Абдалазиз-хан
Абдалазиз-хан (1513—1550) — шестой правитель из династии Шейбанидов в Бухарском ханстве. Правил в 1540 – 1550 годах.
| Абдалазиз-хан | ||
| ||
|---|---|---|
| Коронация: | 1540, Бухара | |
| Предшественник: | Абдулла-хан I | |
| Преемник: | Навруз Ахмед-хан (1551-1556) | |
| Рождение: | 1513 | |
| Смерть: | 1550 Бухара | |
| Род: | шейбаниды | |
| Отец: | Убайдулла-хан | |
| Мать: | Кутлуг Султан Ханым | |
Содержание
Биография
Старший сын Убайдулла-хана Абдалазиз-хан родился в Бухаре в 1513 году [1].
1526-27 Абдалазиз-хан был назначен губернатором Астрабада, который был захвачен Убайдулла-ханом[2]. Абдалазиз-хан также принял участие в других кампаниях Убайдулла-хана в Хорасане: Он был в бою против Шах Тахмаспа в 1529 году [3].
В 1535-36 Абдалазиз-хан командовал авангардом армии Убайдулла-хана, после заняты Хорезма в 1538 году, Абдалазиз-хан был губернатором Харезма в столице Ургенче. Но при прибытии из Хорасана Дин Мухаммад-султана и его войск, Абдалазиз-хан бежал в Бухару [4]
После смерти Убайдулла-хана, в 1540 году к власти пришёл сын Кучкунджи-хана Абдулла-хан I, однако он правил недолго. После его смерти в стране стали править два правителя. В Бухаре воцарился сын Убайдуллы Абдалазиз, а в Самарканде воцарился сын Кучкунджи-хана Абдулатиф-хан. Абдалазиз не признал власть Абдулатиф-хана. Возникшие противоречия были разрешены джуйбарскими шейхами. Так, в государстве Шейбанидов возникло двоевластие, продолжавшееся до середины 1550-х годов.
Внутренняя политика
Абдалазиз-хан преследуя интересы населения, уменьшил некоторые налоги, пытался осуществить экономические реформы в стране.
Внешняя политика
Абдалазиз-хан поддерживал связи с Османской империей и Китаем. В 1547 году его послы прибыли ко двору минского императора[5].
Политика в области культуры
Духовным наставником Абдалазиз-хана был шейх Джалал[6].
Библиотека Абдалазиз-хана считалась одной из крупнейших и богатых на Среднем Востоке.
Он покровительствовал поэтам и учёным. Сам Абдалазиз-хан писал стихи на тюркском языке под литературным псевдонимом Азизи[7].
Смерть
Абдалазиз-хан скончался в Бухаре 16 мая 1550 года и был похоронен рядом с отцом в медресе Мир Араб в Бухаре.
Напишите отзыв о статье "Абдалазиз-хан"
Примечания
- ↑ see Abu’l-Ḡāzī, II, p. 239, n. 2
- ↑ Ḥasan Rūmlū, I, p. 201, II, pp. 98-99
- ↑ [www.iranicaonline.org/articles/abd-al-aziz-soltan ʿABD-AL-ʿAZĪZ SOLṬĀN – Encyclopaedia Iranica]
- ↑ On all these events, see ibid., I, pp. 215, 220, 245, 267, 291-92, II, pp. 103-04, 112, 132-33; Abu’l-Ḡāzī, I, pp. 223, 225, II, pp. 239, 242.
- ↑ Китайские документы и материалы по истории Восточного Туркестана, Средней Азии и Казахстана XIV-XIX вв. Алматы, 1994, с.55
- ↑ Б. В. Норик, Роль шибанидских правителей в литературной жизни Мавераннахра XVI в. // Рахмат-намэ. Спб, 2008, с.247
- ↑ Б. В. Норик, Роль шибанидских правителей в литературной жизни Мавераннахра XVI в. // Рахмат-намэ. Спб, 2008, с.247-249
Литература
- История Узбекистана. Т.3. Т.,1993.
- История Узбекистана в источниках. Составитель Б. В. Лунин. Ташкент, 1990
Отрывок, характеризующий Абдалазиз-хан
– Да.– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.
Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
