Агаццари, Агостино
| Агостино Агаццари |
Агостино Агацца́ри (итал. Agostino Agazzari; 2 декабря 1578, Сиена — 10 апреля 1640, там же) — итальянский композитор, теоретик музыки, органист.
Очерк биографии и творчества
Учился в Сиене. В 1597–1602 годах органист в Сиенском соборе. В 1602-07 работал преимущественно в Риме, где в 1602-03 руководил музыкой Германской коллегии, а в 1606-07 — Римской семинарии. В 1607 году вернулся в Сиену, где до конца жизни служил капельмейстером в Сиенском соборе.
Композиторское наследие Агаццари — вокальная церковная и светская музыка в новом гомофонном стиле (с ипользованием basso continuo). Агаццари издал 3 сборника (3 «книги») мадригалов (1596, 1600, 1606), 2 книги духовных мадригалов (названных «madrigaletti»; 1607) и большое количество мотетов, в том числе 6 сборников под названием «Духовные песни» (Sacrae cantiones; 1602, 1603, 1606, 1607 [2], 1615), сборник 18 мотетов «Sertum roseum ex plantis Hiericho» («Розовая гирлянда из иерихонских растений», 1611), сборник 9 мотетов «Dialogici concentus» (1613), обработки псалмовых текстов, магнификаты, литании, сборник (из четырёх) месс и прочая церковная музыка.
В историю музыки Агаццари вошёл как автор небольшого пособия «О том, как играть по басу» (Сиена, 1607, многие переиздания)[1], задачей которого было научить читателя новой технике многоголосной композиции в гомофонном складе — аккомпанементу по цифрованному басу (basso continuo, в основном, с применением органа) и орнаментальному варьированию фактуры (с упором на лютню).
Агаццари крайне негативно отзывается о «невнятной» имитационной полифонии, прежде господствовавшей в музыке католической церкви, и словно в подтверждение решительного поворота композиторов к новому складу рассказывает историю о том, как Месса папы Марчелло Палестрины «спасла» церковное многоголосие от неминуемого папского запрета:
Если мне кто-то возразит, что [цифрованного] баса недостаточно для исполнения старинных сочинений, полных фуги и контрапункта, я отвечу, что такие сочинения больше не используются — из-за мешанины и словесной каши, которую порождают длинные и замысловатые фуги, и из-за того что в них нет изящества: когда поют все сразу, не ощущается ни формы ни смысла, которому препятствует фуга. И кроме того, у каждого голоса в одно и то же время свой текст, отличающийся от текста другого голоса, а это раздражает знатоков и ценителей. По причине всего вышесказанного музыка Св. Церкви едва не была запрещена верховным понтификом, если бы ее не спас Джованни Палестрина своей Мессой папы Марчелло, которой он доказал, что это пороки и грехи не музыки как таковой, а композиторов.— Del sonare sopra'l basso, p.11[2]
Эта история, которую современная наука считает вымышленной (поскольку она не подтверждается никакими документами), приобрела огромную популярность в XVIII—XIX веках и доныне воспроизводится в научно-популярных очерках о западной церковной музыке вообще и о Палестрине в частности.
Книга «Церковная музыка», опубликованная Агаццари в Сиене в 1638 году[3], как и пособие по генерал-басу, имеет явно дидактическую направленность и не претендует на концептуальность.
Важный источник для аутентичного понимания музыки раннего барокко — многочисленные предисловия Аггацари к его сборникам, где автор обсуждает темпы, орнаментику, штрихи и прочие тонкости инструментального исполнительства.
Напишите отзыв о статье "Агаццари, Агостино"
Примечания
- ↑ Del sonare sopra'l basso con tutti li stromenti e dell'uso loro nel conserto («О том, как играть по басу со всеми инструментами и об их применении в ансамбле»). Английский перевод Оливера Странка в кн.: Source readings in music history. Revised edition. New York; London, 1998, p.621-628.
- ↑ Ма se alcuno mi dicesse, che à suonar l'opere antiche piene di fughe е coпtrapunti, nоn è bastevole il basso; à сiò rispondo non еssеr in usо piu simul cantilene, per la confusione, e zuрра delle parole, che dalle fughe lunghe ed intrecciate nascono: ed аnсо perche non hanno vaghezza: poiche cantandosi а tutte le voci, non si sente ne periodo, ne senso: essendo рer le fughe interotto, е sopraposto, anzi nel medesimo tempo ogni vосe саntа parole differenti dall' altro: il che à gl' huomini iпtendenti е giudiciosi dispiace: е росо mancò, che per questa cagione non fosse sbandita la musica da S. Chiesa da un Sоmmо Pontefice, se da Giovan Palestrino non fоsse stato preso riparo, mostrando d'esser vitio ed errore de' componitori, е non della musica; ed à confermatione di questo fece la Messa iпtitolata Missa Рарае Marcelli.
- ↑ La musica ecclesiastica dove si contiene la vera diffinitione della musica come scienza, non più veduta, e sua nobiltà («Церковная музыка,— книга, где дано истинное определение музыки как (не слишком известной) науки и рассказывается о её благородстве»).
Литература
- Barblan G. Contributo a una biografia critica di Agostino Agazzari // Collectanea historiae musicae 2 (1956–7), pp. 33–63.
- Johnson M.F. Agostino Agazzari: the motets for one to four voices. Diss., Tulane Univ., 1972.
- Dixon G. Agostino Agazzari: the theoretical writings // Royal Musical Association Research Chronicle 20 (1986–87), p.39–52.
- Reardon C. Agostino Agazzari and music at Siena Cathedral, 1597–1641. Oxford, 1993.
- Reardon C. Agazzari // The New Grove Dictionary of Music and Musicians. New York; London, 2001.
Ссылки
- [www.bibliotecamusica.it/cmbm/scripts/gaspari/libri.asp?id=35 Прижизненные издания музыки и трудов о музыке Агаццари]
- Агаццари // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Отрывок, характеризующий Агаццари, Агостино
Трясущимися руками Наташа держала это страстное, любовное письмо, сочиненное для Анатоля Долоховым, и, читая его, находила в нем отголоски всего того, что ей казалось, она сама чувствовала.«Со вчерашнего вечера участь моя решена: быть любимым вами или умереть. Мне нет другого выхода», – начиналось письмо. Потом он писал, что знает про то, что родные ее не отдадут ее ему, Анатолю, что на это есть тайные причины, которые он ей одной может открыть, но что ежели она его любит, то ей стоит сказать это слово да , и никакие силы людские не помешают их блаженству. Любовь победит всё. Он похитит и увезет ее на край света.
«Да, да, я люблю его!» думала Наташа, перечитывая в двадцатый раз письмо и отыскивая какой то особенный глубокий смысл в каждом его слове.
В этот вечер Марья Дмитриевна ехала к Архаровым и предложила барышням ехать с нею. Наташа под предлогом головной боли осталась дома.
Вернувшись поздно вечером, Соня вошла в комнату Наташи и, к удивлению своему, нашла ее не раздетою, спящею на диване. На столе подле нее лежало открытое письмо Анатоля. Соня взяла письмо и стала читать его.
Она читала и взглядывала на спящую Наташу, на лице ее отыскивая объяснения того, что она читала, и не находила его. Лицо было тихое, кроткое и счастливое. Схватившись за грудь, чтобы не задохнуться, Соня, бледная и дрожащая от страха и волнения, села на кресло и залилась слезами.
«Как я не видала ничего? Как могло это зайти так далеко? Неужели она разлюбила князя Андрея? И как могла она допустить до этого Курагина? Он обманщик и злодей, это ясно. Что будет с Nicolas, с милым, благородным Nicolas, когда он узнает про это? Так вот что значило ее взволнованное, решительное и неестественное лицо третьего дня, и вчера, и нынче, думала Соня; но не может быть, чтобы она любила его! Вероятно, не зная от кого, она распечатала это письмо. Вероятно, она оскорблена. Она не может этого сделать!»
Соня утерла слезы и подошла к Наташе, опять вглядываясь в ее лицо.
– Наташа! – сказала она чуть слышно.
Наташа проснулась и увидала Соню.
– А, вернулась?
И с решительностью и нежностью, которая бывает в минуты пробуждения, она обняла подругу, но заметив смущение на лице Сони, лицо Наташи выразило смущение и подозрительность.
– Соня, ты прочла письмо? – сказала она.
– Да, – тихо сказала Соня.
Наташа восторженно улыбнулась.
– Нет, Соня, я не могу больше! – сказала она. – Я не могу больше скрывать от тебя. Ты знаешь, мы любим друг друга!… Соня, голубчик, он пишет… Соня…
Соня, как бы не веря своим ушам, смотрела во все глаза на Наташу.
– А Болконский? – сказала она.
– Ах, Соня, ах коли бы ты могла знать, как я счастлива! – сказала Наташа. – Ты не знаешь, что такое любовь…
– Но, Наташа, неужели то всё кончено?
Наташа большими, открытыми глазами смотрела на Соню, как будто не понимая ее вопроса.
– Что ж, ты отказываешь князю Андрею? – сказала Соня.
– Ах, ты ничего не понимаешь, ты не говори глупости, ты слушай, – с мгновенной досадой сказала Наташа.
– Нет, я не могу этому верить, – повторила Соня. – Я не понимаю. Как же ты год целый любила одного человека и вдруг… Ведь ты только три раза видела его. Наташа, я тебе не верю, ты шалишь. В три дня забыть всё и так…
– Три дня, – сказала Наташа. – Мне кажется, я сто лет люблю его. Мне кажется, что я никого никогда не любила прежде его. Ты этого не можешь понять. Соня, постой, садись тут. – Наташа обняла и поцеловала ее.
– Мне говорили, что это бывает и ты верно слышала, но я теперь только испытала эту любовь. Это не то, что прежде. Как только я увидала его, я почувствовала, что он мой властелин, и я раба его, и что я не могу не любить его. Да, раба! Что он мне велит, то я и сделаю. Ты не понимаешь этого. Что ж мне делать? Что ж мне делать, Соня? – говорила Наташа с счастливым и испуганным лицом.
– Но ты подумай, что ты делаешь, – говорила Соня, – я не могу этого так оставить. Эти тайные письма… Как ты могла его допустить до этого? – говорила она с ужасом и с отвращением, которое она с трудом скрывала.
– Я тебе говорила, – отвечала Наташа, – что у меня нет воли, как ты не понимаешь этого: я его люблю!
– Так я не допущу до этого, я расскажу, – с прорвавшимися слезами вскрикнула Соня.
– Что ты, ради Бога… Ежели ты расскажешь, ты мой враг, – заговорила Наташа. – Ты хочешь моего несчастия, ты хочешь, чтоб нас разлучили…
Увидав этот страх Наташи, Соня заплакала слезами стыда и жалости за свою подругу.
– Но что было между вами? – спросила она. – Что он говорил тебе? Зачем он не ездит в дом?
Наташа не отвечала на ее вопрос.
– Ради Бога, Соня, никому не говори, не мучай меня, – упрашивала Наташа. – Ты помни, что нельзя вмешиваться в такие дела. Я тебе открыла…
– Но зачем эти тайны! Отчего же он не ездит в дом? – спрашивала Соня. – Отчего он прямо не ищет твоей руки? Ведь князь Андрей дал тебе полную свободу, ежели уж так; но я не верю этому. Наташа, ты подумала, какие могут быть тайные причины ?
