Агарковское движение

Ага́рковское движе́ние — одна из форм социалистического соревнования, зародившаяся на территории СССР во время Великой Отечественной войны.

История возникновения

Инициатором движения выступила московская комсомолка Е. Барышникова, но наибольший размах движение приобрело после того, как его поддержали бригадиры комсомольско-молодёжных бригад Е.П. Агарков и Ф.Т. Серокуров Челябинского завода транспортного машиностроения. По их предложению произошло объединение бригады сварщиков и монтажников, работавших до этого на 2 разных участках, был внедрен поточный метод монтажа и электросварки. Произведённое укрупнение высвободило 3 мастеров, 2 бригадиров и 4 квалифицированных рабочих. Производительность труда на участке увеличилась на 15–20%.

Суть метода

Новый метод основывался на возросшей к 1944 году квалификации рабочих и мастеров производства. В результате совершенствования организации производства происходило укрупнение мелких бригад и участков цехов. Это упрощало структуру управления производством, высвобождало квалифицированных рабочих, мастеров, бригадиров, технологов, инженеров для других участков.

Значение движения

После одобрения партийными и руководящими органами страны внедрение Агарковского движения стало массовым и приобрело общегосударственное значение. В январе 1945 года по заводам Наркомтанкпрома и Наркомвооружения объединено 390 цехов, отделений, участков, 200 бригад и высвобождено свыше 2000 человек. В апреле того же года объединено 1110 цехов, отделений, участков, 1360 бригад и высвобождено 8587 человек.

К середине 1945 года по стране высвобождено свыше 48000 инженерно-технических работников и квалифицированных рабочих. Многие из них участвовали в восстановлении промышленности районов, освобождённых от немецкой оккупации. Агарковское движение в 1944—1945 открыло новые возможности для более эффективного использования трудовых ресурсов СССР в послевоенные годы.

Ссылки

• [book-chel.ru/ind.php?what=card&id=67 Агарковское движение] в энциклопедии «Челябинск»

Литература

• Агарковское движение // [archive.is/NCQLc Великая Отечественная война 1941—1945. Энциклопедия] / под ред. М. М. Козлова. — М.: Советская энциклопедия, 1985. — С. 40. — 500 000 экз.

Отрывок, характеризующий Агарковское движение

– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.