Шиле, Александр Яковлевич
Поделись знанием:
Князь Андрей посмотрел на сестру. Лучистые глаза княжны Марьи, в матовом полусвете полога, блестели более обыкновенного от счастливых слёз, которые стояли в них. Княжна Марья потянулась к брату и поцеловала его, слегка зацепив за полог кроватки. Они погрозили друг другу, еще постояли в матовом свете полога, как бы не желая расстаться с этим миром, в котором они втроем были отделены от всего света. Князь Андрей первый, путая волосы о кисею полога, отошел от кроватки. – Да. это одно что осталось мне теперь, – сказал он со вздохом.
Вскоре после своего приема в братство масонов, Пьер с полным написанным им для себя руководством о том, что он должен был делать в своих имениях, уехал в Киевскую губернию, где находилась большая часть его крестьян.
Приехав в Киев, Пьер вызвал в главную контору всех управляющих, и объяснил им свои намерения и желания. Он сказал им, что немедленно будут приняты меры для совершенного освобождения крестьян от крепостной зависимости, что до тех пор крестьяне не должны быть отягчаемы работой, что женщины с детьми не должны посылаться на работы, что крестьянам должна быть оказываема помощь, что наказания должны быть употребляемы увещательные, а не телесные, что в каждом имении должны быть учреждены больницы, приюты и школы. Некоторые управляющие (тут были и полуграмотные экономы) слушали испуганно, предполагая смысл речи в том, что молодой граф недоволен их управлением и утайкой денег; другие, после первого страха, находили забавным шепелявенье Пьера и новые, неслыханные ими слова; третьи находили просто удовольствие послушать, как говорит барин; четвертые, самые умные, в том числе и главноуправляющий, поняли из этой речи то, каким образом надо обходиться с барином для достижения своих целей.
Главноуправляющий выразил большое сочувствие намерениям Пьера; но заметил, что кроме этих преобразований необходимо было вообще заняться делами, которые были в дурном состоянии.
Несмотря на огромное богатство графа Безухого, с тех пор, как Пьер получил его и получал, как говорили, 500 тысяч годового дохода, он чувствовал себя гораздо менее богатым, чем когда он получал свои 10 ть тысяч от покойного графа. В общих чертах он смутно чувствовал следующий бюджет. В Совет платилось около 80 ти тысяч по всем имениям; около 30 ти тысяч стоило содержание подмосковной, московского дома и княжон; около 15 ти тысяч выходило на пенсии, столько же на богоугодные заведения; графине на прожитье посылалось 150 тысяч; процентов платилось за долги около 70 ти тысяч; постройка начатой церкви стоила эти два года около 10 ти тысяч; остальное около 100 та тысяч расходилось – он сам не знал как, и почти каждый год он принужден был занимать. Кроме того каждый год главноуправляющий писал то о пожарах, то о неурожаях, то о необходимости перестроек фабрик и заводов. И так, первое дело, представившееся Пьеру, было то, к которому он менее всего имел способности и склонности – занятие делами.
Пьер с главноуправляющим каждый день занимался . Но он чувствовал, что занятия его ни на шаг не подвигали дела. Он чувствовал, что его занятия происходят независимо от дела, что они не цепляют за дело и не заставляют его двигаться. С одной стороны главноуправляющий выставлял дела в самом дурном свете, показывая Пьеру необходимость уплачивать долги и предпринимать новые работы силами крепостных мужиков, на что Пьер не соглашался; с другой стороны, Пьер требовал приступления к делу освобождения, на что управляющий выставлял необходимость прежде уплатить долг Опекунского совета, и потому невозможность быстрого исполнения.
Управляющий не говорил, что это совершенно невозможно; он предлагал для достижения этой цели продажу лесов Костромской губернии, продажу земель низовых и крымского именья. Но все эти операции в речах управляющего связывались с такою сложностью процессов, снятия запрещений, истребований, разрешений и т. п., что Пьер терялся и только говорил ему:
(перенаправлено с «Александр-Пётр-Адриан Шиле»)
| Александр-Пётр-Адриан Яковлевич Шиле | |
| Основные сведения | |
|---|---|
| Место рождения | |
| Подпись |
|
Алекса́ндр-Пётр-Адриа́н Я́ковлевич Ши́ле (28 июня (10 июля) 1830, Петербург — 14 (26) декабря 1897, Киев) — русский архитектор. Автор большинства киевских фонтанов (в форме чаш).
Содержание
Биография
Родился в Петербурге, воспитывался в Петропавловском училище, затем учился в Петербургской академии художеств (окончил 1852) и за рубежом (Париж, Берлин (Берлинская архитектурная академия), Италия). В 1855 году возвращается в Россию и работает в Петербурге и Нижнем Новгороде. В 1869—1871 годах — в должности городского архитектора Киева, в 1880—1889 годах — в должности архитектора Фундуклеевской гимназии. Занимался преподавательской деятельностью.
На протяжении 1869—1897 годов работал в Киеве, где прославился многими выдающимися сооружениями административного, хозяйственного и жилого назначения. Умер в Киеве, похоронен на Аскольдовой могиле.
Режиссёр Валентин Соколовский в 1999 году снял телевизионный фильм об Александре Шиле. Портрет не сохранился, но архитектор был: «роста среднего, волосы, брови русые, глаза голубые»[1].
Проекты
- Перестройка существующего здания для Коллегии Павла Галагана (1870—1871, ул. Богдана Хмельницкого, 11)
- Отделка интерьеров Мариинского дворца (1870)
- Биржа, впоследствии Земельный банк на ул. Институтской, 7 (1870—1873)
- Музыкальное училище Русского музыкального общества в Музыкальном переулке (1874, здание восстановлено после войны, теперь помещение Нацилональнои радиокомпании Украины)
- Городская дума на ул. Крещатик, 18 (1874—1878, не сохранилась)
- Реконструкция здания магистрата на Контрактовой площади, 12 для 3-й мужской гимназии (1876, соавтор В. Прохоров)
- Два сооружения Киевского военного округа на ул. Банковой, 11 (1877, в 1930-е годы перестроены и вошли в состав нового здания, ныне Администрация Президента Украины)
- Фонтан на Царской (теперь Европейской) площади (1872, не сохранился),
- Водонапорная башня в Купеческом саду / теперь Крещатом парке (1876—1877),
- Царская (1871—1872, воссоздана в 2003) и Михайловская водонапорные башни (1878, не сохранилась).
- Начал монументальное строительство в усадьбе Ф. Меринга, соорудив на месте будущего пассажа дом М. Штифлер и 3-этажные крылья (1875, не сохранились).
- Жилой дом профессора В. Покровского на ул. Прорезной, 18 (1871),
- Жилой дом Г. Лозицкого на ул. Софиевской, 20/21 (1873),
- Жилой дом на ул. Крещатике, 46 (1873),
- Жилой дом генеральши Д. Павловой на ул. Пушкинской, 32 (1875),
- Надстройка жилого дома И. Бродского на углу ул. Владимирской, 48 и ул. Театральной (1875, первоначальная постройка А. Беретти),
- Реконструкция и переработка паркового фасада особняка барона Штенгеля на ул. Ярославов Вал, 3 (1878),
- Жилой дом инженера Н. Добрынина на ул. Прорезной, 9 (1879),
- Жилой дом Ф. Михельсона на ул. Пушкинской, 40 (1880),
- Дом Г. Ильинского / «номера Ильинской», со отель «Прага» на ул. Владимирской, 36 (1880—1882),
- Доходный дом Ф. Людвиковського / 5 этажей по ул. Костёльной, 4 (1887),
- Доходный дом Ф. Михельсона на ул. Владимирской, 47 (1889—1890, соавтор В. Сычуга).
Напишите отзыв о статье "Шиле, Александр Яковлевич"
Примечания
- ↑ Кудрявцев Лев. Двадцать архитекторов, построивших Киев.
Ссылки
- [www.oldkyiv.org.ua/data/schiele.php?lang=ru Годы жизни: 1830—1897]
- Тимофієнко В. [alyoshin.ru/Files/publika/timofienko/tim_zodchi_040.html Зодчі України]. (укр.)
Литература
- А. Я. Шиле. Некрологъ // Кіевлянинъ, № 260. — 1897. — 20 сентября. — С. 3—4. (рус. дореф.)
Отрывок, характеризующий Шиле, Александр Яковлевич
Ребенок во сне чуть пошевелился, улыбнулся и потерся лбом о подушку.Князь Андрей посмотрел на сестру. Лучистые глаза княжны Марьи, в матовом полусвете полога, блестели более обыкновенного от счастливых слёз, которые стояли в них. Княжна Марья потянулась к брату и поцеловала его, слегка зацепив за полог кроватки. Они погрозили друг другу, еще постояли в матовом свете полога, как бы не желая расстаться с этим миром, в котором они втроем были отделены от всего света. Князь Андрей первый, путая волосы о кисею полога, отошел от кроватки. – Да. это одно что осталось мне теперь, – сказал он со вздохом.
Вскоре после своего приема в братство масонов, Пьер с полным написанным им для себя руководством о том, что он должен был делать в своих имениях, уехал в Киевскую губернию, где находилась большая часть его крестьян.
Приехав в Киев, Пьер вызвал в главную контору всех управляющих, и объяснил им свои намерения и желания. Он сказал им, что немедленно будут приняты меры для совершенного освобождения крестьян от крепостной зависимости, что до тех пор крестьяне не должны быть отягчаемы работой, что женщины с детьми не должны посылаться на работы, что крестьянам должна быть оказываема помощь, что наказания должны быть употребляемы увещательные, а не телесные, что в каждом имении должны быть учреждены больницы, приюты и школы. Некоторые управляющие (тут были и полуграмотные экономы) слушали испуганно, предполагая смысл речи в том, что молодой граф недоволен их управлением и утайкой денег; другие, после первого страха, находили забавным шепелявенье Пьера и новые, неслыханные ими слова; третьи находили просто удовольствие послушать, как говорит барин; четвертые, самые умные, в том числе и главноуправляющий, поняли из этой речи то, каким образом надо обходиться с барином для достижения своих целей.
Главноуправляющий выразил большое сочувствие намерениям Пьера; но заметил, что кроме этих преобразований необходимо было вообще заняться делами, которые были в дурном состоянии.
Несмотря на огромное богатство графа Безухого, с тех пор, как Пьер получил его и получал, как говорили, 500 тысяч годового дохода, он чувствовал себя гораздо менее богатым, чем когда он получал свои 10 ть тысяч от покойного графа. В общих чертах он смутно чувствовал следующий бюджет. В Совет платилось около 80 ти тысяч по всем имениям; около 30 ти тысяч стоило содержание подмосковной, московского дома и княжон; около 15 ти тысяч выходило на пенсии, столько же на богоугодные заведения; графине на прожитье посылалось 150 тысяч; процентов платилось за долги около 70 ти тысяч; постройка начатой церкви стоила эти два года около 10 ти тысяч; остальное около 100 та тысяч расходилось – он сам не знал как, и почти каждый год он принужден был занимать. Кроме того каждый год главноуправляющий писал то о пожарах, то о неурожаях, то о необходимости перестроек фабрик и заводов. И так, первое дело, представившееся Пьеру, было то, к которому он менее всего имел способности и склонности – занятие делами.
Пьер с главноуправляющим каждый день занимался . Но он чувствовал, что занятия его ни на шаг не подвигали дела. Он чувствовал, что его занятия происходят независимо от дела, что они не цепляют за дело и не заставляют его двигаться. С одной стороны главноуправляющий выставлял дела в самом дурном свете, показывая Пьеру необходимость уплачивать долги и предпринимать новые работы силами крепостных мужиков, на что Пьер не соглашался; с другой стороны, Пьер требовал приступления к делу освобождения, на что управляющий выставлял необходимость прежде уплатить долг Опекунского совета, и потому невозможность быстрого исполнения.
Управляющий не говорил, что это совершенно невозможно; он предлагал для достижения этой цели продажу лесов Костромской губернии, продажу земель низовых и крымского именья. Но все эти операции в речах управляющего связывались с такою сложностью процессов, снятия запрещений, истребований, разрешений и т. п., что Пьер терялся и только говорил ему:
