Isotta Fraschini

К:Википедия:Страницы на КУ (тип: не указан)

Società Milanese Automobili Isotta, Fraschini & C.
Тип	Акционерное общество
Основание	1900
Упразднена	1949 (как самостоятельная фирма)
Причина упразднения	поглощение
Расположение	Милан, Италия
Отрасль	автомобилестроение, моторостроение, военная промышленность
Продукция	Легковые автомобили, грузовые автомобили, двигатели, вооружение

К:Компании, основанные в 1900 годуК:Компании, упразднённые в 1949 году

Isotta Fraschini (Изо́тта Фраски́ни; аббр. IF) — существовавшая ранее итальянская компания по производству легковых автомобилей представительского класса, грузовых автомобилей, авиационных и судовых двигателей, вооружения.

История

27 января 1900 года в Милане Чезаре Изотта (Cesare Isotta), Винченцо Фраскини (Vincenzo Fraschini) и два его двоюродных брата Антонио (Antonio Fraschini) и Оресте (Oreste Fraschini) основали компанию «Societa Milanese d’Automobili Isotta Fraschini & Сiа» по импорту в Италию французских автомобилей марок «Renault», «De Dion-Bouton» и «Aster». Чуть позже, компания занялась сборкой импортных автомобилей, тоже французского производства. Первыми собирались автомобили «Renault».

В 1903 году был построен первый автомобиль компании двухместный Tipo 1902. Его конструктором стал Джузеппе Стефанини. Автомобиль оснащался 4-цилиндровым двигателем мощностью 24 лошадиных сил. В 1905 году на работу помощником конструктора пригласили Джустино Каттанео (Giustino Cattaneo). Каттанео внёс решающий вклад в конструкцию гоночных автомобилей компании. Первой совместной работой Стефанини и Каттанео стал гоночный автомобиль Isotta-Fraschini Tipo D с двигателем огромного объёма - 17230  см³ и с верхним распределительным валом. Он развивал мощность до 120 л.с. Новый автомобиль представлял собой базовую модель для серии спортивных автомобилей. В 1905 году Isotta-Fraschini Tipo D принял участие в гонке «Кубок Флорио», а в 1908 управляемый известным гонщиком Винченцо Трукко (Vincenzo Trucco) выиграл «Тарга Флорио». Механиком автомобиля стал Альфьери Мазерати (Alfieri Maserati), один из самых опытных водителей-испытателей и будущий основатель не менее знаменитой итальянской марки автомобилей Maserati. В восьми часовой гонке автомобиль показал среднюю скорость в 56,96 км/час. В 1906 году компания «Isotta-Fraschini» считалась вторым производителем автомобилей в Италии, выпуская до 300 машин в год, но лидер итальянского автомобилестроения компания «FIAT» продавала более 1800 машин в год. В 1907 году компания заключила договор о сотрудничестве с французской фирмой «Лоррэн-Дитрих» («Lorraine-Dietrich»). Кузова и некоторые детали стали изготавливать во Франции. Однако, уже через два года союз с французами был разорван, и «Isotta-Fraschini» вернула себе полную самостоятельность. В 1910 году Джустино Каттанео получил патент на техническое решение переднего моста и тормозной системы. Компания стала первой в мире оснащать свои серийные автомобили тормозной системой всех четырёх колёс. Кроме легковых автомобилей с 1906 года фирма занялась производством грузовиков. Особо заметной стала грузовая модель GM3. В период с 1911 по 1915 годы компания выполняла государственный заказ по этому 2-тонному грузовику. В 1911 году на шасси этой модели был построен броенавтомобиль Autoblindo Isotta Fraschini mod.1911. В связи со вступлением Королевства Италии в Первую мировую войну в конце мая 1915 года Isotta-Fraschini начала поставлять в армию грузовую серию «16» грузоподъемностью 3,5-4 тонны. В 1915 году в России на шасси грузовика фирмы был построен, в одном экземпляре, бронеавтомобиль Мгебров-Изотта-Фраскини. Кроме этого, компания изготавливала для нужд итальянской военной промышленности судовые и авиационные двигатели, причём продолжила их производство и в последующие десятилетия.

В 1918 году по завершению Первой мировой войны, фирма прекратила производство грузовиков и полностью переключилась на легковые автомобили представительского класса для богемы и аристократии. «Ревущие 20-е» стали десятилетием настоящего расцвета Isotta-Fraschini.

В 1919 году фирма, используя опыт при создании качественных авиадвигателей, выпустила серийный автомобиль, сконструированный ещё во время войны Джустино Каттанео, который получил первым в мире рядный восьмицилиндровый двигатель и тормоза на всех колёсах. Рабочий объём двигателя составлял 5902 куб.см. Фирма планировала выход на рынок США, поэтому автомобиль «Isotta Fraschini Tipo 8» во многом следовал американским вкусам. На итальянскую новинку обратили внимание, автомобиль получил большой успех, а фирма открыла свои представительства в США, Бразилии, Аргентине, Франции, Англии, Швейцарии и Бельгии.

Уже 1925 году «Tipo 8» прошёл модернизацию с усовершенствованным двигателем рабочим объёмом 7300  см³ повышенной мощности (в «нормальном» варианте — 110 л. с., в «скоростном» — 120 л. с.). Автомобиль со «скоростным» двигателем «8ASS» достигал скорости в 167 км/час. Эти показатели были нормальными в то время для гоночных автомобилей, но для большого (с колёсной базой 3700 мм) и роскошного автомобиля, каким был «Isotta Fraschini Tipo 8A» были просто выдающимися. Автомобили этой марки стали узнаваемыми благодаря ажурным рисункам на решётке радиатора в виде молний и фигурных восьмёрок указывающих на модель автомобиля. Своё почётное место на капоте заняла фигурка древнеримской богини победы - Виктории. В 1927 году компания выпускает низкорамные спортивные варианты «Типо Спинто» и «Супер Спинто» — скоростные, с укороченной колёсной базой, улучшенной подвеской и двигателями «Типо-8А5» и «Типо-SASS» мощностью 130—135 лошадиных сил. Фирма в первую очередь отдавала приоритет ездовым и динамическим качествам своих автомобилей. Каждое выпускаемое шасси проверялось самым тщательным образом, регулировалось и настраивалось на максимальную комфортабельность и плавность езды. В 20-е годы автомобили Isotta-Fraschini стали символом богатства и роскошной жизни наравне с такими автопроизводителями как Hispano-Suiza и Rolls-Royce. Владельцами автомобилей престижной итальянской марки стали: шах Ирана Реза Пехлеви, король Румынии Фердинанд I, монарх Эфиопии Хайле Селассие и король Италии Виктор Эммануил, княжеский дом Гримальди, писатель Габриеле Д’Аннунцио. Даже в гараже главы Ватикана папы Пия XI Isotta-Fraschini заняла своё почётное место. Именитые кузовные ателье строили на заказ изысканные и очень дорогие кузова на шасси автомобилей Isotta-Fraschini.

Рынок США заинтересовался итальянскими автомобилями ещё в 1907 году и постепенно автомобили Isotta-Fraschini стали за океаном вторыми по популярности среди престижных иностранных автомобилей после «Rolls-Royce». С 1919 по 1932 годы фирма продала на Североамериканском рынке 450 автомобилей. В США на Isotta-Fraschini ездили знаменитый боксёр Джек Демпси, газетный магнат Уильям Рандольф Херст, а так же многие голливудские звёзды. В 20-е годы автомобили этой марки были даже в СССР, в гараже особого назначения. Ими пользовались высшие советские партийные бонзы. Эта же марка автомобилей успела попасть и в советскую литературу. Именно о Isotta-Fraschini мечтал шофёр Адам Козлевич из романа Ильфа и Петрова «Золотой телёнок».

На рынке престижных автомобилей фирма Isotta-Fraschini стала основным конкурентом компании Hispano-Suiza. Поскольку по совершенству конструкции своих автомобилей Isotta-Fraschini уступала испанцам, пришлось завоевывать покупателя изысканным дизайном и высоким качеством своих изделий.

Однако, мировой экономический кризис конца 20-х начала 30-х годов ХХ века очень сильно ударил по компании. Продажи автомобилей резко сократились. Не спасало положение и создание новой, более совершенной модели Tipo 8B с четырёхступенчатой коробкой передач Вильсона и синхронизаторами.

Над компанией нависла угроза банкротства. В 1932 году Isotta-Fraschini была выкуплена знаменитым итальянским авиаконструктором и владельцем авиапредприятий, графом Капрони ди Толедо, которому необходимы были хорошие авиационные двигатели. Параллельно с этим в 1933 году производство престижных легковых автомобилей марки Isotta-Fraschini прекратилось и компания решила вернуться к проверенному методу в случае кризиса — производству грузовых автомобилей. Тем более, что поставки грузовиков в армию были неплохим подспорьем и этим занимались такие ведущие итальянские автомобилестроители как Alfa Romeo, FIAT, Lancia. Однако, за прошедшие 15 лет с момента прекращения производства грузовых автомобилей, технологии сделали шаг вперед, поэтому итальянцам нужна была хорошая база для создания современной продукции. Для этого пришлось покупать лицензию на дизельный двигатель у немецкой компании M.A.N и разрабатывать новое семейство грузовиков совместно с итальянской компанией OM из Падуи.

В 1933 году был представлен грузовик Isotta-Fraschini 110C. с лицензионным 6-цилиндровым дизелем (12214 см3, 110 л.с.), просторной кабиной и обтекаемым оперением фирмы Caproni. А со следующего года началось производство тяжелого грузовика Isotta-Fraschini D80. Этот автомобиль выпускался как в гражданском, так и армейском исполнении. С 1940 года к этой модели добавился среднетоннажный D65 с бескапотной кабиной расположенной над двигателем. Производство грузовых автомобилей позволило компании остаться на плаву. Италия к этому времени начала вести активную экспансионистскую политику, где была задействована армия: Эфиопская кампания 1935-36 годов, участие в гражданской войне в Испании (1936—1939), оккупация Албании в 1939 году, вступление страны во Вторую мировую войну, Греческая и Северо-Африканская кампании требовали от армии значительного количества грузовых автомобилей. Не забыли в Isotta-Fraschini и о двигателях. Авиационными двигателями оснащались итальянские военные самолёты, судовыми — торпедные катера. Более того компания подключилась к производству стрелкового оружия. В конце 1943 года компания располагавшаяся в Милане оказалась на территории вновь образованной марионеточной Итальянской Социальной Республики.

Разгром итальянского фашизма и окончание Второй мировой войны, оказались для компании, полностью погрузившейся в военную промышленность, экономическим ударом не меньшим, чем в конце 20-х в время мирового экономического кризиса. Было принято решение о возрождении производства легковых автомобилей представительского класса. В 1947 году был построен автомобиль Isotta-Fraschini Tipo 8С Monterosa. В течение 1947-49 годов были построены прототипы с кузовами седан, кабриолет и купе. Однако, разрушенной войной экономике нужнее были грузовики. Уже в 1946 году компания возобновила производство довоенных моделей грузовиков D80 и D65 для гражданских нужд. В 1949 году лицензионное производство грузовиков Isotta-Fraschini было налажено за океаном, в Бразилии, компанией FNM. Тем не менее, финансовое состояние Isotta-Fraschini продолжило ухудшаться. В сентябре 1949 года Миланский суд вынес решение о фактической ликвидации компании. Грузовое отделение Isotta-Fraschini объединили с фирмой Breda, за счёт чего производство грузовых автомобилей и их агрегатов продолжилось до 1955 года. Моторостроительное отделение компании было национализировано и преобразовано в фирму Isotta-Fraschini Motori располагающуюся в городе Бари, которая и сейчас существует.

Автомобили марки Isotta-Fraschini

Легковые автомобили

• Isotta Fraschini Tipo 1902 (1901)
• Isotta Fraschini Tipo FENC (1908)
• Isotta Fraschini Tipo KM (1910—1914)
• Isotta Fraschini Tipo 8 (1919—1924)
• Isotta Fraschini Tipo 8A (1924—1931)
• Isotta Fraschini Tipo 8B (1931—1936)
• Isotta Fraschini Tipo 8C Monterosa (1947—1949)

Гоночные автомобили

• Isotta Fraschini Tipo D (1905)
• Isotta Fraschini Tipo FE (1908)

Грузовые автомобили

• Isotta Fraschini GM3 (1911—1915)
• Isotta Fraschini «16» (1915—1918)
• Isotta Fraschini D65 (1940—1955)
• Isotta Fraschini D70M (1935)
• Isotta Fraschini D80 (1934—1955)

Ссылки

• [www.isottafraschini.com/en/ Sito web della Isotta Fraschini Milano S.r.l. e della Fondazione Culturale]
• [kaschey-lp.livejournal.com/318824.html О том ли мечтал пан Козлевич?]
• [www.zr.ru/content/articles/522318-isotta-fraschini_v_moskve/ Isotta-Fraschini в Москве]

Отрывок, характеризующий Isotta Fraschini

– Може он, а може, и так, – проговорил гусар, – дело ночное. Ну! шали! – крикнул он на свою лошадь, шевелившуюся под ним.
Лошадь Ростова тоже торопилась, била ногой по мерзлой земле, прислушиваясь к звукам и приглядываясь к огням. Крики голосов всё усиливались и усиливались и слились в общий гул, который могла произвести только несколько тысячная армия. Огни больше и больше распространялись, вероятно, по линии французского лагеря. Ростову уже не хотелось спать. Веселые, торжествующие крики в неприятельской армии возбудительно действовали на него: Vive l'empereur, l'empereur! [Да здравствует император, император!] уже ясно слышалось теперь Ростову.
– А недалеко, – должно быть, за ручьем? – сказал он стоявшему подле него гусару.
Гусар только вздохнул, ничего не отвечая, и прокашлялся сердито. По линии гусар послышался топот ехавшего рысью конного, и из ночного тумана вдруг выросла, представляясь громадным слоном, фигура гусарского унтер офицера.
– Ваше благородие, генералы! – сказал унтер офицер, подъезжая к Ростову.
Ростов, продолжая оглядываться на огни и крики, поехал с унтер офицером навстречу нескольким верховым, ехавшим по линии. Один был на белой лошади. Князь Багратион с князем Долгоруковым и адъютантами выехали посмотреть на странное явление огней и криков в неприятельской армии. Ростов, подъехав к Багратиону, рапортовал ему и присоединился к адъютантам, прислушиваясь к тому, что говорили генералы.
– Поверьте, – говорил князь Долгоруков, обращаясь к Багратиону, – что это больше ничего как хитрость: он отступил и в арьергарде велел зажечь огни и шуметь, чтобы обмануть нас.
– Едва ли, – сказал Багратион, – с вечера я их видел на том бугре; коли ушли, так и оттуда снялись. Г. офицер, – обратился князь Багратион к Ростову, – стоят там еще его фланкёры?
– С вечера стояли, а теперь не могу знать, ваше сиятельство. Прикажите, я съезжу с гусарами, – сказал Ростов.
Багратион остановился и, не отвечая, в тумане старался разглядеть лицо Ростова.
– А что ж, посмотрите, – сказал он, помолчав немного.
– Слушаю с.
Ростов дал шпоры лошади, окликнул унтер офицера Федченку и еще двух гусар, приказал им ехать за собою и рысью поехал под гору по направлению к продолжавшимся крикам. Ростову и жутко и весело было ехать одному с тремя гусарами туда, в эту таинственную и опасную туманную даль, где никто не был прежде его. Багратион закричал ему с горы, чтобы он не ездил дальше ручья, но Ростов сделал вид, как будто не слыхал его слов, и, не останавливаясь, ехал дальше и дальше, беспрестанно обманываясь, принимая кусты за деревья и рытвины за людей и беспрестанно объясняя свои обманы. Спустившись рысью под гору, он уже не видал ни наших, ни неприятельских огней, но громче, яснее слышал крики французов. В лощине он увидал перед собой что то вроде реки, но когда он доехал до нее, он узнал проезженную дорогу. Выехав на дорогу, он придержал лошадь в нерешительности: ехать по ней, или пересечь ее и ехать по черному полю в гору. Ехать по светлевшей в тумане дороге было безопаснее, потому что скорее можно было рассмотреть людей. «Пошел за мной», проговорил он, пересек дорогу и стал подниматься галопом на гору, к тому месту, где с вечера стоял французский пикет.
– Ваше благородие, вот он! – проговорил сзади один из гусар.
И не успел еще Ростов разглядеть что то, вдруг зачерневшееся в тумане, как блеснул огонек, щелкнул выстрел, и пуля, как будто жалуясь на что то, зажужжала высоко в тумане и вылетела из слуха. Другое ружье не выстрелило, но блеснул огонек на полке. Ростов повернул лошадь и галопом поехал назад. Еще раздались в разных промежутках четыре выстрела, и на разные тоны запели пули где то в тумане. Ростов придержал лошадь, повеселевшую так же, как он, от выстрелов, и поехал шагом. «Ну ка еще, ну ка еще!» говорил в его душе какой то веселый голос. Но выстрелов больше не было.
Только подъезжая к Багратиону, Ростов опять пустил свою лошадь в галоп и, держа руку у козырька, подъехал к нему.
Долгоруков всё настаивал на своем мнении, что французы отступили и только для того, чтобы обмануть нас, разложили огни.
– Что же это доказывает? – говорил он в то время, как Ростов подъехал к ним. – Они могли отступить и оставить пикеты.
– Видно, еще не все ушли, князь, – сказал Багратион. – До завтрашнего утра, завтра всё узнаем.
– На горе пикет, ваше сиятельство, всё там же, где был с вечера, – доложил Ростов, нагибаясь вперед, держа руку у козырька и не в силах удержать улыбку веселья, вызванного в нем его поездкой и, главное, звуками пуль.
– Хорошо, хорошо, – сказал Багратион, – благодарю вас, г. офицер.
– Ваше сиятельство, – сказал Ростов, – позвольте вас просить.
– Что такое?
– Завтра эскадрон наш назначен в резервы; позвольте вас просить прикомандировать меня к 1 му эскадрону.
– Как фамилия?
– Граф Ростов.
– А, хорошо. Оставайся при мне ординарцем.
– Ильи Андреича сын? – сказал Долгоруков.
Но Ростов не отвечал ему.
– Так я буду надеяться, ваше сиятельство.
– Я прикажу.
«Завтра, очень может быть, пошлют с каким нибудь приказанием к государю, – подумал он. – Слава Богу».

Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».


В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
Туман стал так силен, что, несмотря на то, что рассветало, не видно было в десяти шагах перед собою. Кусты казались громадными деревьями, ровные места – обрывами и скатами. Везде, со всех сторон, можно было столкнуться с невидимым в десяти шагах неприятелем. Но долго шли колонны всё в том же тумане, спускаясь и поднимаясь на горы, минуя сады и ограды, по новой, непонятной местности, нигде не сталкиваясь с неприятелем. Напротив того, то впереди, то сзади, со всех сторон, солдаты узнавали, что идут по тому же направлению наши русские колонны. Каждому солдату приятно становилось на душе оттого, что он знал, что туда же, куда он идет, то есть неизвестно куда, идет еще много, много наших.
– Ишь ты, и курские прошли, – говорили в рядах.
– Страсть, братец ты мой, что войски нашей собралось! Вечор посмотрел, как огни разложили, конца краю не видать. Москва, – одно слово!
Хотя никто из колонных начальников не подъезжал к рядам и не говорил с солдатами (колонные начальники, как мы видели на военном совете, были не в духе и недовольны предпринимаемым делом и потому только исполняли приказания и не заботились о том, чтобы повеселить солдат), несмотря на то, солдаты шли весело, как и всегда, идя в дело, в особенности в наступательное. Но, пройдя около часу всё в густом тумане, большая часть войска должна была остановиться, и по рядам пронеслось неприятное сознание совершающегося беспорядка и бестолковщины. Каким образом передается это сознание, – весьма трудно определить; но несомненно то, что оно передается необыкновенно верно и быстро разливается, незаметно и неудержимо, как вода по лощине. Ежели бы русское войско было одно, без союзников, то, может быть, еще прошло бы много времени, пока это сознание беспорядка сделалось бы общею уверенностью; но теперь, с особенным удовольствием и естественностью относя причину беспорядков к бестолковым немцам, все убедились в том, что происходит вредная путаница, которую наделали колбасники.
– Что стали то? Аль загородили? Или уж на француза наткнулись?
– Нет не слыхать. А то палить бы стал.
– То то торопили выступать, а выступили – стали без толку посереди поля, – всё немцы проклятые путают. Эки черти бестолковые!
– То то я бы их и пустил наперед. А то, небось, позади жмутся. Вот и стой теперь не емши.
– Да что, скоро ли там? Кавалерия, говорят, дорогу загородила, – говорил офицер.
– Эх, немцы проклятые, своей земли не знают, – говорил другой.
– Вы какой дивизии? – кричал, подъезжая, адъютант.
– Осьмнадцатой.
– Так зачем же вы здесь? вам давно бы впереди должно быть, теперь до вечера не пройдете.