ↑ Сайт РККА. Энциклопедия. Персоналии. Репрессированные военнослужащие Красной Армии. Комкоры.
- ↑ 1 2 3 Степанов А. Эмблемы и шифровки РККА 1922–1924.
- ↑ 1 2 3 Сайт SIBERIA.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 Сайт Живой журнал. Список сд и кд РККА на 1931 год, с указанием дислокации.
- ↑ 1 2 Сайт РККА. Энциклопедия. Справочник дивизий. Дивизии регулярной нумерации. 62-я стрелковая дивизия (ф. 19??). 62-я Туркестанская стрелковая дивизия.
- ↑ 1 2 Краснознамённый Киевский. 1984.
- ↑ ЦГСА, ф. 25899, оп. 34, д. 1, л.81.
- ↑ Сайт РККА. Энциклопедия. Дислокация по состоянию на 1 июля 1935 года.
- ↑ 1 2 Сайт РККА. Энциклопедия. Стрелковые дивизии. Количественный состав. Распределения сд по округам, данные по штатам и дислокации (1935-1941 гг.)
Литература
- Краснознамённый Киевский. Очерки истории Краснознамённого Киевского военного округа (1919-1979). Издание второе, исправленное и дополненное. Киев, издательство политической литературы Украины, 1979.
- ЦГСА, ф. 25899, оп. 34, д. 1, л.81 – 2-я Туркестанская сд.
- Дислокация войсковых частей, штабов, управлений, учреждений и заведений Рабоче-Крестьянской Красной Армии по состоянию на 1 июля 1935 года. Издание 4-го отдела штаба РККА. Москва – 1935 г.
- Военный энциклопедический словарь. М., Военное издательство, 1984. С.757-Туркестанский фронт.
- Степанов А. Эмблемы и шифровки РККА 1922–1924. Часть I. Цейхгауз. №4 (32), 2009.
Ссылки
- [rkka.ru/ihandbook.htm Сайт РККА. Энциклопедия. Справочник дивизий. Дивизии регулярной нумерации. 62-я стрелковая дивизия (ф. 19??). 62-я Туркестанская стрелковая дивизия.]
- [siberia-miniatures.ru/forum/showthread.php?fid=29&tid=158 Studio "Siberia" forum » The interwar period (1918-1939) / Межвоенный период (1918-1939) » Thread: Эмблемы и шифровки РККА. 1922-1924—Page 1. 2-я Туркестанская дивизия.]
- [rkka.ru/ihandbook.htm Сайт РККА. Энциклопедия. Стрелковые дивизии. Дислокация по состоянию на 1 июля 1935 года (файл формата PDF, версия от 29.11.2011)]
- [guides.rusarchives.ru/browse/guidebook.html?bid=121&sid=91911, Сайт «Архивы России». Центральный государственный архив Советской Армии. Раздел VIII. Управления и штабы стрелковых соединений и частей. Управления стрелковых корпусов.]
- [rkka.ru/ihandbook.htm Сайт РККА. Энциклопедия. Стрелковые дивизии. Количественный состав. Распределения сд по округам, данные по штатам и дислокации (1935-1941 гг.) (файл формата MS Excel, версия от 26.11.2011)]
- [eugend.livejournal.com/93187.html Сайт Живой журнал. Список сд и кд РККА на 1931 год, с указанием дислокации.]
- [rkka.ru/ihandbook.htm Сайт РККА. Энциклопедия. Персоналии. Репрессированные военнослужащие Красной Армии. Комкоры, п.26. Калмыков Михаил Васильевич].
Отрывок, характеризующий 2-я Туркестанская стрелковая дивизия (1-го формирования)
Русские военные историки, настолько, насколько для них обязательна логика, невольно приходят к этому заключению и, несмотря на лирические воззвания о мужестве и преданности и т. д., должны невольно признаться, что отступление французов из Москвы есть ряд побед Наполеона и поражений Кутузова.Но, оставив совершенно в стороне народное самолюбие, чувствуется, что заключение это само в себе заключает противуречие, так как ряд побед французов привел их к совершенному уничтожению, а ряд поражений русских привел их к полному уничтожению врага и очищению своего отечества.
Источник этого противуречия лежит в том, что историками, изучающими события по письмам государей и генералов, по реляциям, рапортам, планам и т. п., предположена ложная, никогда не существовавшая цель последнего периода войны 1812 года, – цель, будто бы состоявшая в том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с маршалами и армией.
Цели этой никогда не было и не могло быть, потому что она не имела смысла, и достижение ее было совершенно невозможно.
Цель эта не имела никакого смысла, во первых, потому, что расстроенная армия Наполеона со всей возможной быстротой бежала из России, то есть исполняла то самое, что мог желать всякий русский. Для чего же было делать различные операции над французами, которые бежали так быстро, как только они могли?
Во вторых, бессмысленно было становиться на дороге людей, всю свою энергию направивших на бегство.
В третьих, бессмысленно было терять свои войска для уничтожения французских армий, уничтожавшихся без внешних причин в такой прогрессии, что без всякого загораживания пути они не могли перевести через границу больше того, что они перевели в декабре месяце, то есть одну сотую всего войска.
В четвертых, бессмысленно было желание взять в плен императора, королей, герцогов – людей, плен которых в высшей степени затруднил бы действия русских, как то признавали самые искусные дипломаты того времени (J. Maistre и другие). Еще бессмысленнее было желание взять корпуса французов, когда свои войска растаяли наполовину до Красного, а к корпусам пленных надо было отделять дивизии конвоя, и когда свои солдаты не всегда получали полный провиант и забранные уже пленные мерли с голода.
Весь глубокомысленный план о том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с армией, был подобен тому плану огородника, который, выгоняя из огорода потоптавшую его гряды скотину, забежал бы к воротам и стал бы по голове бить эту скотину. Одно, что можно бы было сказать в оправдание огородника, было бы то, что он очень рассердился. Но это нельзя было даже сказать про составителей проекта, потому что не они пострадали от потоптанных гряд.
Но, кроме того, что отрезывание Наполеона с армией было бессмысленно, оно было невозможно.
Невозможно это было, во первых, потому что, так как из опыта видно, что движение колонн на пяти верстах в одном сражении никогда не совпадает с планами, то вероятность того, чтобы Чичагов, Кутузов и Витгенштейн сошлись вовремя в назначенное место, была столь ничтожна, что она равнялась невозможности, как то и думал Кутузов, еще при получении плана сказавший, что диверсии на большие расстояния не приносят желаемых результатов.
Во вторых, невозможно было потому, что, для того чтобы парализировать ту силу инерции, с которой двигалось назад войско Наполеона, надо было без сравнения большие войска, чем те, которые имели русские.
В третьих, невозможно это было потому, что военное слово отрезать не имеет никакого смысла. Отрезать можно кусок хлеба, но не армию. Отрезать армию – перегородить ей дорогу – никак нельзя, ибо места кругом всегда много, где можно обойти, и есть ночь, во время которой ничего не видно, в чем могли бы убедиться военные ученые хоть из примеров Красного и Березины. Взять же в плен никак нельзя без того, чтобы тот, кого берут в плен, на это не согласился, как нельзя поймать ласточку, хотя и можно взять ее, когда она сядет на руку. Взять в плен можно того, кто сдается, как немцы, по правилам стратегии и тактики. Но французские войска совершенно справедливо не находили этого удобным, так как одинаковая голодная и холодная смерть ожидала их на бегстве и в плену.
В четвертых же, и главное, это было невозможно потому, что никогда, с тех пор как существует мир, не было войны при тех страшных условиях, при которых она происходила в 1812 году, и русские войска в преследовании французов напрягли все свои силы и не могли сделать большего, не уничтожившись сами.
В движении русской армии от Тарутина до Красного выбыло пятьдесят тысяч больными и отсталыми, то есть число, равное населению большого губернского города. Половина людей выбыла из армии без сражений.
И об этом то периоде кампании, когда войска без сапог и шуб, с неполным провиантом, без водки, по месяцам ночуют в снегу и при пятнадцати градусах мороза; когда дня только семь и восемь часов, а остальное ночь, во время которой не может быть влияния дисциплины; когда, не так как в сраженье, на несколько часов только люди вводятся в область смерти, где уже нет дисциплины, а когда люди по месяцам живут, всякую минуту борясь с смертью от голода и холода; когда в месяц погибает половина армии, – об этом то периоде кампании нам рассказывают историки, как Милорадович должен был сделать фланговый марш туда то, а Тормасов туда то и как Чичагов должен был передвинуться туда то (передвинуться выше колена в снегу), и как тот опрокинул и отрезал, и т. д., и т. д.
Русские, умиравшие наполовину, сделали все, что можно сделать и должно было сделать для достижения достойной народа цели, и не виноваты в том, что другие русские люди, сидевшие в теплых комнатах, предполагали сделать то, что было невозможно.
Все это странное, непонятное теперь противоречие факта с описанием истории происходит только оттого, что историки, писавшие об этом событии, писали историю прекрасных чувств и слов разных генералов, а не историю событий.
Для них кажутся очень занимательны слова Милорадовича, награды, которые получил тот и этот генерал, и их предположения; а вопрос о тех пятидесяти тысячах, которые остались по госпиталям и могилам, даже не интересует их, потому что не подлежит их изучению.
А между тем стоит только отвернуться от изучения рапортов и генеральных планов, а вникнуть в движение тех сотен тысяч людей, принимавших прямое, непосредственное участие в событии, и все, казавшиеся прежде неразрешимыми, вопросы вдруг с необыкновенной легкостью и простотой получают несомненное разрешение.
Цель отрезывания Наполеона с армией никогда не существовала, кроме как в воображении десятка людей. Она не могла существовать, потому что она была бессмысленна, и достижение ее было невозможно.
Цель народа была одна: очистить свою землю от нашествия. Цель эта достигалась, во первых, сама собою, так как французы бежали, и потому следовало только не останавливать это движение. Во вторых, цель эта достигалась действиями народной войны, уничтожавшей французов, и, в третьих, тем, что большая русская армия шла следом за французами, готовая употребить силу в случае остановки движения французов.
