Александр Римский

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Александр Римский — христианский мученик, пострадавший в начале IV века[1].





Жизнеописание

Александр был воином и служил в Риме, в полку трибуна Тивериана. Когда римской император Максимиан Геркул (284 - 305) издал приказ, которым обязал граждан в определённый день принести жертву в храме Зевса, трибун Тивериан, собрав своих воинов, отдал им приказ идти на это жертвоприношение, однако Александр отказался приносить жертву языческим богам. Тивериан донёс императору Максимиану, что среди его воинов имеется христианин[1].

За Александром сразу же были отправлены воины, которые должны были доставить его императору. Святой Александр перед лицом императора исповедал свою веру во Христа и отказался кланяться идолам. Император пытался соблазнить юношу обещанием почестей, но Александр остался твёрд, вследствие чего был подвергнут мучениям, которые он мужественно переносил[1].

Максимиан отдал Александра во власть трибуна Тивериана, отправленного во Фракию для мучения христиан. Александра заковали в цепи и повели во Фракию. На протяжении пути святой мученик неоднократно подвергался жестоким истязаниям. В городе Дризипере Александр был приговорён Тиверианом к смерти и казнён (обезглавлен)[1].

Память

Память Александра Римского в православии отмечается 13 (26) мая[2][3].

Соимённые мученики

В Риме прославился ряд других святых по имени Александр:

Напишите отзыв о статье "Александр Римский"

Примечания

  1. 1 2 3 4 [days.pravoslavie.ru/Life/life1058.htm Мученик Александр Римский] // Православие.Ru.
  2. [azbyka.ru/days/2015-05-26 Старый стиль, 13 мая, Новый стиль 26 мая, вторник] // Православный церковный календарь
  3. [calendar.pravmir.ru/2015/5/26 26 мая 2015 года] // Православие и мир, православный календарь, 2015 г.

Отрывок, характеризующий Александр Римский

Засветились огни, и слышнее стал говор. Капитан Тушин, распорядившись по роте, послал одного из солдат отыскивать перевязочный пункт или лекаря для юнкера и сел у огня, разложенного на дороге солдатами. Ростов перетащился тоже к огню. Лихорадочная дрожь от боли, холода и сырости трясла всё его тело. Сон непреодолимо клонил его, но он не мог заснуть от мучительной боли в нывшей и не находившей положения руке. Он то закрывал глаза, то взглядывал на огонь, казавшийся ему горячо красным, то на сутуловатую слабую фигуру Тушина, по турецки сидевшего подле него. Большие добрые и умные глаза Тушина с сочувствием и состраданием устремлялись на него. Он видел, что Тушин всею душой хотел и ничем не мог помочь ему.
Со всех сторон слышны были шаги и говор проходивших, проезжавших и кругом размещавшейся пехоты. Звуки голосов, шагов и переставляемых в грязи лошадиных копыт, ближний и дальний треск дров сливались в один колеблющийся гул.
Теперь уже не текла, как прежде, во мраке невидимая река, а будто после бури укладывалось и трепетало мрачное море. Ростов бессмысленно смотрел и слушал, что происходило перед ним и вокруг него. Пехотный солдат подошел к костру, присел на корточки, всунул руки в огонь и отвернул лицо.
– Ничего, ваше благородие? – сказал он, вопросительно обращаясь к Тушину. – Вот отбился от роты, ваше благородие; сам не знаю, где. Беда!
Вместе с солдатом подошел к костру пехотный офицер с подвязанной щекой и, обращаясь к Тушину, просил приказать подвинуть крошечку орудия, чтобы провезти повозку. За ротным командиром набежали на костер два солдата. Они отчаянно ругались и дрались, выдергивая друг у друга какой то сапог.
– Как же, ты поднял! Ишь, ловок, – кричал один хриплым голосом.
Потом подошел худой, бледный солдат с шеей, обвязанной окровавленною подверткой, и сердитым голосом требовал воды у артиллеристов.
– Что ж, умирать, что ли, как собаке? – говорил он.
Тушин велел дать ему воды. Потом подбежал веселый солдат, прося огоньку в пехоту.
– Огоньку горяченького в пехоту! Счастливо оставаться, землячки, благодарим за огонек, мы назад с процентой отдадим, – говорил он, унося куда то в темноту краснеющуюся головешку.
За этим солдатом четыре солдата, неся что то тяжелое на шинели, прошли мимо костра. Один из них споткнулся.