Александров, Владимир Степанович

Александров Владимир Степанович
Псевдонимы:	А.ч-в; Алнов В.;
Род деятельности:	Писатель
Язык произведений:	русский язык, украинский язык

Владимир Степанович Александров (2 июля 1825, Бугаевка, Изюмский уезд, Харьковская губерния, Российская империя — 10 января 1894, Харьков, Российская империя) — известный харьковский краевед, фольклорист, писатель, войсковой врач, музыкант и коллекционер. В коллекции Александрова сохранилось много слободских древностей, в частности, самая старая известная копия с последнего прижизненного портрета Григория Сковороды кисти Лукъянова.

Биография

Владимир Александров — сын сельского священника Степана Васильевича Александрова, автора бурлескной поэмы «Волколак». Родился в селе Бугаевка Изюмского уезда Харьковской губернии.

Изначально учился в Купянском духовном училище, затем в Харьковской семинарии и Харьковском университете, по окончании которого в 1853 работал военным врачом в пехотном полку, затем в Варшавском и Седлецком госпиталях, саперном батальоне. Доктор медицины с 1859 года. В 1860 вернулся на родину и служил врачом уланского полка в Чугуеве, был старшим ординатором местного госпиталя. В 1867 занял должность харьковского городского врача. С 1879 — снова в армии, служил старшим врачом резервного батальона в Харькове, старшим врачом Керченского лазарета, дивизионным врачом в Полтаве и Харькове, где свой дом на улице Большой Сумской превратил в солонный, в котором проводил культурные вечера. Александров ушел в отставку в 1888.

Наибольшую известность Александров получил как собиратель слободских древностей: он собирал этнографический материал, обрабатывал фольклорные мелодии. В 1861 в «Основе» поместил стихи «Думка» и «Плач дочери по матери». Напечатал ряд книг в Харькове и Полтаве, выступал также во львовских газетах «Заря», «Мир». Создавал пьесы, оперетты: «За Немань иду» (1872; дополнена и доработана М. Старицким) и «Не ходи, Григорий, на вечерницы» (1873), сказки: «Коза-Дереза», «Ивашечко», «Чижикова свадьба», «Песня о Тыкве», библейские предания, в том числе «Тихие песни на святые мотивы». Переводил поэзию Г. Гейне, А. Мицкевича, М. Лермонтова и других авторов. В переводе с немецкого оригинала, написал знаменитую песню «Разбитое сердце» («Я видел, как ветер березу сломал …»). На склоне лет издал исторический сборник «Гетманщина» (коллекция портретов гетманов Украины от Б. Хмельницкого до К. Разумовского с биографиями), подготовил либретто оперы П. Щуровского «Богдан Хмельницкий». В 1886—1892 выпустил два альманахи «Складка».

Умер в Харькове. В память о нём К. Билиловский, Б. Гринченко, Марко Кропивницкий и другие издали ещё одну «Складку» (1896).

Творческая деятельность

Дебютировал со стихами в 1861 (журн. «Основа»). Автор оперетт:

• «За Немань иду» (на стихи Ст. Писаревского, 1872) и
• «Не ходи, Григорий, на вечерницы» (1873); последняя исправлена позже Николаем Старицким.

В оперетте «За Немань иду» состоялся дебют романса «Повій вітре на Вкраїну» (рус. «Повей ветер на Украину») его дочери Людмилы Владимировны.

Издал сборник своих переводов со стихов М. Лермонтова и И. Козлова «Малороссийские песни» (1880), альманах «Складка» (1887-92).

Александров собирал устное народное творчество и опубликовал «Народный песенник из наилучших украинских песен», сказки «Коза-дереза», «Ивашечко»; печатал этнографические работы. Некоторые стихи Александрова получили популярность в народе («Я видел, как ветер березку сломал» и др.).

Произведения

• Предание о храмовой иконе в церкви слободы Бугаевкы Харьковской губернии Изюмский уезда: С Прибавление кратких сведений о самой Бугаевке. Х., 1876
• Песни, Бывшие наиболее в ходу между студентами Харьковском университета в 1840 годах. Х., 1891.

Библиография

Первые публикации произведений

• Мнение («Не так меня правда …»). — Основа, 1861, № 7, с. 58.
• По Немань иду (Малороссийская оперетка в 2 актах и в 4 картинах). Сочиненное В. Ал-ов. Песни на фортепиано положила Людмила Ал-ова. X., Унив. печать., 1872. 47 стр.-Ь 12 стр. нот.
• По Немань иду. Малороссийская оперетка в 4 актах. Сочиненное В. Ал-ов. Песни на фортепиано положила Людмила Ал-ова. Вид. 2-е. С приложением одной картины. X., Унив. печать., 1873. 60 стр..
• Не ходи, Григорий, на вечерницы (оперетта в 4 действиях). X., 1873. 61 стр..
• Песни, с великорусской на малороссийский язык переложив Вл. Александров. Выручка по изданию назначена на памятник Лермонтова. X., печать. M. М. Гордона, 1880. 8 стр. Содержание: Ангел («С неба полуночи ангел летел …») — перевод с Лермонтова; Сон («В жару полдня в долине Дагестана …»)-перевод с Лермонтова; Мысль («В скорби иду я на дорогу …») ; — перевод с Лермонтова; Разбитое сердце («Я видел, как ветер березу сломил …») — с Левен-штейна; Луна («В дубраве Гримко я скучаю …») — с великорусского; Веснянка ("Идет весна, тепло несет … ") — с русского; Вечерний звон — с Козлова.
• Малороссийская сказка Коза-дереза. X., тип. M. M. Гордона, 1881. 19 стр.
• Кедр. 3 Гейне. Перевод. — Мир, 1881, № 10, с. 173.
• Студенческих гимн в память годовщины Императорского Харьковском университета 17 января. Посвящает молодым друзьям студентам Харьковском университета старый собрат по Университета. X., тип. И. В. Попова, 1882. 2 стр.
• Украинские карманный календарь на 1887 год. X., 1886.
• Народный песенник из наилучших украинских песен, которые теперь чаще всего поются. С нотами особно. Скомпоновал Вл. Александров. X., издал Ф. Михайлов, 1887. 113 с. [86 народных песен].
• Украинская мелодия (3 Высоцкого). — Складка, № 1. Альма-нах. Построил Вл. Александров. X., печать. Адольфа Дарре, 1887, с. 5-6.
• Лирницка дума («Как плохо и зло человек начинает …»). — Складка, № 1, X., 1887, с. 81.
• Моя могила. — Складка, № 1, X., 1887, с. 44.
• Чижиков свадьба (3 народной темы). — Складка, № 1, X., 1887, с. 55-59.
• Песня («Ты Несис, мое пение, с мольбой …»). (С немецкого). — Складка, № 1, X., 1887, с. 64.
• Живет озеро (Сказка Данилевского). — Складка, № 1, X., 1887, с. 85-89.
• Басня («На волка помолвка, а заяц кобылу съел …»). (Перевод с И. А. Крылова). — Заря, 1889, № 15-16, с. 243—244.
• Песня о тыквы (Растительный эпос по народной теме). — Заря, 1889, № 15-16, с. 249—250.
• Песни, Бывшие наиболее в ходу между студентами Харьковском университета в 1840 годах, русские и латинские, последние с русскими переводами в стихах, с нотами для пения и с аккомпанемента на рояле. Собрал и издали студент того времени Вл. Александров. X., тип. Адольфа Дарре, 1891. 71 стр.
• Тайная печаль (3 Гейне). — Складка, № 2. Альманах. Спору-см Вл. С. Александров. X., печать. И. М. Варшавчика, 1893, с. 56.
• В пташок.-Складка, № 2, X., 1893, с. 76-77.
• Приветствие («Слидочкы ног твоих мыслью целую …»). — Складка, № 2, X., 1893, с. 50.
• О войне и о том, из чего она бывает (3 народных уст). — Складка, № 2, X., 1893, с. 111—116.
• Деды (Поэма). Перевод с Мицкевича. — Илюстр. календарь-ва «Просвещение», 1893, с. 57-62.
• Песня о всякую рыбу. — Заря, 1893, № 3, с. 52-53.
• Древняя легенда о монаха, жившего аж триста. — Заря, 1893, № 11, с. 208—210.
• Змиряча Рада (Басня по И. А. Крылову). [Другой вариант басни: «На волка помолвка, а заяц кобылу съел …»]. — Заря, 1894, № 2, с. ЗО.

Важнейшие повторные издания

• Драматическая оперетка «Не ходи, Григорий, на вечерницы» в пяти актах. Вид. 2-е. Скомпоновал Вл. Александров. Полтава, тип. Полт. губ. правл., 1884. 72 стр..
• Украинская сказка Коза-дереза. Полтава, тип. Полт. губ. правл., 1885. 33 стр.
• Песня о Гарбуза. Растительный эпос по народной теме. X., 1889. 16 стр.
• Чижиков свадьбы. Живет озеро. Две сказки. К., изд. С. И. Гомо-Линского, 1890. 16 стр.

Литература об Александрове

• Сечевик Василий. Владимир Александров (Обзор жизни и литературной деятельности). — Дело, 1888, № № 193, 194, 196, 197.
• Комар [ов] М. В. Александров. «Чижиков свадьбы и живет озеро». Две сказки. К, 1890. Рец. — Заря, 1890, № 23, с. 364.
• [Без подп.]. Некролог. — Жите и слово, т. И, 1894, кн. 2, с. 319.
• В. Н [аумен] ко. Владимир Степанович Александров. — Киев. старина, 1894, № 2, с. 311—313.
• Белила Цезарь [Билиловський К.]. Воспоминания о д-ра В. Александрова. — Заря, 1894, № 4, с. 90-92.
• Граб Павел [Грабовский П.]. Воспоминания о Владимире Александрова. -. Заря, 1894, № 23, с. 505—506
• Граб Павел [Грабовский П.]. Воспоминания о д-ра В. Александрова-Заря, 1895, № 13, с. 258—259. [См..: Игра-бовський Павел. Собрание сочинений в 3 т. Т. 3. К-, Изд-во АН В PCP, 1960, с. 103—105].
• Билиловський К. А. Короткие воспоминания о В. С. Александрова. — Складка. Альманах в память С. Александрова. Построил К. А. Билиловський. X., 1896, с. С-23.
• Ерофея Ив. Материалы к биографии В. С. Александрова. — Красный путь, 1926, № 9, с. 253—455.
• Ерофеев Ив. С. Александров,-Лит. газета, 1945, № 14.

Литература

• Антология украинской поэзии, т.. К., 1957.
• Граб (овский) П. Воспоминания о В. Александрова. «Заря», 1895, ч. 13.
• В.Н-ко [Науменко В.] Владимир Степанович Александров. «Киевская старина», 1894, № 2
• Д-р Владимир Александров. «Заря», 1894, № 2
• Белила Ц. [Билиловський К.] Воспоминания о д-ра В. Александрова. Там же, № 4
• Новицкий С. А. Доктор медицины Владимир Степанович Александров. Х., 1894
• Ерофея И. Материалы к биографии В. С. Александрова. «Красный путь», 1926, № 9
• Возняк М. Автобиографические знадибкы к характеристике С. Александрова. «Украина», 1928, № 4
• Старицкий М. Сочинения, т. 8. К., 1965
• Грабовский П. Избранные произведения, т. 2. К., 1985
• Андронова Л. Г. Александров Владимир Степанович. В кн.: Литературная Харьковщина. Х., 1995.

Ссылки

• [www.history.org.ua/?l=EHU&verbvar=Aleksandrov_V&abcvar=1&bbcvar=15 Статья на сайте Института истории Украины Национальной академии наук Украины]

Отрывок, характеризующий Александров, Владимир Степанович

– Bonjour, messieurs, [Здесь: прощайте, господа.] – сказал Долохов.
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что то шепотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать, бегут или не бегут за ними французы.
Выехав на дорогу, Долохов поехал не назад в поле, а вдоль по деревне. В одном месте он остановился, прислушиваясь.
– Слышишь? – сказал он.
Петя узнал звуки русских голосов, увидал у костров темные фигуры русских пленных. Спустившись вниз к мосту, Петя с Долоховым проехали часового, который, ни слова не сказав, мрачно ходил по мосту, и выехали в лощину, где дожидались казаки.
– Ну, теперь прощай. Скажи Денисову, что на заре, по первому выстрелу, – сказал Долохов и хотел ехать, но Петя схватился за него рукою.
– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.

Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.
– Что, барин, не спите? – сказал казак, сидевший под фурой.
– Нет; а… Лихачев, кажется, тебя звать? Ведь я сейчас только приехал. Мы ездили к французам. – И Петя подробно рассказал казаку не только свою поездку, но и то, почему он ездил и почему он считает, что лучше рисковать своей жизнью, чем делать наобум Лазаря.
– Что же, соснули бы, – сказал казак.
– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.


Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.
– Ну, готово у вас все? – сказал Денисов. – Давай лошадей.
Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову.