Boogaloo
Поделись знанием:
К:Альбомы 1998 года
– Не говори, Наташа, ведь ты не виновата, так что тебе за дело? Поцелуй меня, – сказала Соня.
Наташа подняла голову, и в губы поцеловав свою подругу, прижала к ней свое мокрое лицо.
– Я не могу сказать, я не знаю. Никто не виноват, – говорила Наташа, – я виновата. Но всё это больно ужасно. Ах, что он не едет!…
Она с красными глазами вышла к обеду. Марья Дмитриевна, знавшая о том, как князь принял Ростовых, сделала вид, что она не замечает расстроенного лица Наташи и твердо и громко шутила за столом с графом и другими гостями.
В этот вечер Ростовы поехали в оперу, на которую Марья Дмитриевна достала билет.
Наташе не хотелось ехать, но нельзя было отказаться от ласковости Марьи Дмитриевны, исключительно для нее предназначенной. Когда она, одетая, вышла в залу, дожидаясь отца и поглядевшись в большое зеркало, увидала, что она хороша, очень хороша, ей еще более стало грустно; но грустно сладостно и любовно.
«Боже мой, ежели бы он был тут; тогда бы я не так как прежде, с какой то глупой робостью перед чем то, а по новому, просто, обняла бы его, прижалась бы к нему, заставила бы его смотреть на меня теми искательными, любопытными глазами, которыми он так часто смотрел на меня и потом заставила бы его смеяться, как он смеялся тогда, и глаза его – как я вижу эти глаза! думала Наташа. – И что мне за дело до его отца и сестры: я люблю его одного, его, его, с этим лицом и глазами, с его улыбкой, мужской и вместе детской… Нет, лучше не думать о нем, не думать, забыть, совсем забыть на это время. Я не вынесу этого ожидания, я сейчас зарыдаю», – и она отошла от зеркала, делая над собой усилия, чтоб не заплакать. – «И как может Соня так ровно, так спокойно любить Николиньку, и ждать так долго и терпеливо»! подумала она, глядя на входившую, тоже одетую, с веером в руках Соню.
| Boogaloo | ||||
 | ||||
| Студийный альбом Nazareth | ||||
|---|---|---|---|---|
| Дата выпуска |
Август 1998 | |||
| Записан |
1998 | |||
| Жанр | ||||
| Длительность |
50:45 | |||
| Продюсер | ||||
| Страна | ||||
| Лейбл |
SPV GmbH | |||
| Профессиональные рецензии | ||||
| ||||
| Хронология Nazareth | ||||
| ||||
Boogaloo — двадцатый студийный альбом шотландской рок-группы Nazareth, вышедший в 1998 году. Последняя студийная запись барабанщика группы Дэрела Свита, скончавшегося в 1999 году от сердечного приступа.
Песня «Party in the Kremlin» (рус. Вечеринка в Кремле) в ироническом ключе описывает «новорусские» порядки в постперестроечной России[1].
Список композиций
Авторы песен Pete Agnew/Dan McCafferty/Jimmy Murrison/Darrell Sweet/Ronnie Leahy кроме отмеченной
- Light Comes Down
- Cheerleader
- Lover Man
- Open up Woman
- Talk Talk
- Nothing So Good
- Party in the Kremlin
- God Save the South
- Robber and the Roadie
- Waiting (Agnew/Charlton/McCafferty/Sweet)
- May Heaven Keep You
Участники записи
- Pete Agnew — бас-гитара, бэк-вокал
- Dan McCafferty — вокал
- Ronnie Leahy — клавишные
- Jimmy Murrison — гитара
- Darrell Sweet — ударные
- приглашённые музыканты
- Lee Agnew — перкуссия
- Simon Clark — альт- и баритон-саксофон
- Tim Sanders — тенор-саксофон
- Roddy Lorimer, Paul Spong — труба
Напишите отзыв о статье "Boogaloo"
Примечания
- ↑ [www.metrolyrics.com/party-in-the-kremlin-lyrics-nazareth.html Nazareth - Party In The Kremlin Lyrics | MetroLyrics]
Ссылки
- [www.discogs.com/Nazareth-Boogaloo/master/355588 Boogaloo на discogs.com]
| ||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Boogaloo
– Нет, ежели бы ты знала, как это обидно… точно я…– Не говори, Наташа, ведь ты не виновата, так что тебе за дело? Поцелуй меня, – сказала Соня.
Наташа подняла голову, и в губы поцеловав свою подругу, прижала к ней свое мокрое лицо.
– Я не могу сказать, я не знаю. Никто не виноват, – говорила Наташа, – я виновата. Но всё это больно ужасно. Ах, что он не едет!…
Она с красными глазами вышла к обеду. Марья Дмитриевна, знавшая о том, как князь принял Ростовых, сделала вид, что она не замечает расстроенного лица Наташи и твердо и громко шутила за столом с графом и другими гостями.
В этот вечер Ростовы поехали в оперу, на которую Марья Дмитриевна достала билет.
Наташе не хотелось ехать, но нельзя было отказаться от ласковости Марьи Дмитриевны, исключительно для нее предназначенной. Когда она, одетая, вышла в залу, дожидаясь отца и поглядевшись в большое зеркало, увидала, что она хороша, очень хороша, ей еще более стало грустно; но грустно сладостно и любовно.
«Боже мой, ежели бы он был тут; тогда бы я не так как прежде, с какой то глупой робостью перед чем то, а по новому, просто, обняла бы его, прижалась бы к нему, заставила бы его смотреть на меня теми искательными, любопытными глазами, которыми он так часто смотрел на меня и потом заставила бы его смеяться, как он смеялся тогда, и глаза его – как я вижу эти глаза! думала Наташа. – И что мне за дело до его отца и сестры: я люблю его одного, его, его, с этим лицом и глазами, с его улыбкой, мужской и вместе детской… Нет, лучше не думать о нем, не думать, забыть, совсем забыть на это время. Я не вынесу этого ожидания, я сейчас зарыдаю», – и она отошла от зеркала, делая над собой усилия, чтоб не заплакать. – «И как может Соня так ровно, так спокойно любить Николиньку, и ждать так долго и терпеливо»! подумала она, глядя на входившую, тоже одетую, с веером в руках Соню.
