Аддамс, Чарльз
| Чарльз Аддамс | |
| Charles Samuel Addams | |
 | |
| Чарльз Аддамс | |
|---|---|
| Имя при рождении: |
Чарльз Самюэль Аддамс |
| Род деятельности: |
художник-карикатурист |
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Дата смерти: |
29 сентября 1988 (76 лет) |
| Место смерти: | |
| Супруга: |
Мэрилин Мэттьюс Миллер |
Чарльз Сэмьюэл Аддамс (англ. Charles Samuel Addams; 7 января 1912 — 29 сентября 1988) — американский художник-карикатурист. Создатель персонажей Семейки Аддамс.
Биография
Чарльз Самюэль Аддамс родился 7 января 1912 года в Вестфилде, Нью-Джерси. Своё детство он провёл на Саммит-авеню, затем его семья постоянно переезжала, но в 1920 году семья Аддамс остановилась надолго на Улице Вязов в доме, построенном в стиле викторианской эпохи, до 1947 года. Будучи обычным ребёнком, Чарльз, как и его сверстники, боялся всего того, чем дети пугают друг друга: кладбищ, мертвецов, призраков и так далее. Чтобы доказать свою храбрость, Аддамс часто посещал Просветерианское кладбище на Маунтайн-авеню. Ходили слухи, что Чарльз как-то даже залез в соседский дом на Дадли-авеню, где был задержан полицией. На втором этаже гаража позади дома полиция обнаружила сделанный мелом рисунок скелета. Эти художества принадлежали именно Чарльзу.
В средней школе Чарльз стал издавать журнал «Флюгер», в котором печатались его многочисленные комиксы. Когда он окончил школу, один год проучился в Университете Колгейт. Потом он перевёлся в Пенсильванский Университет, а позже окончил Центральную Школу Художественного Искусства в Нью-Йорке.
С 1933 по 1939 год Чарльз Аддамс нарисовал очень много комиксов для разных журналов, «Colliers» и «T.V. Guide», «Life», но его мечтой было работать в престижном издании «Нью-Йоркер». С 1935 года Чарльз стал присылать в редакцию свои комиксы, которые были оценены по достоинству и периодически появлялись в журнале. Самый первый комикс назывался «Я забыл свои коньки». В 1938 году в одном из выпусков «Нью-Йоркера» появился комикс. На нём был изображен продавец пылесосов, пытающийся продать свой товар женщине, живущей в полуразрушенном заброшенном особняке. Позади неё на рисунке на лестнице стоит высокий парень и с безумным видом наблюдает за продавцом. Это был самый первый комикс о пока ещё безымянной даме, которая впоследствии получила имя Мортиша (от английского слова mortician — «владелец похоронного бюро, гробовщик»). Вполне вероятно, что парень на лестнице был предшественником Ларча. В 1940 году после цикла карикатур «Лыжник на скоростном спуске» Чарльза пригласили на постоянную работу в «Нью-Йоркер», мечта художника сбылась. Он работал в редакции журнала до конца своей жизни и нарисовал более 1 300 комиксов. Большинство из них были посвящены уже знакомой читателям издания странной семейке, которой Чарльз дал свою фамилию — Аддамс. Со временем к Мортише и Ларчу присоединился Гомес. Прошло несколько лет, прежде чем в комиксах появились все члены семейства, но клан «безумцев» постепенно увеличивался: например, в 1941 году состоялся «дебют» Маман. Со временем семья разрослась: Чарльз придумал Пагсли, Венсди, Дядю Фестера и Вещь, а также мириады родственников клана Аддамсов. Никто не мог объяснить, почему эта странная семейка обладает такой притягательностью, но подписчики издания с нетерпением ждали продолжения истории про «чокнутую семейку». 18 сентября 1964 года стартовал сериал «Семейка Аддамс». Как и большинство художников-карикатуристов, Чарльз Аддамс выпустил множество книг со своими комиксами: с ранних «Drawn and Quartered» в 1942 году до «The World of Charles Addams» в 1991.
Награды, полученные Чарльзом: «Yale Humor» и «Mystery Writers Guild».
28 сентября 1988 года Чарльз Аддамс вышел из дома и сел в одну из своих машин. Чарльз почувствовал себя плохо — сильно заболело сердце. Художник умер от остановки сердца.
Карикатуры, книги и комиксы про Аддамсов
| Drawn and Quartered (1942) первая антология рисунков |
| Addams and Evil (1947) вторая антология рисунков |
| Monster Rally (1950) третья антология рисунков |
| Homebodies (книга)(1954) четвёртая антология рисунков |
| Nightcrawlers (1957) пятая антология рисунков |
| Dear Dead Days: A Family Album (1959) (книга) |
| Black Maria (1960) шестая антология рисунков |
| Drawn and Quartered (1962) |
| The Groaning Board (1964) седьмая антология рисунков |
| The Chas Addams Mother Goose (1967)(книга) |
| My Crowd (1970) восьмая антология рисунков |
| Favorite Haunts (1976)девятая антология рисунков |
| Creature Comforts (1981) десятая антология рисунков |
| The Addams Family: An Evilution (2010) (книга) |
Напишите отзыв о статье "Аддамс, Чарльз"
Ссылки
- Charles Addams (1912–1988) (англ.) на сайте Internet Movie Database
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Аддамс, Чарльз
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.
M me Schoss, ходившая к своей дочери, еще болоо увеличила страх графини рассказами о том, что она видела на Мясницкой улице в питейной конторе. Возвращаясь по улице, она не могла пройти домой от пьяной толпы народа, бушевавшей у конторы. Она взяла извозчика и объехала переулком домой; и извозчик рассказывал ей, что народ разбивал бочки в питейной конторе, что так велено.
После обеда все домашние Ростовых с восторженной поспешностью принялись за дело укладки вещей и приготовлений к отъезду. Старый граф, вдруг принявшись за дело, всё после обеда не переставая ходил со двора в дом и обратно, бестолково крича на торопящихся людей и еще более торопя их. Петя распоряжался на дворе. Соня не знала, что делать под влиянием противоречивых приказаний графа, и совсем терялась. Люди, крича, споря и шумя, бегали по комнатам и двору. Наташа, с свойственной ей во всем страстностью, вдруг тоже принялась за дело. Сначала вмешательство ее в дело укладывания было встречено с недоверием. От нее всё ждали шутки и не хотели слушаться ее; но она с упорством и страстностью требовала себе покорности, сердилась, чуть не плакала, что ее не слушают, и, наконец, добилась того, что в нее поверили. Первый подвиг ее, стоивший ей огромных усилий и давший ей власть, была укладка ковров. У графа в доме были дорогие gobelins и персидские ковры. Когда Наташа взялась за дело, в зале стояли два ящика открытые: один почти доверху уложенный фарфором, другой с коврами. Фарфора было еще много наставлено на столах и еще всё несли из кладовой. Надо было начинать новый, третий ящик, и за ним пошли люди.
– Соня, постой, да мы всё так уложим, – сказала Наташа.
– Нельзя, барышня, уж пробовали, – сказал буфетчнк.
– Нет, постой, пожалуйста. – И Наташа начала доставать из ящика завернутые в бумаги блюда и тарелки.
– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
