Аллен, Август
| Август Чапман Аллен | |
| Augustus Chapman Allen | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Август Чапман Аллен (англ. Augustus Chapman Allen, 4 июля 1806 — 11 июня 1864) — основатель города Хьюстон (штат Техас, США) вместе со своим братом Джоном Алленом.
Содержание
Биография
Детство и молодость
Август был слабым по здоровью с рождения. В возрасте 17 лет закончил Политехнический институт в городе Читтенанго[en] (штат Нью-Йорк), где позже стал профессором и учителем математики. В 1827 году ушёл из института и стал работать в компании H. and H. Canfield бухгалтером в Нью-Йорке. Через два года Август и Джон Аллены купили акции компании Canfield, что стало первым предприятием братских предпринимателей.
Переезд в Техас
Летом 1832 года братья Аллены ушли из фирмы и переехали в Техас, где начали проживать в городе Галвестон, а позже в Сан-Огастине. В 1833 году они присоединились к группе спекулянтов земельных участков в городке Накодочес и стали участвовать в различных предприятиях, включая приобретения и продажи свидетельств на земельные участки. Когда началась война за независимость Техаса (1835 год), братья не стали записываться в армию, но снабжали материалами Шаблон:Нiw5 для защиты водных территорий. Увеличивающиеся возражения на действия братьев, как на гражданские лица, которые не были членами вооружённых сил Техаса, и слухи о каперстве вынудили их продать судно «Брут» в январе 1836 года. «Брут» стал вторым судном в молодом флоте Техаса.
В январе 1836 года начали обдумывать покупку земли около городка Гаррисберг[en]. Размышляя о покупке, они считали, что это перспективная земля: благоустроенная территория, есть источник воды — река Буффало-Байю[en]. 26 августа 1836 года братья купили 6 600 акров вдоль реки, эту дату принято считать датой основания Хьюстона. По предложению жены Августа, Шарлотты Аллен основанный город назвали в честь героя того времени, главнокомандующего армией Техаса во время Техасской революции — Сэма Хьюстона.
В 1837 году для путешественников в Техасе было трудно найти помещение или еду. Братья открыли собственный дом, пригодный для проживания, для тех, кто как раз нуждался в жилье. Бухгалтер Уильям Баркер, работавший с ними, считал, что доход мог составить более 3 000 $ в год. Братья же считали, что гостеприимство принесёт большое количество возвращающихся людей, что сказалось бы на развитии нового города. В 1838 году младший брат Джон Аллен умер от лихорадки, что позже привело к ссоре в семье из-за денежных средств. В итоге эта ссора довела до развода супругов в 1850 году.
Дальнейшая жизнь
Здоровье Августа ухудшалось, и в 1840-х он переехал в Мексику. Там он познакомился, а позже стал дружить с президентом Мексики Бенитом Хуаресом. В 1852 году был назначен консулом США в городке Санто-Доминго-Теуантепек, а в 1858 году конуслом США в Минотитлане.
Незадолго до смерти, в 1864 году, зная, что он уже не в состоянии восстановить здоровье, переехал в Вашингтон. Вскоре после приезда заболел воспалением лёгких. Скончался 11 июня 1864 года. Похоронен на кладбище Гринвуд, в Бруклине (Нью-Йорк).
Память
- Автомобильная трасса Allen Parkway[en] в Хьюстоне
- Район Allen's Landing[en] в Хьюстоне
См. также
Напишите отзыв о статье "Аллен, Август"
Ссылки
- [www.houstonhistory.com/citizens/houstonians/history8a.htm Август Аллен на «Houston History»]
- [www.tshaonline.org/handbook/online/articles/fal17 Август Аллен в энциклопедии «The Handbook of Texas Online»]
Отрывок, характеризующий Аллен, Август
В самом серьезном расположении духа Пьер подъехал к дому старого князя. Дом этот уцелел. В нем видны были следы разрушения, но характер дома был тот же. Встретивший Пьера старый официант с строгим лицом, как будто желая дать почувствовать гостю, что отсутствие князя не нарушает порядка дома, сказал, что княжна изволили пройти в свои комнаты и принимают по воскресеньям.– Доложи; может быть, примут, – сказал Пьер.
– Слушаю с, – отвечал официант, – пожалуйте в портретную.
Через несколько минут к Пьеру вышли официант и Десаль. Десаль от имени княжны передал Пьеру, что она очень рада видеть его и просит, если он извинит ее за бесцеремонность, войти наверх, в ее комнаты.
В невысокой комнатке, освещенной одной свечой, сидела княжна и еще кто то с нею, в черном платье. Пьер помнил, что при княжне всегда были компаньонки. Кто такие и какие они, эти компаньонки, Пьер не знал и не помнил. «Это одна из компаньонок», – подумал он, взглянув на даму в черном платье.
Княжна быстро встала ему навстречу и протянула руку.
– Да, – сказала она, всматриваясь в его изменившееся лицо, после того как он поцеловал ее руку, – вот как мы с вами встречаемся. Он и последнее время часто говорил про вас, – сказала она, переводя свои глаза с Пьера на компаньонку с застенчивостью, которая на мгновение поразила Пьера.
– Я так была рада, узнав о вашем спасенье. Это было единственное радостное известие, которое мы получили с давнего времени. – Опять еще беспокойнее княжна оглянулась на компаньонку и хотела что то сказать; но Пьер перебил ее.
– Вы можете себе представить, что я ничего не знал про него, – сказал он. – Я считал его убитым. Все, что я узнал, я узнал от других, через третьи руки. Я знаю только, что он попал к Ростовым… Какая судьба!
Пьер говорил быстро, оживленно. Он взглянул раз на лицо компаньонки, увидал внимательно ласково любопытный взгляд, устремленный на него, и, как это часто бывает во время разговора, он почему то почувствовал, что эта компаньонка в черном платье – милое, доброе, славное существо, которое не помешает его задушевному разговору с княжной Марьей.
Но когда он сказал последние слова о Ростовых, замешательство в лице княжны Марьи выразилось еще сильнее. Она опять перебежала глазами с лица Пьера на лицо дамы в черном платье и сказала:
– Вы не узнаете разве?
Пьер взглянул еще раз на бледное, тонкое, с черными глазами и странным ртом, лицо компаньонки. Что то родное, давно забытое и больше чем милое смотрело на него из этих внимательных глаз.
«Но нет, это не может быть, – подумал он. – Это строгое, худое и бледное, постаревшее лицо? Это не может быть она. Это только воспоминание того». Но в это время княжна Марья сказала: «Наташа». И лицо, с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавелая дверь, – улыбнулось, и из этой растворенной двери вдруг пахнуло и обдало Пьера тем давно забытым счастием, о котором, в особенности теперь, он не думал. Пахнуло, охватило и поглотило его всего. Когда она улыбнулась, уже не могло быть сомнений: это была Наташа, и он любил ее.
В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.
«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.
Смущение Пьера не отразилось на Наташе смущением, но только удовольствием, чуть заметно осветившим все ее лицо.
