Days of Rising Doom
Aina, Days of Rising Doom | |
Альбом Aina | |
---|---|
Дата выпуска |
2003 |
Жанр | |
Длительность | |
Продюсер |
Саша Паэт |
Лейбл | |
| |
Days of Rising Doom — рок-опера немецкой супергруппы Aina (группа) в жанре прогрессивного метала и симфо-пауэр метала. Аманда Сомервилль написала тексты и разработала концепцию оперы, а Роберт Хенеке-Риззо написал музыку. Продюсером выступил Саша Паэт.
Содержание
Сюжет
Действие разворачивается в вымышленной стране под названием Аина. Ко двору короля Таития приходят три пророка, возвещающие о приближающихся тёмных временах, но он не внимает их предупреждению и прогоняет прочь.
Потом действие переносится в более поздние времена. Сыновья короля — Торек и Талон — оба пытаются добиться руки прекрасной Ории Аллейан. Девушка выбирает Талона, и обозлённый Торек, который по старшинству должен унаследовать корону, бежит из страны, возненавидев свой народ, страну, брата и Орию.
Далее Торек становится предводителем расы Кракон, сменив своё имя на имя их бога Сорвахра. Он обретает огромную силу и ведёт краконскую армию против Аины, где в это время правит Талон. Сорвахр и его военачальник Бактук разоряют страну и берут в осаду столицу королевства. Чтобы спасти людей, Ория сдаётся в плен и Сорвахр возвращается в свои владения. Практически потерявший надежду Талон поручает своему советнику Тайрену спрятать в надёжном укрытии малолетнюю принцессу Ориану. Ория же в плену рожает Сорвахру сына Сириуса.
Много лет спустя Ориана и Сириус случайно встречаются на берегу озера и влюбляются в друг друга, но не подозревают, что на самом деле они родственники и заклятые враги. Когда же принцесса достигает совершеннолетия, Талон забирает её с собой и поднимает восстание против Сорвахра. Против них выступает армия во главе с Сириусом, но перед битвой они с Орианой, увидев друг друга, решают не начинать боя и заключить мир. Узнав об этом, разъярённый Сорвахр убивает сына и кричит Ориане, что на самом деле Сириус был её братом. В ответ Ориана в гневе вступает в бой с Сорвахром и побеждает его. Войска Аины освобождают из заточения королеву Орию, и в стране вновь воцаряется мир.
Состав
- Роберт Хенеке-Риззо — ударные, гитара, бас
- Саша Паэт — продюсер
- Майкл Роденберг — клавишные, аранжировка
- Аманда Сомервилль — тексты, вокал: Голос Девы, Совесть Орианы
Исполнители
- Гленн Хьюз — Талон
- Томас Реттке — Торек/Сорвахр
- Кэндис Найт — Ория
- Андрэ Матос — Тайрен
- Дамьен Уилсон — король Таитий
- Олаф Хайер — Бактук
- Марко Хиетала — Сириус
- Сасс Джордан — Ориана
- Михаэль Киске — Рассказчик
- Тобиас Саммет — Рассказчик
- Себастьян Томсон — Рассказчик
- Синция Риззо — оперный вокал и бэк-вокал
- Ранневейг Зиф Сигурдардоффир — оперный вокал
- Симоне Симонс — меццо-сопрано
- Оливер Хартманн и Херби Ланганс — Пророки
- Юношеский хор Школы Тринити — Ангельский Хор Аины
Инструменталисты
- Олаф Реитемейер — акустическая гитара на «Revelations» и «Serendipity»
- Дерек Шеринян — клавишные на «Siege of Aina»
- Йенс Йоханссон — клавишные на «Reveletaions»
- Т.М. Стивенс — бас на «Son of Sorvahr»
- Алекс Нашке — орган на «Son of Sorvahr»
- Эрно Вуоринен — соло на «Rebellion»
- Томас Йангблад — соло на «Lalae Amer»
- Эрик Норландер — клавишные на «Rebellion»
Список композиций
Disc 1 Days of Rising Doom
- «Aina Overture» — 2:01
- «Revelations» — 5:29
- «Silver Maiden» — 5:00
- «Flight Of Torek» — 5:21
- «Naschtok Is Born» — 4:39
- «The Beast Within» — 3:17
- «The Siege Of Aina» — 6:50
- «Talon’s Last Hope» — 6:10
- «Rape Of Oria» — 3:05
- «Son Of Sorvahr» — 2:58
- «Serendipity» — 4:04
- «Lalae Amer» — 4:13
- «Rebellion» — 4:01
- «Oriana’s Wrath» — 6:13
- «Restoration» — 4:55
Disc 2 Story of Aina
- «The Story Of Aina» — 15:08
- «The Beast Within» — (single version) — 3:43
- «Ve Toura Sol-Rape Of Oria» — (Ainae version) — 3:05
- «Flight Of Torek» — (single version) — 3:33
- «Silver Maiden» — (alternate version) — 4:59
- «Talon’s Last Hope» — (demo) — 5:46
- «The Siege Of Aina» — (single version) — 3:55
- «The Story Of Aina» — (instrumental) — 15:00
- «Oriana's Wrath» — (alternate version) Japanese bonustrack — 6:13
Напишите отзыв о статье "Days of Rising Doom"
Ссылки
- [www.darkside.ru/album/730// Days of Rising Doom: рецензии и тексты на Russian Darkside]
Отрывок, характеризующий Days of Rising Doom
– Я те дам полегоньку. Постреленок! – крикнула Мавра Кузминишна, замахиваясь на него рукой. – Иди деду самовар ставь.Мавра Кузминишна, смахнув пыль, закрыла клавикорды и, тяжело вздохнув, вышла из гостиной и заперла входную дверь.
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.
В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.