Абдуллаев, Сайгид Нухкадиевич

Сайгид Абдуллаев
Место рождения:	Муги, Дагестанская область, Российская империя
Род деятельности:	писатель, лингвист
Язык произведений:	даргинский
Дебют:	«Моя Родина», 1948

Абдуллаев, Сайгид (Сагид) Нухкадиевич (10 марта 1903, Муги — 1952) — даргинский писатель, лингвист. Член Союза писателей СССР с 1936 года.

Биография

Родился 10 марта 1903 года в селе Муги (ныне Акушинский район Дагестана). Начальное образование ему дал отец, затем учился в медресе. Хорошо владел арабским языком, самостоятельно выучил русский.

В годы Гражданской войны вступил в партизанский отряд, участвовал в боях за установление в Дагестане Советской власти. После Гражданской войны С. Абдуллаев работал председателем окружного комитета крестьянской взаимопомощи.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

В 1924 году окончил годичные учительские курсы в Буйнакске. После работал учителем, директором школы, инспектором и заведующим окружного отдела народного образования, преподавателем Коркмаскалинского, потом Буйнакского педтехникумов. С 1933 года работал в Дагестанском НИИ национальных культур, где он работал научным сотрудником: составлял русско-даргинский словарь, школьные программы, учебники, писал лингвистические труды, одновременно преподавал в педагогическом институте.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

В 1942 году добровольцем ушёл на фронт, пройдя от Моздока до Берлина. Имел боевые награды. После войны вернулся в НИИ, где работал до конца жизни.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Творчество

В 1925—1930 годах из под его пера вышли антирелигиозные стихи «Я верую», «Жалоба муллы», «Прочь, сорока». В 1948 году в Махачкале вышел его сборник «Фронтовые очерки» (дарг. Далуйти ва хабурти) о Великой Отечественной войне. В 1955 году вышел посмертный сборник произведений писателя «Избранное» (дарг. ЧердикIибти).

Из научных трудов многократно переиздавались «Русско-даргинский словарь» (1950) и фундаментальная «Грамматика даргинского языка. Фонетика и морфология» (впервые вышла в 1954 году, уже после смерти автора).

В 1930-е годы им была разработана учебная и делопроизводственная терминология даргинского языка, применяемая до сих пор.

Неопубликованные работы

В фондах института национальных культур хранится семь рукописей С. Н. Абдуллаева:

• «Термины по делопроизводству» (1936)
• «О даргинском предложении» (1938)
• «Что дает фольклор для изучения языка» (1948);
• «Материалы к словарю географических названий и этнонимов» (1949)
• «Фонетика даргинского языка»
• «Ударение в даргинском языке»
• «Словообразовательные суффиксы в даргинском языке» (1952)

Ссылки

• [feb-web.ru/feb/kle/kle-abc/ke1/ke1-0312.htm?cmd=2&istext=1 Абдуллаев, Сайгид Нухкадиевич] Краткая литературная энциклопедия, т.1, М., 1962
• [lib05.ru/literature/saygid-abdullaev Сайгид Абдуллаев] Национальная библиотека Республики Дагестан:

Отрывок, характеризующий Абдуллаев, Сайгид Нухкадиевич

Всё время обеда Анна Михайловна говорила о слухах войны, о Николушке; спросила два раза, когда получено было последнее письмо от него, хотя знала это и прежде, и заметила, что очень легко, может быть, и нынче получится письмо. Всякий раз как при этих намеках графиня начинала беспокоиться и тревожно взглядывать то на графа, то на Анну Михайловну, Анна Михайловна самым незаметным образом сводила разговор на незначительные предметы. Наташа, из всего семейства более всех одаренная способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и выражений лиц, с начала обеда насторожила уши и знала, что что нибудь есть между ее отцом и Анной Михайловной и что нибудь касающееся брата, и что Анна Михайловна приготавливает. Несмотря на всю свою смелость (Наташа знала, как чувствительна была ее мать ко всему, что касалось известий о Николушке), она не решилась за обедом сделать вопроса и от беспокойства за обедом ничего не ела и вертелась на стуле, не слушая замечаний своей гувернантки. После обеда она стремглав бросилась догонять Анну Михайловну и в диванной с разбега бросилась ей на шею.
– Тетенька, голубушка, скажите, что такое?
– Ничего, мой друг.
– Нет, душенька, голубчик, милая, персик, я не отстaнy, я знаю, что вы знаете.
Анна Михайловна покачала головой.
– Voua etes une fine mouche, mon enfant, [Ты вострушка, дитя мое.] – сказала она.
– От Николеньки письмо? Наверно! – вскрикнула Наташа, прочтя утвердительный ответ в лице Анны Михайловны.
– Но ради Бога, будь осторожнее: ты знаешь, как это может поразить твою maman.
– Буду, буду, но расскажите. Не расскажете? Ну, так я сейчас пойду скажу.
Анна Михайловна в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с условием не говорить никому.
Честное, благородное слово, – крестясь, говорила Наташа, – никому не скажу, – и тотчас же побежала к Соне.
– Николенька…ранен…письмо… – проговорила она торжественно и радостно.
– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.
Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.
– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.
– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…