Алмазный меч, деревянный меч

Алмазный меч, Деревянный меч
Жанр:	фэнтези
Автор:	Ник Перумов
Следующее:	Рождение мага

Книга Первая
Автор:	Ник Перумов
Оригинал издан:	1998
Серия:	Фэнтези Ника Перумова
Издатель:	Эксмо-Пресс
Страниц:	480
ISBN:	ISBN 978-5-699-28103-9

Книга Вторая
Автор:	Ник Перумов
Оригинал издан:	1998
Издатель:	Эксмо-Пресс
Страниц:	512
ISBN:	ISBN 978-5-699-28107-7

«Алмазный меч, деревянный меч» — роман популярного российского писателя Ника Перумова в жанре фэнтези, первая книга цикла «Летописи Разлома». В 1998 году роман в двух томах вышел в издательстве «Эксмо-Пресс» тиражом 20 тысяч экземпляров, дополнительный тираж в 1998—2000 годах составил 24 тысячи экземпляров. В 1999 году на четвёртом конгрессе «Странник» в Санкт-Петербурге автор за этот роман получил приз в номинации «Меч идущего рядом».

Сюжет

Империя Мельин управляется марионеточной монархией, в то время как реальная власть принадлежит магическим орденам Радуги. В Мельине дискриминируются малые народы (Нелюдь) — такие, как Дану, эльфы, гномы и орки. Согласно пророчеству, у Дану и у гномов вскоре должно появиться магическое оружие, воплощающее их ненависть друг к другу и к людям — Алмазный меч (Драгнир) у гномов и Деревянный меч (Иммельсторн) у Дану.

Молодой Император, желающий вырваться из-под опеки Радуги, пользуясь услугами Серой Лиги — тайного общества наёмных убийц и шпионов Мельина, — поднимает кровавый мятеж с целью вырезать на корню ненавистные ему магические ордена. Однако он и не подозревает, что его бунт спровоцирован более высокими силами — Неназываемым, существом из-за пределов «Упорядоченного», поглощающим миры. Прорыв его орд маги Радуги смогли остановить только ценой самоуничтожения.

Мельину всё ещё грозит гибель, если в бою сойдутся Алмазный и Деревянный мечи. Носительница Деревянного меча из племени Дану, Агата, полюбила Императора и готова отказаться от мести, но её подчинённые идут в бой даже против её воли. В последний момент Мечами завладевает воин Серой Лиги Фесс — авантюрист и недоучившийся боевой маг, сбежавший из другого мира и пришедший на службу Императору. Мощнейший взрыв создает в Мельине гигантский Разлом, а Фесса и Мечи выбрасывает через него в другой мир.

Персонажи

Главные герои

• Агата, она же Сеамни Оэктаканн — девушка из народа Дану, захваченная в плен во время миссии по поиску зародыша Деревянного Меча, впоследствии его Хранительница.
• Император — совсем недавно взошедший на трон государь Мельинской Империи.
• Кицум — клоун бродячего цирка Онфима и Онфима, в действительности — воин Серой Лиги, охотившийся за Деревянным Мечом.
• Фесс, он же Кэр Лаэда — воин Серой Лиги, в действительности — урождённый маг Долины Магов, не получивший диплома и не имеющий членства в Гильдии боевых магов.
• Тави — боевой маг Мельина, волшебница-самоучка, в детстве чудом избежавшая костра Радуги и воспитанная племенем Вольных, участница поисков Алмазного Меча народа гномов.
• Сидри Дромаронг — гном, торговец, глава каравана, в действительности — агент Каменного Престола, посланный за Алмазным Мечом.
• Акциум — неизвестный маг, заточённый под фундаментами храма Хладного Пламени в мельинском городе Хвалине, в действительности — бывший Истинный Маг Мерлин, после Восстания Новых Богов предавшийся Хаосу в лице магов острова Брандей, однако впоследствии отвергнувший его службу и в наказание за измену заточённый в мире Мельина посланцем Хаоса.
• Хозяин Ливня — маг-ренегат Ордена Арк, обретающий бессмертие за счет пожирания душ разумных существ, погибших под струями Смертного Ливня, в прошлом — наставник Тави.
• Сильвия Нагваль — полноправный адепт Ордена Арк, дочь Хозяина Ливня и внучка Верховного Мага Ордена Арк.
• Сежес — глава Ордена Лив, наставница Императора Мельина.
• Клара Хюммель — урождённый боевой маг по найму, член (впоследствии глава) Гильдии боевых магов Долины.

Герои второго плана

• Хеон — один из патриархов Серой Лиги, по происхождению — дворянин, возглавивший мятеж против Радуги в кварталах Чёрного Города Мельина.
• Кан-Торог — воин племени Вольных, член Круга Капитанов, нанятый Каменным Престолом для сопровождения Сидри Дромаронга в его миссии.
• Илмет — адепт Ордена Арк, участник поиска Мечей.
• Онфим — содержатель бродячего цирка, в действительности — адепт Ордена Арк, при помощи своей рабыни-Дану Агаты обнаруживший и захвативший Деревянный Меч.
• Эвелин и Нодлик — супруги-жонглёры из бродячего цирка Онфима, в действительности — воины Серой Лиги, охотившиеся за Деревянным Мечом.
• Седрик Алый — последний князь-маг народа Дану, возглавивший поход остатков воинства своего народа по зову Деревянного Меча.
• Ондуласт — адепт Ордена Кутул в Хвалине, едва не разоблачивший миссию Сидри Дромаронга.
• Тарвус — граф Империи, глава мельинской знати, принявшей сторону Императора в войне с Радугой.
• Брагга — барон Империи, предводитель баронского ополчения, в противостоянии Императора и Радуги неформально вставший на сторону магов.
• Аврамий — командир (легат) Первого легиона, один из мельинских лидеров мятежа против Радуги.
• Козлоногий — безымянный миньон Неназываемого, пленивший Клару Хюммель в Мельине и передавший Фессу магическую латную перчатку для Императора, — негатор, нейтрализующий любые магические действия, направленные против её носителя.
• Райна — валькирия, последняя из оставшихся в живых после Боргильдовой битвы, страж Долины Магов, впоследствии — телохранительница Клары Хюммель.
• Игнациус Коппер — архимаг Долины Магов, дальний родственник Фесса, один из величайших смертных волшебников Упорядоченного.
• Эвис Эмплада — боевой маг по найму, член Гильдии боевых магов Долины, соратница Клары Хюммель.
• Эгмонт — боевой маг по найму, член Гильдии боевых магов Долины, соратник Клары Хюммель.
• Мелвилл — боевой маг по найму, член Гильдии боевых магов Долины, соратник Клары Хюммель.

Адаптации и переводы

Роман «Алмазный меч, деревянный меч» послужил основой для одноимённой компьютерной ролевой игры (разработчики: Primal Software и Quant Games, издатель: 1С), выпущенной в 2008 году. Сайт «Absolute Games» назвал эту игру «одной из худших RPG по мотивам российской фантастики», попутно отметив, что «взятое за основу произведение тоже не блистало».

В 2006 году вышел перевод романа на шведский язык под названием «Svärdens väktare, första boken: Diamantsvärdet och träsvärdet, första delen».

Неоднократно сообщалось о планах экранизации книги, называлась даже компания — «Новый русский сериал», однако проект так и не был реализован.

Отзывы критики

Роман Арбитман негативно отозвался о романе, назвав его «сляпанным на скорую руку», критикуя просторечную «митьковскую» речь персонажей, сдобренную «армейскими хохмочками», обилие «высокопарной тарабарщины, где каждое слово обязательно требует себе заглавной буквы», безвкусные сцены насилия, а также отмечая вторичность романа по отношению ко многим известным источникам:

Николай Даниилович (Ник) Перумов, спец в жанре fantasy, известный грамотными сиквелами Толкиена, свой недавний роман «Алмазный меч, деревянный меч» буквально сляпал на скорую руку — из кельтских мифов, картинок древнеримской истории и истории европейского средневековья, обломков разнообразных американских fantasy, Булгакова и Томаса Мэлори, «Спартака» и справочника «Холодное оружие средневековья». Гномы, тролли, орки, колдуны, священники, исповедующие культ Спасителя, римские легионеры, маги (включая Мерлина), бродячие циркачи, император со свитой... — все это обильно полито кетчупом и смешано в горячечном воображении автора.

Арбитман особо подчеркнул, что «моральный релятивизм автора уничтожил грань между добром и злом», главные герои не вызывают сочувствия, «следить за приключениями омерзительных существ, проливающих реки крови (в том числе и своей), тошно и тоскливо».

Ссылки

• [www.perumov.com/ Perumov.com — официальный сайт Перумова] на нескольких языках
• Информация о романе [fantlab.ru/work1164 «Алмазный меч, деревянный меч»] на сайте «Лаборатория Фантастики»

• Дмитрий Злотницкий. [www.mirf.ru/Articles/art1196.htm В танце клинков. Мастера боя из упорядоченного]. Журнал «Мир фантастики» № 31 (март 2006). Проверено 1 июня 2013. [www.webcitation.org/6H3Ivj9nT Архивировано из первоисточника 1 июня 2013].
• Интервью взяла Наталья Кочеткова. [izvestia.ru/news/304466 Ник Перумов: «Нельзя молчать 25 лет, как Сэлинджер».]. Газета Известия (22 июля 2005). Проверено 1 июня 2013. [www.webcitation.org/6H3IzcuMv Архивировано из первоисточника 1 июня 2013].
• Дмитрий Черников. [www.kommersant.ru/doc/1052406/ Вселенский размах.]. Журнал «Коммерсантъ Секрет Фирмы» № 44 (276) (10 ноября 2008). Проверено 1 июня 2013. [www.webcitation.org/6H3JCk0aE Архивировано из первоисточника 1 июня 2013].
• Дмитрий Злотницкий. [www.mirf.ru/Reviews/review2722.htm Стекляшка вместо алмаза. Рецензия на игру.]. Журнал «Мир фантастики» № 61 (сентябрь 2008). Проверено 1 июня 2013. [www.webcitation.org/6H3JGktOp Архивировано из первоисточника 1 июня 2013].

Отрывок, характеризующий Алмазный меч, деревянный меч

Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.


Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.
Взорванный словом интригантка , Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтобы она заставляла его продавать свои чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в комнату от двери, у которой она подслушивала.
– Николинька, ты говоришь пустяки, замолчи, замолчи! Я тебе говорю, замолчи!.. – почти кричала она, чтобы заглушить его голос.
– Мама, голубчик, это совсем не оттого… душечка моя, бедная, – обращалась она к матери, которая, чувствуя себя на краю разрыва, с ужасом смотрела на сына, но, вследствие упрямства и увлечения борьбы, не хотела и не могла сдаться.
– Николинька, я тебе растолкую, ты уйди – вы послушайте, мама голубушка, – говорила она матери.
Слова ее были бессмысленны; но они достигли того результата, к которому она стремилась.
Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
Наташа, легко и даже весело переносившая первое время разлуки с своим женихом, теперь с каждым днем становилась взволнованнее и нетерпеливее. Мысль о том, что так, даром, ни для кого пропадает ее лучшее время, которое бы она употребила на любовь к нему, неотступно мучила ее. Письма его большей частью сердили ее. Ей оскорбительно было думать, что тогда как она живет только мыслью о нем, он живет настоящею жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были его письма, тем ей было досаднее. Ее же письма к нему не только не доставляли ей утешения, но представлялись скучной и фальшивой обязанностью. Она не умела писать, потому что не могла постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что она привыкла выражать голосом, улыбкой и взглядом. Она писала ему классически однообразные, сухие письма, которым сама не приписывала никакого значения и в которых, по брульонам, графиня поправляла ей орфографические ошибки.
Здоровье графини все не поправлялось; но откладывать поездку в Москву уже не было возможности. Нужно было делать приданое, нужно было продать дом, и притом князя Андрея ждали сперва в Москву, где в эту зиму жил князь Николай Андреич, и Наташа была уверена, что он уже приехал.
Графиня осталась в деревне, а граф, взяв с собой Соню и Наташу, в конце января поехал в Москву.



Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.
В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжнами, с громадной дворней, как только он увидал – проехав по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, эту Кремлевскую площадь с незаезженным снегом, этих извозчиков и лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и Московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало в Москве покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.
Московское общество всё, начиная от старух до детей, как своего давно жданного гостя, которого место всегда было готово и не занято, – приняло Пьера. Для московского света, Пьер был самым милым, добрым, умным веселым, великодушным чудаком, рассеянным и душевным, русским, старого покроя, барином. Кошелек его всегда был пуст, потому что открыт для всех.
Бенефисы, дурные картины, статуи, благотворительные общества, цыгане, школы, подписные обеды, кутежи, масоны, церкви, книги – никто и ничто не получало отказа, и ежели бы не два его друга, занявшие у него много денег и взявшие его под свою опеку, он бы всё роздал. В клубе не было ни обеда, ни вечера без него. Как только он приваливался на свое место на диване после двух бутылок Марго, его окружали, и завязывались толки, споры, шутки. Где ссорились, он – одной своей доброй улыбкой и кстати сказанной шуткой, мирил. Масонские столовые ложи были скучны и вялы, ежели его не было.