54-я гвардейская ракетная дивизия
Поделись знанием:
Кушниренко
– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.
– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d'etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]
Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.
– Да, вот как странно судьба свела нас! – сказал он, прерывая молчание и указывая на Наташу. – Она все ходит за мной.
Княжна Марья слушала и не понимала того, что он говорил. Он, чуткий, нежный князь Андрей, как мог он говорить это при той, которую он любил и которая его любила! Ежели бы он думал жить, то не таким холодно оскорбительным тоном он сказал бы это. Ежели бы он не знал, что умрет, то как же ему не жалко было ее, как он мог при ней говорить это! Одно объяснение только могло быть этому, это то, что ему было все равно, и все равно оттого, что что то другое, важнейшее, было открыто ему.
Разговор был холодный, несвязный и прерывался беспрестанно.
– Мари проехала через Рязань, – сказала Наташа. Князь Андрей не заметил, что она называла его сестру Мари. А Наташа, при нем назвав ее так, в первый раз сама это заметила.
– Ну что же? – сказал он.
– Ей рассказывали, что Москва вся сгорела, совершенно, что будто бы…
Наташа остановилась: нельзя было говорить. Он, очевидно, делал усилия, чтобы слушать, и все таки не мог.
– Да, сгорела, говорят, – сказал он. – Это очень жалко, – и он стал смотреть вперед, пальцами рассеянно расправляя усы.
– А ты встретилась с графом Николаем, Мари? – сказал вдруг князь Андрей, видимо желая сделать им приятное. – Он писал сюда, что ты ему очень полюбилась, – продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того сложного значения, которое имели его слова для живых людей. – Ежели бы ты его полюбила тоже, то было бы очень хорошо… чтобы вы женились, – прибавил он несколько скорее, как бы обрадованный словами, которые он долго искал и нашел наконец. Княжна Марья слышала его слова, но они не имели для нее никакого другого значения, кроме того, что они доказывали то, как страшно далек он был теперь от всего живого.
– Что обо мне говорить! – сказала она спокойно и взглянула на Наташу. Наташа, чувствуя на себе ее взгляд, не смотрела на нее. Опять все молчали.
– Andre, ты хоч… – вдруг сказала княжна Марья содрогнувшимся голосом, – ты хочешь видеть Николушку? Он все время вспоминал о тебе.
Князь Андрей чуть заметно улыбнулся в первый раз, но княжна Марья, так знавшая его лицо, с ужасом поняла, что это была улыбка не радости, не нежности к сыну, но тихой, кроткой насмешки над тем, что княжна Марья употребляла, по ее мнению, последнее средство для приведения его в чувства.
– Да, я очень рад Николушке. Он здоров?
Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.
Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.
Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.
Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
| 54-я гвардейская ракетная ордена Кутузова дивизия 54 гв.рд | |
| Годы существования |
с 1961 года |
|---|---|
| Страна | |
| Подчинение | |
| Входит в |
27-ю гвардейскую ракетную армию |
| Тип | |
| Включает в себя |
управление и части |
| Функция |
защита |
| Численность | |
| Дислокация | |
| Покровитель |
святая великомученица Варвара |
| Знаки отличия | |
| Командиры | |
| Действующий командир |
Кушниренко Владимир Владимирович |
54-я гвардейская ракетная ордена Кутузова дивизия (войсковая часть 34048) — соединение в составе 27-й гвардейской ракетной Витебской Краснознамённой армии Ракетных войск стратегического назначения, расположенная в г. Тейково Ивановской области.
В состав дивизии входят четыре ракетных полка, части обеспечения и охраны.
Содержание
История
25 июня 1960 года на базе 27-й отдельной гвардейской пушечной артиллерийской бригады, ведущей свою историю с 15 октября 1943 года и входившей в состав 8-й пушечной дивизии Резерва Верховного Главнокомандования, была сформирована 197-я ракетная инженерная бригада с дислокацией управления бригады в г. Тейково Ивановской области.
25 июня 1961 года 197-я ракетная инженерная бригада была переформирована в гвардейскую ракетную ордена Кутузова дивизию с местом дислокации в г. Тейково Ивановской области.
30 августа 1963 года на государственном полигоне проведён первый успешный учебно-боевой пуск ракеты Р-2.
Всего боевыми расчётами дивизии было произведено 36 учебно-боевых пусков.
Дивизия награждена вымпелами Министра обороны СССР:
- 1 ноября 1973 года — «За мужество и воинскую доблесть, проявленные на учениях 1973 года»,
- В 1985 году — «За мужество и воинскую доблесть».
27 ноября 1999 года 235-й ракетный полк соединения получил почётное наименование «Ивановский».
В 2006 году дивизию посетил Президент Российской Федерации Владимир Путин, в 2008 году — Президент Российской Федерации Дмитрий Медведев.
С 2008 года дивизия участвуют в военных парадах на Красной Площади в Москве.
Дивизия стала первой в РВСН полностью перевооруженной на современные ракетные комплексы «Ярс» и «Тополь-М». Каждые сутки в соединении боевое дежурство несут более 500 ракетчиков[2].
Состав
- Управление дивизии (В/Ч № 34048, ранее в/ч 34048-У)
- 321-й ракетный полк (в/ч 21663).
- 235-й ракетный Ивановский полк (в/ч 12465).
- 285-й ракетный полк (в/ч 12416).
- 773-й ракетный полк (в/ч 43656, бывшая в/ч 07399 переведен из г. Новосибирск-95)
- Техническая ракетная база (в/ч 95852).
- Передвижной запасной командный пункт (ПЗКП) в/ч 34048 (ранее — подвижный командный пункт, в/ч 34048-Г).
- Батальон боевого обеспечения, в/ч 34048- А, ББО (бывший ОИСБ, в/ч 03616).
- Узел связи (ранее в/ч 03006, расформирован с 1 октября 2011 года)
- Батальон охраны и разведки в/ч 34048 БОР (ранее в/ч 52861 ОБОР).
- Отдельная группа регламента средств боевого управления и связи (в/ч 34048-Т).
- Отдельный автомобильный батальон в/ч 03670,ОАБ
- Батальон материально-технического обеспечения, в/ч 34048 БМТО (ранее база материально-технического обеспечения (БМТО), в/ч 34048-Д).
- Ремонтно-эксплуатационная рота в составе в/ч 34048 БМТО (ранее — Подвижная авторемонтная мастерская, в/ч 34048-Ю, расформирована с 1 октября 2011 года).
- Эксплуатационно-техническая комендатура (в/ч 62681).
- Узел комплексного технического контроля (в/ч 34048-Б).
- Группа обеспечения учебного процесса (в/ч 34048-И).
- Фельдъегерско-почтовая станция.
- 6-й отдельный медико-санитарный батальон (в/ч 46182).
Командование
- с 1960 по 1965 — генерал-майор Збраилов Борис Евгеньевич
- с 1965 по 1969 — генерал-майор Лешин Анатолий Васильевич
- с 1969 по 1974 — генерал-майор Шиловский Владимир Петрович
- с 1974 по 1976 — генерал-майор Урлин Игорь Борисович
- с 1976 по 1983 — генерал-майор Олейник Иван Иванович
- с 1983 по 1987 — генерал-майор Бяков Фёдор Андрианович
- с 1987 по 1992 — генерал-майор Черенов Виктор Петрович
- с 1992 по 1994 — генерал-майор Руденко Василий Степанович
- с 1994 по 1997 — генерал-майор Синякович Леонид Евгеньевич
- с 1997 по 1999 — генерал-майор Чистопольский Павел Алексеевич
- с 1999 по 2007 — генерал-майор Пчелинцев Юрий Александрович
- с 2007 по 2010 — полковник Фазлетдинов Игорь Робертович[3]
- c 2010 по 2015(?) — генерал-майор (до июня 2013 — полковник) Глазунов Олег Леонидович
- с августа 2015 по наше время - полковник Кушниренко Владимир Владимирович
Вооружение
Основное
В различные годы на вооружении дивизии стояли ракетные комплексы:
- В 1962—1977 гг. — Р-16У (8К64У);
- В 1968—1975 гг. — УР-100 (8К84);
- В 1971—1991 гг. — УР-100К (15А20);
- С 1988 по н. в. — РТ-2ПМ «Тополь» (15Ж58).
- С 10 декабря 2006 года — РТ-2ПМ2 «Тополь-М» (15Ж65)[4].
- С декабря 2009 года — РС-24 «Ярс»
Напишите отзыв о статье "54-я гвардейская ракетная дивизия"
Примечания
- ↑ [ruzhany.info/rvsn/54rd/index.html История дивизии]
- ↑ [function.mil.ru/news_page/country/more.htm?id=12061064@egNews Тейковской гвардейской ордена Кутузова ракетной дивизии РВСН — 55 лет : Министерство обороны Российской Федерации]
- ↑ [www.tejkovo.ru/forums/photoplog/index.php?n=10 Сайт города Тейково — командир Тейковской ракетной дивизии]
- ↑ [www.regnum.ru/news/1104324.html В Ивановской области заступает на дежурство ракетный полк, вооружённый ПГРК «Тополь-М»]
Литература
- Военный энциклопедический словарь ракетных войск стратегического назначения / Министерство обороны РФ.; Гл.ред.: И. Д. Сергеев, В. Н. Яковлев, Н. Е. Соловцов. — Москва: Большая Российская энциклопедия, 1999. — 632 с. — 8500 экз. — ISBN 5-85270-315-X.
- Гвардейская ордена Кутузова ракетная дивизия / РВСН; Гл.ред.: И. Р. Фазлетдинов. — Тейково: СТЭЛС-дизайн, 2008. — 170 с. — 1000 экз.
Ссылки
- [www.newsru.com/russia/14dec2006/topol.html Путин посетил полк 54-й ракетной дивизии]
- [www.gazeta.ru/politics/2008/05/15_a_2725026.shtml Начал как главнокомандующий]
| ||||||
Отрывок, характеризующий 54-я гвардейская ракетная дивизия
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.
– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d'etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]
Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.
– Да, вот как странно судьба свела нас! – сказал он, прерывая молчание и указывая на Наташу. – Она все ходит за мной.
Княжна Марья слушала и не понимала того, что он говорил. Он, чуткий, нежный князь Андрей, как мог он говорить это при той, которую он любил и которая его любила! Ежели бы он думал жить, то не таким холодно оскорбительным тоном он сказал бы это. Ежели бы он не знал, что умрет, то как же ему не жалко было ее, как он мог при ней говорить это! Одно объяснение только могло быть этому, это то, что ему было все равно, и все равно оттого, что что то другое, важнейшее, было открыто ему.
Разговор был холодный, несвязный и прерывался беспрестанно.
– Мари проехала через Рязань, – сказала Наташа. Князь Андрей не заметил, что она называла его сестру Мари. А Наташа, при нем назвав ее так, в первый раз сама это заметила.
– Ну что же? – сказал он.
– Ей рассказывали, что Москва вся сгорела, совершенно, что будто бы…
Наташа остановилась: нельзя было говорить. Он, очевидно, делал усилия, чтобы слушать, и все таки не мог.
– Да, сгорела, говорят, – сказал он. – Это очень жалко, – и он стал смотреть вперед, пальцами рассеянно расправляя усы.
– А ты встретилась с графом Николаем, Мари? – сказал вдруг князь Андрей, видимо желая сделать им приятное. – Он писал сюда, что ты ему очень полюбилась, – продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того сложного значения, которое имели его слова для живых людей. – Ежели бы ты его полюбила тоже, то было бы очень хорошо… чтобы вы женились, – прибавил он несколько скорее, как бы обрадованный словами, которые он долго искал и нашел наконец. Княжна Марья слышала его слова, но они не имели для нее никакого другого значения, кроме того, что они доказывали то, как страшно далек он был теперь от всего живого.
– Что обо мне говорить! – сказала она спокойно и взглянула на Наташу. Наташа, чувствуя на себе ее взгляд, не смотрела на нее. Опять все молчали.
– Andre, ты хоч… – вдруг сказала княжна Марья содрогнувшимся голосом, – ты хочешь видеть Николушку? Он все время вспоминал о тебе.
Князь Андрей чуть заметно улыбнулся в первый раз, но княжна Марья, так знавшая его лицо, с ужасом поняла, что это была улыбка не радости, не нежности к сыну, но тихой, кроткой насмешки над тем, что княжна Марья употребляла, по ее мнению, последнее средство для приведения его в чувства.
– Да, я очень рад Николушке. Он здоров?
Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.
Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.
Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.
Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
