Александрова, Надежда Валерьевна
 | ||||||||||
| Позиция | ||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Рост |
172 см | |||||||||
| Вес |
64 кг | |||||||||
| Гражданство | ||||||||||
| Родилась | ||||||||||
| Игровая карьера | ||||||||||
| ||||||||||
| Международные медали | ||||||||||
| ||||||||||
Надежда Валерьевна Александрова (род. 3 января 1986, Москва) — российская хоккеистка, вратарь ХК «СКИФ».
Биография
Клубная карьера
До прихода в хоккей с шайбой Надежда занималась плаванием, каратэ и флорболом, благодаря последнему и попала в хоккей. В возрасте 13 лет попала в школу столичного «Спартака»: изначально была полевым игроком, затем стала вратарём. Некоторое время Надежда в составе мужских команд играла в первенстве Москвы.
С 2002 года защищает ворота клуба СКИФ. Четыре раза выигрывала чемпионат страны, в сезоне 2008/2009 выиграла Кубок европейских чемпионов. Параллельно продолжает играть и в ночной хоккейной лиге.
В сборной
В 2003 году Надежда дебютировала в основном составе сборной России. Играла на Олимпийских играх 2006 года, была основным вратарём на чемпионате мира 2013 года и завоевала там бронзовую медаль, а также попала в сборную звёзд чемпионата.
Личная жизнь
Хобби — вышивание. Любимые книги — детективы[1].
Отказалась от участия в Олимпийских играх 2014 года по причине того, что ожидает рождения ребёнка[2].
Напишите отзыв о статье "Александрова, Надежда Валерьевна"
Примечания
Ссылки
- [fhr.ru/national_teams/woman/main/players/profile/?id_4=338 Профиль на сайте Федерации хоккея России] (рус.)
- [команда.рф/team/aleksandrova-nadezhda/ Профиль на сайте Команда.рф] (рус.)
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Александрова, Надежда Валерьевна
– Хорошо, хорошо, – сказал полковой командир и обратился к майору Экономову.Но Долохов не отошел; он развязал платок, дернул его и показал запекшуюся в волосах кровь.
– Рана штыком, я остался во фронте. Попомните, ваше превосходительство.
Про батарею Тушина было забыто, и только в самом конце дела, продолжая слышать канонаду в центре, князь Багратион послал туда дежурного штаб офицера и потом князя Андрея, чтобы велеть батарее отступать как можно скорее. Прикрытие, стоявшее подле пушек Тушина, ушло, по чьему то приказанию, в середине дела; но батарея продолжала стрелять и не была взята французами только потому, что неприятель не мог предполагать дерзости стрельбы четырех никем не защищенных пушек. Напротив, по энергичному действию этой батареи он предполагал, что здесь, в центре, сосредоточены главные силы русских, и два раза пытался атаковать этот пункт и оба раза был прогоняем картечными выстрелами одиноко стоявших на этом возвышении четырех пушек.
Скоро после отъезда князя Багратиона Тушину удалось зажечь Шенграбен.
– Вишь, засумятились! Горит! Вишь, дым то! Ловко! Важно! Дым то, дым то! – заговорила прислуга, оживляясь.
Все орудия без приказания били в направлении пожара. Как будто подгоняя, подкрикивали солдаты к каждому выстрелу: «Ловко! Вот так так! Ишь, ты… Важно!» Пожар, разносимый ветром, быстро распространялся. Французские колонны, выступившие за деревню, ушли назад, но, как бы в наказание за эту неудачу, неприятель выставил правее деревни десять орудий и стал бить из них по Тушину.
Из за детской радости, возбужденной пожаром, и азарта удачной стрельбы по французам, наши артиллеристы заметили эту батарею только тогда, когда два ядра и вслед за ними еще четыре ударили между орудиями и одно повалило двух лошадей, а другое оторвало ногу ящичному вожатому. Оживление, раз установившееся, однако, не ослабело, а только переменило настроение. Лошади были заменены другими из запасного лафета, раненые убраны, и четыре орудия повернуты против десятипушечной батареи. Офицер, товарищ Тушина, был убит в начале дела, и в продолжение часа из сорока человек прислуги выбыли семнадцать, но артиллеристы всё так же были веселы и оживлены. Два раза они замечали, что внизу, близко от них, показывались французы, и тогда они били по них картечью.
Маленький человек, с слабыми, неловкими движениями, требовал себе беспрестанно у денщика еще трубочку за это , как он говорил, и, рассыпая из нее огонь, выбегал вперед и из под маленькой ручки смотрел на французов.
– Круши, ребята! – приговаривал он и сам подхватывал орудия за колеса и вывинчивал винты.
В дыму, оглушаемый беспрерывными выстрелами, заставлявшими его каждый раз вздрагивать, Тушин, не выпуская своей носогрелки, бегал от одного орудия к другому, то прицеливаясь, то считая заряды, то распоряжаясь переменой и перепряжкой убитых и раненых лошадей, и покрикивал своим слабым тоненьким, нерешительным голоском. Лицо его всё более и более оживлялось. Только когда убивали или ранили людей, он морщился и, отворачиваясь от убитого, сердито кричал на людей, как всегда, мешкавших поднять раненого или тело. Солдаты, большею частью красивые молодцы (как и всегда в батарейной роте, на две головы выше своего офицера и вдвое шире его), все, как дети в затруднительном положении, смотрели на своего командира, и то выражение, которое было на его лице, неизменно отражалось на их лицах.
