Алматинский ботанический сад

</tt>

</tt>

</tt>

</tt>

</tt> </tt> </tt>

</tt> </tt> </tt>

Алматинский ботанический сад Республики Казахстан
43°13′12″ с. ш. 76°54′54″ в. д.43.22000° с. ш. 76.91500° в. д. / 43.22000; 76.91500
Страна	Казахстан Казахстан
Местонахождение	Алма-Ата
Район	Бостандыкский район
Исторический район	Юг Алма-Аты
Дата основания	1932
Площадь	103,6 га
Алматинский ботанический сад Республики Казахстан

Алматинский ботанический сад — главный ботанический сад Министерства образования и науки Республики Казахстан, заложен в 1932 году на площади 108 гектаров. В 1967 году ему присвоен статус научно-исследовательского учреждения. В 2006 году Ботанический сад был внесен перечень «Особо охраняемых природных территорий Республики Казахстан» (ООПТ), что позволило остановить продолжение дальнейшей продажи земель сада под застройку.

История

14 марта 1932 года Президиум АН СССР принял решение об организации Казахстанской базы АН СССР в составе ботанического сектора и зоологического сектора и созданием ботанического сада.

15 декабря 1933 года Президиум АН СССР утвердил структуру Казахстанской базы, в которую был включен ботанический сектор с ботаническим садом.

В 1943 году на основе почвенного и ботанического секторов был создан Почвенно-ботанический институт Казахского филиала АН СССР.

В 1945 году Почвенно-ботанический институт был разделен на Институт почвоведения и Институт ботаники.

В 1946 году решением Президиума АН Казахской ССР от 5 октября 1946 ботанический сад реорганизован в самостоятельное научно-исследовательское учреждение республиканского значения с непосредственным подчинением Президиуму АН Каз ССР на правах института — Республиканский ботанический сад.

В 1953 году постановлением Президиума АН Казахской ССР от 21 сентября 1953 года «Государственный республиканский ботанический сад» был переименован в «Алма-Атинский ботанический сад».

В 1963 году постановлением Президиума АН Казахской ССР от 22 марта 1963 года «Алма-Атинский ботанический сад» передан в подчинение Институту ботаники.

В 1965 году постановлением общего собрания Академии Наук Казахской ССР от 27 января 1965 года на базе «Алма-Атинского ботанического сада Института ботаники» организован «Главный ботанический сад на правах самостоятельного научно-исследовательского института».

В 1995 году постановлением Президиума Национальной Академии Наук РК от 5 мая 1995 года осуществлено объединение НИИ «Института ботаники» и НИИ «Главного ботанического сада» в «Институт ботаники и фитоинтродукции НАН РК». В настоящее время «Институт ботаники и фитоинтродукции» находится в ведении Комитета Наук Министерства образования и Науки Республики Казахстан.

В начале 2000-х годов Алматинский ботанический сад был на гране ликвидации, территория сада находилась в коммунальном ведении городских властей города, с ведома которых от него были отчуждены несколько гектаров. Планировалось продать всю территорию сада под строительство элитного коттеджного городка, развлекательного центра, жилого комплекса и проложить автомагистраль. Но в связи с официальным внесением Алматинского ботанического сада в перечень «Особо охраняемых природных территорий Республиканского значения» продажа территории сада стала невозможной.

Расположение

Расположен в южной части Алма-Аты на высоте 856—906 метров над уровнем моря. В настоящее время площадь сада составляет 103,6 гектаров.

Площадь сада

• На момент основания в 1932 году — 108 га
• в 2006 году — 104 га.
• в настоящее время — 103,6 га. После 2006 года от территории сада несмотря на его статус ООПТ неизвестным образом была отчуждена часть площади, вместо 104 га, стало 103,6.

Экспозиция

По состоянию на 1982 год экспозиции (флора Казахстана, Европейской части СССР, Сибири и Дальнего Востока, Крыма и Кавказа, Северной Америки, Восточной Азии) были расположены по ботанико-географическому принципу, а размещение растений — по парково-ландшафтному. В коллекции было свыше 7 тысяч видов растений, разновидностей и форм, в том числе флоры Казахстана — 375, инорайонных растений СССР — 453, зарубежной — 872.

Ботанический сад имел отделы растений: флоры и экологии, древесных, декоративно-цветочных, тропических, пищевых и лекарственно-технических репродукции и защиты интродуцентов и лабораторию физиологию и биологии растений. Учёные разрабатывают проблему интродукции и акклиматизации растений в Казахстане, исследуют растительные ресурсы Республики, выявляют и культивируют хозяйственно-ценные виды. Ими переданы для озеленения города свыше 100 видов, 46 форм и 15 сортов растений различного географического происхождения.

НИИ Главный Ботанический сад координировал деятельность 5 ботанических садов Казахстана — Карагандинского, Жезказганского, Алтайского, Илийского и Мангышлакского. Вёлся обмен научной литературой, посадочным материалом, семенами со 108 ботаническими садами 48 стран мира.

Проблемы

Несмотря на достаточное финансирование из республиканского бюджета и увеличение его объема, выделяемого ежегодно на содержание Института ботаники, к которому относится ботанический сад, многие проблемы сада так и не решаются.

В 2014—2015 годах доктором биологических наук, профессором Аралбай Нугманом Кулдарбековичем были направлены открытые письма-обращения к директору института ботаники Ситпаевой Г. Т., а также председателю Комитета Науки МОН РК г-ну Жолдасбаеву С. И., в котором он привел факты бездействия Ситпаевой Г. Т. как руководителя предприятия, приведшие к упадку состояния института, несмотря на 10-ти кратное увеличение финансирования в 2014 году. По его мнению результаты бездействия Ситпаевой Г. Т. привели к тому, что: 1) нарушена целостность и системность гербарного фонда; 2) часть гербария и коллекции ископаемых растений потеряны; 3) на 63 % потеряна коллекция живых растений (интродуцентов) Главного ботанического сада, что подтверждено письмом И. о. председателя А.Тулешова № ЖТ-С-63/7, ЖТ-С-63/7/1 от 06.01.2014 года; 4) проигнорировано не исполнено предписание Генеральной прокуратуры РК о приведении в соответствие с требованиями законов РК статус Главного, Жезказганского и Илийского ботанических садов; 5) 815 миллионов тенге бюджетных средств 2014 года использованы нерационально. Однако со времени отправки его обращения в МОН РК все сроки установленного законом порядка рассмотрения обращений физических лиц прошли. Комитет науки так и не ответил на обращение Аралбай. Тем самым не опроверг приведенные им факты.

Научные лаборатории (отделы)

Лаборатория дендрологии

Первый дендрарий заложен был в 1939 году. В 1945 году выпущен первый путеводитель по ботаническому саду. С 1956 по 1965 годы в отделе проводилась работа по теме «Создание экспозиций растительных зон». В настоящее время коллекция древесных растений ботанического сада собрана по ботанико-географическому принципу. Созданы 5 экспозиций: «Казахстан», «Европа, Крым, Кавказ», « Восточная Азия», «Северная Америка», «Сибирь, Дальний Восток» и 4 специализированных коллекционных участка: «Кониферетум», «Сирингарий», «Вьющиеся древесные растения» и «Орешники». Коллекционный фонд древесных растений на 2011 год составляет 895 таксонов из 49 семейств и 129 родов, произрастающих на площади 42 га. Основными направлениями деятельности лабаратории являются: разработка научных основ формирования и создания коллекционных фондов древесных растений отечественной и мировой флоры в условиях открытого грунта предгорий Заилийского Алатау; интродукционные испытания растений, разработка ассортимента растений и научных рекомендаций по их эффективному использованию в озеленении Алматы и других городов Казахстана; изучение внутривидового разнообразия древесных растений.

Лаборатория семеноводства и защиты растений

Группа семеноведения была организована в 1934 году. Одной из звеньев интродукционной работы ботанического сада является выписка, получение и рассылка семян, производящаяся в обменном порядке посредством каталогов семян и переписки научно-справочного характера, которая, осуществлялась сотрудниками группы семеноведения. Первый каталог семян (№ 1) вышел в 1934 г. Он включал 356 видов, в основном, травянистых растений, из которых 64 вида были собраны И. А. Линчевским в Таласском Алатау. Группа защиты растений была организована в ботаническом саду в 1970 году, которая осуществляет оценку фитосанитарного состояния растений-интродуцентов в Ботанических садах Казахстана. В 2013 году эти группы были объединены в лабораторию семеноводства и защиты растений и в рамках государственной научно-технической программы «Ботаническое разнообразие диких сородичей культурных растений Казахстана как источник обогащения и сохранения генофонда агробиоразнообразия для реализации Продовольственной программы» была начата работа по созданию Семенного банка диких сородичей культурных растений. В ведении лаборатории находятся: Семенной банк диких сородичей культурных растений, занимающий площадь 92 м2; который располагает: сушильная комната 12 м2, холодильная камера 32 м3. За три года было собраны и заложены две коллекции семян: долгосрочная (базовая) и краткосрочная (активная). Заложен репродукционный питомник редких плодовых растений на площади 1 га..

Лаборатория интродукции цветочно-декоративных растений открытого и закрытого грунта

Лаборатория декоративно-цветочных растений открытого грунта основана со времени создания Главного ботанического сада Академии наук с 1932 года. Закрытый грунт представлен экспозиционной оранжереей и экспериментально-производственной теплицей. Оранжерейно-тепличный комплекс введен в эксплуатацию в 1969 году с целью осуществления интродукции тропических и субтропических растений в условиях закрытого грунта. Численность коллекции растений открытого и закрытого грунта составляет около 600 видов. Результатом селекционно-цитогенетической работы было получено 18 новых сортов фрезии и 15 сортов роз. В основной фонд открытого грунта включены растения, переносящие зиму Алматы. Многие растения засухоустойчивы и жароустойчивы. Совершенствование ассортимента проводилось и в плане удешевления цветников путем включения в них высокоэкономичных неприхотливых корневищных многолетников. Уделяется внимание способам использования интродуцентов в цветочном оформлении. За годы интродукционной работы прошли опытно-промышленные испытания 300 видов растений, внедрены в производство 7 видов тропических и субтропических растений. Основными научными направлениями лаборатории интродукции цветочно-декоративных растений являются разработка биологических основ культуры растений закрытого и открытого грунта Казахстана. Работа заключается в: поиске эффективных способов ускоренного размножения трудноукореняемых и перспективных видов растений, привлечении в коллекцию новых видов, разновидностей и форм растений из ведущих ботанических центров мира, обеспечении жизнеспособности коллекционного фонда, подборе коммерчески ценного ассортимента растений для фитодизайна внутренних интерьеров и в обеспечении среза цветов в зимний и ранневесенний периоды, совершенствовании ассортимента жаростойких геофитов методами селекции.

Лаборатория экологической морфологии растений

Лаборатория экологической морфологии была организована в 1986 году по инициативе и под руководством академика Байтулина Исы Омаровича, который возглавлял ее до 2006 года. Основной деятельностью лаборатории, являются фундаментальные исследования, которые направлены на изучение адаптационных особенностей многолетних растений горных регионов Казахстана в естественных местах обитания и при интродукции. Объектами исследований являются, в первую очередь, редкие виды, занесенные в Красные книги, положение которых в природе вызывает тревогу за их сохранность. Большое внимание уделяется полезным и декоративным растениям, которыми богата казахстанская флора. В экспозиции лаборатории «Альпинарий» представлено около 200 видов местной флоры и свыше 100 видов и сортов, широко используемых в культуре травянистых многолетников и миниатюрных кустарников. Только за последние три года в коллекцию экспозиции «Альпинарий» семенами и живыми растениями было привлечено 90 видов растений, относящихся к 26 семействам и 52 родам. На сегодняшний день в коллекции «Альпинария» насчитывается 32 редких вида казахстанской флоры, преимущественно горных местообитаний Северного Тянь-Шаня.

Лаборатория флоры высших растений

Лаборатория флоры, а ранее отдел флоры высших растений была создана в 1946 году в составе Института ботаники при Академии наук Казахской ССР. Традиционным направлением исследований являются флористика и систематика растений, инвентаризация и оценка видового разнообразия растений различных регионов Казахстана; оценка современного состояния флоры; решение теоретических вопросов эволюции флор и отдельных таксонов; работа, связанная с монографической обработкой отдельных систематических групп растений Казахстана, создание кадастров растений различной региональной приуроченности; вопросы охраны и создание региональных «Красных книг». В ведении лаборатории находится Гербарный фонд, который был основан в 1933 году видным ученым М. Г. Поповым на базе гербария Краеведческого музея Семиречья. В настоящее время Гербарий входит в перечень важнейших ботанических коллекций СНГ национального значения, имеет международный индекс АА. Гербарий представляет собой единственное в Республике хранилище ботанических коллекций, где наиболее полно представлена богатейшая флора Казахстана. Особо выделен Гербарий типов, представленный свыше 350 таксонами. Особую ценность представляют коллекции, собранные в 1840—1860 гг. выдающимися учеными-ботаниками А. И. Шренком, Т. С. Карелиным, И. П. Кириловым, И. Г. Борщовым. Гербарный фонд создавался трудом пяти поколений ботаников. Гербарий пополнялся сборами ученых с мировым именем Н. В. Павловым, М. Г. Поповым, Г. К. Шишкиным, П. П. Поляковым. В дальнейшем коллекторами были В. П. Голоскоков, И. И. Ролдугин, З. В. Кубанская, Б. А. Быков, М. С. Байтенов, Н. Х. Кармышева, А. П. Гамаю­нова, Н. С. Филатова, А. Н. Васильева, А. О. Оразова, В. Г. Цаголова. В настоящее время в фондах Гербария Института ботанического сада хранится 250 тысяч гербарных образцов мохообразных, папоротникообразных, голосеменных и покрытосеменных растений.

В 2015 году стало известно, что нарушена целостность и системность гербарного фонда, часть гербария и коллекции ископаемых растений потеряны.

Гербарий — фундамент ботанических исследований. Именно сохранение и постоянное обращение к гербарным материалам дает уникальную возможность отслеживать изменения, миграцию, трансформацию флоры и растительности, как на определенной территории, так и всего Казахстана в целом. Только опираясь на документированный гербарный материал, можно достоверно проводить флористические и экологические мониторинговые исследования.

Лаборатория растительных ресурсов

Лаборатория растительных ресурсов создана в 1956 году по инициативе доктора биологических наук Валентины Павловны Михайловой, возглавлявшей лабораторию в 1956—1975 гг. С её именем связано становление и дальнейшее развитие ботанико-ресурсоведческих работ, а также формирование школы ресурсоведов в Республике. С 1976 года по 1997 год руководил лабораторией член-корреспондент HAH PK, доктор биологических наук Мадениет Каратаевич Кукенов. М. К. Кукеновым и сотрудниками лаборатории велась большая работа по инвентаризации лекарственной флоры юго-востока Казахстана. Основные направлениями деятельности лаборатории являются: Ресурсоведческие: планомерное и последовательное изучение растительных ресурсов полезных растений Казахстана с целью сохранения и сбалансированного использования ботанического разнообразия на уровне экосистем, сообществ, популяций и отдельных видов сырьевых растений. Интродукционные: научные основы управления для рационального использования, обогащения генофонда, создания технологий введения в культуру и размножения растений: коллекционное, опытное и опытно-производственное выращивание лекарственных и ароматических растений, содержание и пополнение коллекции лекарственных растений местной и мировой флоры. Прикладные: разработка рекомендаций по режиму норм изъятия сырья при хозяйственном использовании выявленных промысловых массивов (% изъятия, выявление запасов сырья полезных растений, в первую очередь, лекарственных и ароматических с целью обеспечения сырьем отечественной фармацевтической промышленности).

Лаборатория Охраны генофонда и интродукции плодовых растений

Лаборатория охраны генофонда и интродукции плодовых растений была создана в 1970 году. Первым руководителем и организатором лаборатории являлся академик НАН РК, заслуженный деятель науки, доктор биологических наук, профессор Джангалиев Аймак Джангалиевич (с 1970—2005 гг). Основными направлениями деятельности лаборатории являются: сохранение и эффективное восстановление в in situ, рациональное использование в культуре уникальных в глобальном отношении казахстанских видов яблони Сиверса и абрикоса обыкновенного и сопутствующих им других полезных растений; сохранение в ex-situ отобранных хозяйственно-ценных форм яблони Сиверса и абрикоса обыкновенного и других диких плодовых растений; биохимическая оценка плодового сырья диких плодовых растений на содержание биологически активных веществ и антиоксидантной активности; внедрение патентованных сортов-клонов яблони Сиверса, абрикоса обыкновенного и других плодовых культур в производство на государственном и международном масштабе для лесовосстановительных работ, плодово-перерабатывающей промышленности и селекции.

Лаборатория микологии и альгологии

В 1943 году в ботаническом секторе Казахского филиала АН СССР Шварцман Софьей Рувиновной был создан отдел споровых растений. В 1966 от отдела споровых растений отделилась лаборатория биологии споровых растений под руководством д.б.н. Б. К. Калымбетова, но в 1978 году обе лаборатории были воссоединены в 1 отдел — систематики низших растений (зав. — к.б.н. М. П. Васягина). В 1981 году названный отдел был разделен на 2: отдел систематики и географии низших растений (зав. — к.б.н. М. П. Васягина) и лаборатории биологии споровых растений (зав. — к. с/х. н. С. А. Абиев). В 1985 из лаборатории биологии споровых растений были созданы две лаборатории: экспериментальной микологии (зав. — к. с/х. н. С. А. Абиев) и экспериментальной гидроботаники (зав. д.б.н. Т. Т. Таубаев). В 1995 году в связи с воссоединением Института ботаники и Главного Ботанического Сада, все три лаборатории Института ботаники и группа защиты растений ГБС были объединены в лабораторию споровых растений, которую до 2005 года возглавлял д.б.н., профессор С. А. Абиев, а с 2005 г. — к.б.н. Г. А. Нам. С 2009 года лаборатория споровых растений переименована в лабораторию микологии и альгологии. Основными направлениями деятельности лаборатории являются: изучение разнообразия грибов и водорослей, выявление редких, эндемичных и исчезающих видов в Казахстане, распространение и распределение по экологическим нишам, и их приуроченность к субстратам, динамика развития, сезонность; исследования грибов-патогенов на ультраструктурном уровне; сохранение коллекций гербарного фонда грибов и мицелиальных культур; культивирование плодовых тел и посевного мицелия съедобных грибов.

Лаборатория Геоботаники

Геоботанические исследования в Казахстане начаты в 1920 году, планомерное развитие они получили с 1932 года с организацией Ботанического сектора Казахстанского филиала АН СССР. Отдел геоботаники организован в 1945 году. В 1976 году отдел был разделен на две лаборатории: геоботаники и экологии и охраны растительности. В 1989 году была организована лаборатория фитоэкологического картографирования. В 1995 году все три лаборатории были объединены в одну — лабораторию геоботаники. Основными направлениями деятельности лаборатории являются: эколого-фитоценотические исследования; ботанико-географические исследования; картографирование растительного покрова и экосистем; динамика растительности; оценка антропогенной трансформации растительности; изучение ботанического разнообразия на видовом, фитоценотическом, экосистемном и ландшафтном уровнях организации; фитомелиорация нарушенной растительности.

Финансирование

Ежегодно на содержание ботанического сада МОН РК выделяет 90 миллионов тенге, несмотря на это сад сегодня находится в глубоко запущенном состоянии.

Управление

В советские годы был в подчинении Академии Наук Республики, с распадом СССР передан в управление Министерства образования и науки РК

Находится по адресу: ул. Тимирязева, 36Д.

См. также

• Главный ботанический сад имени Н. В. Цицина РАН

Отрывок, характеризующий Алматинский ботанический сад

В числе многих молодых людей, ежедневно бывавших в доме Элен, Борис Друбецкой, уже весьма успевший в службе, был после возвращения Элен из Эрфурта, самым близким человеком в доме Безуховых. Элен называла его mon page [мой паж] и обращалась с ним как с ребенком. Улыбка ее в отношении его была та же, как и ко всем, но иногда Пьеру неприятно было видеть эту улыбку. Борис обращался с Пьером с особенной, достойной и грустной почтительностию. Этот оттенок почтительности тоже беспокоил Пьера. Пьер так больно страдал три года тому назад от оскорбления, нанесенного ему женой, что теперь он спасал себя от возможности подобного оскорбления во первых тем, что он не был мужем своей жены, во вторых тем, что он не позволял себе подозревать.
– Нет, теперь сделавшись bas bleu [синим чулком], она навсегда отказалась от прежних увлечений, – говорил он сам себе. – Не было примера, чтобы bas bleu имели сердечные увлечения, – повторял он сам себе неизвестно откуда извлеченное правило, которому несомненно верил. Но, странное дело, присутствие Бориса в гостиной жены (а он был почти постоянно), физически действовало на Пьера: оно связывало все его члены, уничтожало бессознательность и свободу его движений.
– Такая странная антипатия, – думал Пьер, – а прежде он мне даже очень нравился.
В глазах света Пьер был большой барин, несколько слепой и смешной муж знаменитой жены, умный чудак, ничего не делающий, но и никому не вредящий, славный и добрый малый. В душе же Пьера происходила за всё это время сложная и трудная работа внутреннего развития, открывшая ему многое и приведшая его ко многим духовным сомнениям и радостям.


Он продолжал свой дневник, и вот что он писал в нем за это время:
«24 ro ноября.
«Встал в восемь часов, читал Св. Писание, потом пошел к должности (Пьер по совету благодетеля поступил на службу в один из комитетов), возвратился к обеду, обедал один (у графини много гостей, мне неприятных), ел и пил умеренно и после обеда списывал пиесы для братьев. Ввечеру сошел к графине и рассказал смешную историю о Б., и только тогда вспомнил, что этого не должно было делать, когда все уже громко смеялись.
«Ложусь спать с счастливым и спокойным духом. Господи Великий, помоги мне ходить по стезям Твоим, 1) побеждать часть гневну – тихостью, медлением, 2) похоть – воздержанием и отвращением, 3) удаляться от суеты, но не отлучать себя от а) государственных дел службы, b) от забот семейных, с) от дружеских сношений и d) экономических занятий».
«27 го ноября.
«Встал поздно и проснувшись долго лежал на постели, предаваясь лени. Боже мой! помоги мне и укрепи меня, дабы я мог ходить по путям Твоим. Читал Св. Писание, но без надлежащего чувства. Пришел брат Урусов, беседовали о суетах мира. Рассказывал о новых предначертаниях государя. Я начал было осуждать, но вспомнил о своих правилах и слова благодетеля нашего о том, что истинный масон должен быть усердным деятелем в государстве, когда требуется его участие, и спокойным созерцателем того, к чему он не призван. Язык мой – враг мой. Посетили меня братья Г. В. и О., была приуготовительная беседа для принятия нового брата. Они возлагают на меня обязанность ритора. Чувствую себя слабым и недостойным. Потом зашла речь об объяснении семи столбов и ступеней храма. 7 наук, 7 добродетелей, 7 пороков, 7 даров Святого Духа. Брат О. был очень красноречив. Вечером совершилось принятие. Новое устройство помещения много содействовало великолепию зрелища. Принят был Борис Друбецкой. Я предлагал его, я и был ритором. Странное чувство волновало меня во всё время моего пребывания с ним в темной храмине. Я застал в себе к нему чувство ненависти, которое я тщетно стремлюсь преодолеть. И потому то я желал бы истинно спасти его от злого и ввести его на путь истины, но дурные мысли о нем не оставляли меня. Мне думалось, что его цель вступления в братство состояла только в желании сблизиться с людьми, быть в фаворе у находящихся в нашей ложе. Кроме тех оснований, что он несколько раз спрашивал, не находится ли в нашей ложе N. и S. (на что я не мог ему отвечать), кроме того, что он по моим наблюдениям не способен чувствовать уважения к нашему святому Ордену и слишком занят и доволен внешним человеком, чтобы желать улучшения духовного, я не имел оснований сомневаться в нем; но он мне казался неискренним, и всё время, когда я стоял с ним с глазу на глаз в темной храмине, мне казалось, что он презрительно улыбается на мои слова, и хотелось действительно уколоть его обнаженную грудь шпагой, которую я держал, приставленною к ней. Я не мог быть красноречив и не мог искренно сообщить своего сомнения братьям и великому мастеру. Великий Архитектон природы, помоги мне находить истинные пути, выводящие из лабиринта лжи».
После этого в дневнике было пропущено три листа, и потом было написано следующее:
«Имел поучительный и длинный разговор наедине с братом В., который советовал мне держаться брата А. Многое, хотя и недостойному, мне было открыто. Адонаи есть имя сотворившего мир. Элоим есть имя правящего всем. Третье имя, имя поизрекаемое, имеющее значение Всего . Беседы с братом В. подкрепляют, освежают и утверждают меня на пути добродетели. При нем нет места сомнению. Мне ясно различие бедного учения наук общественных с нашим святым, всё обнимающим учением. Науки человеческие всё подразделяют – чтобы понять, всё убивают – чтобы рассмотреть. В святой науке Ордена всё едино, всё познается в своей совокупности и жизни. Троица – три начала вещей – сера, меркурий и соль. Сера елейного и огненного свойства; она в соединении с солью, огненностью своей возбуждает в ней алкание, посредством которого притягивает меркурий, схватывает его, удерживает и совокупно производит отдельные тела. Меркурий есть жидкая и летучая духовная сущность – Христос, Дух Святой, Он».
«3 го декабря.
«Проснулся поздно, читал Св. Писание, но был бесчувствен. После вышел и ходил по зале. Хотел размышлять, но вместо того воображение представило одно происшествие, бывшее четыре года тому назад. Господин Долохов, после моей дуэли встретясь со мной в Москве, сказал мне, что он надеется, что я пользуюсь теперь полным душевным спокойствием, несмотря на отсутствие моей супруги. Я тогда ничего не отвечал. Теперь я припомнил все подробности этого свидания и в душе своей говорил ему самые злобные слова и колкие ответы. Опомнился и бросил эту мысль только тогда, когда увидал себя в распалении гнева; но недостаточно раскаялся в этом. После пришел Борис Друбецкой и стал рассказывать разные приключения; я же с самого его прихода сделался недоволен его посещением и сказал ему что то противное. Он возразил. Я вспыхнул и наговорил ему множество неприятного и даже грубого. Он замолчал и я спохватился только тогда, когда было уже поздно. Боже мой, я совсем не умею с ним обходиться. Этому причиной мое самолюбие. Я ставлю себя выше его и потому делаюсь гораздо его хуже, ибо он снисходителен к моим грубостям, а я напротив того питаю к нему презрение. Боже мой, даруй мне в присутствии его видеть больше мою мерзость и поступать так, чтобы и ему это было полезно. После обеда заснул и в то время как засыпал, услыхал явственно голос, сказавший мне в левое ухо: – „Твой день“.
«Я видел во сне, что иду я в темноте, и вдруг окружен собаками, но иду без страха; вдруг одна небольшая схватила меня за левое стегно зубами и не выпускает. Я стал давить ее руками. И только что я оторвал ее, как другая, еще большая, стала грызть меня. Я стал поднимать ее и чем больше поднимал, тем она становилась больше и тяжеле. И вдруг идет брат А. и взяв меня под руку, повел с собою и привел к зданию, для входа в которое надо было пройти по узкой доске. Я ступил на нее и доска отогнулась и упала, и я стал лезть на забор, до которого едва достигал руками. После больших усилий я перетащил свое тело так, что ноги висели на одной, а туловище на другой стороне. Я оглянулся и увидал, что брат А. стоит на заборе и указывает мне на большую аллею и сад, и в саду большое и прекрасное здание. Я проснулся. Господи, Великий Архитектон природы! помоги мне оторвать от себя собак – страстей моих и последнюю из них, совокупляющую в себе силы всех прежних, и помоги мне вступить в тот храм добродетели, коего лицезрения я во сне достигнул».
«7 го декабря.
«Видел сон, будто Иосиф Алексеевич в моем доме сидит, я рад очень, и желаю угостить его. Будто я с посторонними неумолчно болтаю и вдруг вспомнил, что это ему не может нравиться, и желаю к нему приблизиться и его обнять. Но только что приблизился, вижу, что лицо его преобразилось, стало молодое, и он мне тихо что то говорит из ученья Ордена, так тихо, что я не могу расслышать. Потом, будто, вышли мы все из комнаты, и что то тут случилось мудреное. Мы сидели или лежали на полу. Он мне что то говорил. А мне будто захотелось показать ему свою чувствительность и я, не вслушиваясь в его речи, стал себе воображать состояние своего внутреннего человека и осенившую меня милость Божию. И появились у меня слезы на глазах, и я был доволен, что он это приметил. Но он взглянул на меня с досадой и вскочил, пресекши свой разговор. Я обробел и спросил, не ко мне ли сказанное относилось; но он ничего не отвечал, показал мне ласковый вид, и после вдруг очутились мы в спальне моей, где стоит двойная кровать. Он лег на нее на край, и я будто пылал к нему желанием ласкаться и прилечь тут же. И он будто у меня спрашивает: „Скажите по правде, какое вы имеете главное пристрастие? Узнали ли вы его? Я думаю, что вы уже его узнали“. Я, смутившись сим вопросом, отвечал, что лень мое главное пристрастие. Он недоверчиво покачал головой. И я ему, еще более смутившись, отвечал, что я, хотя и живу с женою, по его совету, но не как муж жены своей. На это он возразил, что не должно жену лишать своей ласки, дал чувствовать, что в этом была моя обязанность. Но я отвечал, что я стыжусь этого, и вдруг всё скрылось. И я проснулся, и нашел в мыслях своих текст Св. Писания: Живот бе свет человеком, и свет во тме светит и тма его не объят . Лицо у Иосифа Алексеевича было моложавое и светлое. В этот день получил письмо от благодетеля, в котором он пишет об обязанностях супружества».
«9 го декабря.
«Видел сон, от которого проснулся с трепещущимся сердцем. Видел, будто я в Москве, в своем доме, в большой диванной, и из гостиной выходит Иосиф Алексеевич. Будто я тотчас узнал, что с ним уже совершился процесс возрождения, и бросился ему на встречу. Я будто его целую, и руки его, а он говорит: „Приметил ли ты, что у меня лицо другое?“ Я посмотрел на него, продолжая держать его в своих объятиях, и будто вижу, что лицо его молодое, но волос на голове нет, и черты совершенно другие. И будто я ему говорю: „Я бы вас узнал, ежели бы случайно с вами встретился“, и думаю между тем: „Правду ли я сказал?“ И вдруг вижу, что он лежит как труп мертвый; потом понемногу пришел в себя и вошел со мной в большой кабинет, держа большую книгу, писанную, в александрийский лист. И будто я говорю: „это я написал“. И он ответил мне наклонением головы. Я открыл книгу, и в книге этой на всех страницах прекрасно нарисовано. И я будто знаю, что эти картины представляют любовные похождения души с ее возлюбленным. И на страницах будто я вижу прекрасное изображение девицы в прозрачной одежде и с прозрачным телом, возлетающей к облакам. И будто я знаю, что эта девица есть ничто иное, как изображение Песни песней. И будто я, глядя на эти рисунки, чувствую, что я делаю дурно, и не могу оторваться от них. Господи, помоги мне! Боже мой, если это оставление Тобою меня есть действие Твое, то да будет воля Твоя; но ежели же я сам причинил сие, то научи меня, что мне делать. Я погибну от своей развратности, буде Ты меня вовсе оставишь».


Денежные дела Ростовых не поправились в продолжение двух лет, которые они пробыли в деревне.
Несмотря на то, что Николай Ростов, твердо держась своего намерения, продолжал темно служить в глухом полку, расходуя сравнительно мало денег, ход жизни в Отрадном был таков, и в особенности Митенька так вел дела, что долги неудержимо росли с каждым годом. Единственная помощь, которая очевидно представлялась старому графу, это была служба, и он приехал в Петербург искать места; искать места и вместе с тем, как он говорил, в последний раз потешить девчат.
Вскоре после приезда Ростовых в Петербург, Берг сделал предложение Вере, и предложение его было принято.
Несмотря на то, что в Москве Ростовы принадлежали к высшему обществу, сами того не зная и не думая о том, к какому они принадлежали обществу, в Петербурге общество их было смешанное и неопределенное. В Петербурге они были провинциалы, до которых не спускались те самые люди, которых, не спрашивая их к какому они принадлежат обществу, в Москве кормили Ростовы.
Ростовы в Петербурге жили так же гостеприимно, как и в Москве, и на их ужинах сходились самые разнообразные лица: соседи по Отрадному, старые небогатые помещики с дочерьми и фрейлина Перонская, Пьер Безухов и сын уездного почтмейстера, служивший в Петербурге. Из мужчин домашними людьми в доме Ростовых в Петербурге очень скоро сделались Борис, Пьер, которого, встретив на улице, затащил к себе старый граф, и Берг, который целые дни проводил у Ростовых и оказывал старшей графине Вере такое внимание, которое может оказывать молодой человек, намеревающийся сделать предложение.
Берг недаром показывал всем свою раненую в Аустерлицком сражении правую руку и держал совершенно не нужную шпагу в левой. Он так упорно и с такою значительностью рассказывал всем это событие, что все поверили в целесообразность и достоинство этого поступка, и Берг получил за Аустерлиц две награды.
В Финляндской войне ему удалось также отличиться. Он поднял осколок гранаты, которым был убит адъютант подле главнокомандующего и поднес начальнику этот осколок. Так же как и после Аустерлица, он так долго и упорно рассказывал всем про это событие, что все поверили тоже, что надо было это сделать, и за Финляндскую войну Берг получил две награды. В 19 м году он был капитан гвардии с орденами и занимал в Петербурге какие то особенные выгодные места.
Хотя некоторые вольнодумцы и улыбались, когда им говорили про достоинства Берга, нельзя было не согласиться, что Берг был исправный, храбрый офицер, на отличном счету у начальства, и нравственный молодой человек с блестящей карьерой впереди и даже прочным положением в обществе.
Четыре года тому назад, встретившись в партере московского театра с товарищем немцем, Берг указал ему на Веру Ростову и по немецки сказал: «Das soll mein Weib werden», [Она должна быть моей женой,] и с той минуты решил жениться на ней. Теперь, в Петербурге, сообразив положение Ростовых и свое, он решил, что пришло время, и сделал предложение.
Предложение Берга было принято сначала с нелестным для него недоумением. Сначала представилось странно, что сын темного, лифляндского дворянина делает предложение графине Ростовой; но главное свойство характера Берга состояло в таком наивном и добродушном эгоизме, что невольно Ростовы подумали, что это будет хорошо, ежели он сам так твердо убежден, что это хорошо и даже очень хорошо. Притом же дела Ростовых были очень расстроены, чего не мог не знать жених, а главное, Вере было 24 года, она выезжала везде, и, несмотря на то, что она несомненно была хороша и рассудительна, до сих пор никто никогда ей не сделал предложения. Согласие было дано.
– Вот видите ли, – говорил Берг своему товарищу, которого он называл другом только потому, что он знал, что у всех людей бывают друзья. – Вот видите ли, я всё это сообразил, и я бы не женился, ежели бы не обдумал всего, и это почему нибудь было бы неудобно. А теперь напротив, папенька и маменька мои теперь обеспечены, я им устроил эту аренду в Остзейском крае, а мне прожить можно в Петербурге при моем жалованьи, при ее состоянии и при моей аккуратности. Прожить можно хорошо. Я не из за денег женюсь, я считаю это неблагородно, но надо, чтоб жена принесла свое, а муж свое. У меня служба – у нее связи и маленькие средства. Это в наше время что нибудь такое значит, не так ли? А главное она прекрасная, почтенная девушка и любит меня…
Берг покраснел и улыбнулся.
– И я люблю ее, потому что у нее характер рассудительный – очень хороший. Вот другая ее сестра – одной фамилии, а совсем другое, и неприятный характер, и ума нет того, и эдакое, знаете?… Неприятно… А моя невеста… Вот будете приходить к нам… – продолжал Берг, он хотел сказать обедать, но раздумал и сказал: «чай пить», и, проткнув его быстро языком, выпустил круглое, маленькое колечко табачного дыма, олицетворявшее вполне его мечты о счастьи.
Подле первого чувства недоуменья, возбужденного в родителях предложением Берга, в семействе водворилась обычная в таких случаях праздничность и радость, но радость была не искренняя, а внешняя. В чувствах родных относительно этой свадьбы были заметны замешательство и стыдливость. Как будто им совестно было теперь за то, что они мало любили Веру, и теперь так охотно сбывали ее с рук. Больше всех смущен был старый граф. Он вероятно не умел бы назвать того, что было причиной его смущенья, а причина эта была его денежные дела. Он решительно не знал, что у него есть, сколько у него долгов и что он в состоянии будет дать в приданое Вере. Когда родились дочери, каждой было назначено по 300 душ в приданое; но одна из этих деревень была уж продана, другая заложена и так просрочена, что должна была продаваться, поэтому отдать имение было невозможно. Денег тоже не было.
Берг уже более месяца был женихом и только неделя оставалась до свадьбы, а граф еще не решил с собой вопроса о приданом и не говорил об этом с женою. Граф то хотел отделить Вере рязанское именье, то хотел продать лес, то занять денег под вексель. За несколько дней до свадьбы Берг вошел рано утром в кабинет к графу и с приятной улыбкой почтительно попросил будущего тестя объявить ему, что будет дано за графиней Верой. Граф так смутился при этом давно предчувствуемом вопросе, что сказал необдуманно первое, что пришло ему в голову.
– Люблю, что позаботился, люблю, останешься доволен…
И он, похлопав Берга по плечу, встал, желая прекратить разговор. Но Берг, приятно улыбаясь, объяснил, что, ежели он не будет знать верно, что будет дано за Верой, и не получит вперед хотя части того, что назначено ей, то он принужден будет отказаться.
– Потому что рассудите, граф, ежели бы я теперь позволил себе жениться, не имея определенных средств для поддержания своей жены, я поступил бы подло…
Разговор кончился тем, что граф, желая быть великодушным и не подвергаться новым просьбам, сказал, что он выдает вексель в 80 тысяч. Берг кротко улыбнулся, поцеловал графа в плечо и сказал, что он очень благодарен, но никак не может теперь устроиться в новой жизни, не получив чистыми деньгами 30 тысяч. – Хотя бы 20 тысяч, граф, – прибавил он; – а вексель тогда только в 60 тысяч.
– Да, да, хорошо, – скороговоркой заговорил граф, – только уж извини, дружок, 20 тысяч я дам, а вексель кроме того на 80 тысяч дам. Так то, поцелуй меня.


Наташе было 16 лет, и был 1809 год, тот самый, до которого она четыре года тому назад по пальцам считала с Борисом после того, как она с ним поцеловалась. С тех пор она ни разу не видала Бориса. Перед Соней и с матерью, когда разговор заходил о Борисе, она совершенно свободно говорила, как о деле решенном, что всё, что было прежде, – было ребячество, про которое не стоило и говорить, и которое давно было забыто. Но в самой тайной глубине ее души, вопрос о том, было ли обязательство к Борису шуткой или важным, связывающим обещанием, мучил ее.
С самых тех пор, как Борис в 1805 году из Москвы уехал в армию, он не видался с Ростовыми. Несколько раз он бывал в Москве, проезжал недалеко от Отрадного, но ни разу не был у Ростовых.
Наташе приходило иногда к голову, что он не хотел видеть ее, и эти догадки ее подтверждались тем грустным тоном, которым говаривали о нем старшие:
– В нынешнем веке не помнят старых друзей, – говорила графиня вслед за упоминанием о Борисе.
Анна Михайловна, в последнее время реже бывавшая у Ростовых, тоже держала себя как то особенно достойно, и всякий раз восторженно и благодарно говорила о достоинствах своего сына и о блестящей карьере, на которой он находился. Когда Ростовы приехали в Петербург, Борис приехал к ним с визитом.
Он ехал к ним не без волнения. Воспоминание о Наташе было самым поэтическим воспоминанием Бориса. Но вместе с тем он ехал с твердым намерением ясно дать почувствовать и ей, и родным ее, что детские отношения между ним и Наташей не могут быть обязательством ни для нее, ни для него. У него было блестящее положение в обществе, благодаря интимности с графиней Безуховой, блестящее положение на службе, благодаря покровительству важного лица, доверием которого он вполне пользовался, и у него были зарождающиеся планы женитьбы на одной из самых богатых невест Петербурга, которые очень легко могли осуществиться. Когда Борис вошел в гостиную Ростовых, Наташа была в своей комнате. Узнав о его приезде, она раскрасневшись почти вбежала в гостиную, сияя более чем ласковой улыбкой.
Борис помнил ту Наташу в коротеньком платье, с черными, блестящими из под локон глазами и с отчаянным, детским смехом, которую он знал 4 года тому назад, и потому, когда вошла совсем другая Наташа, он смутился, и лицо его выразило восторженное удивление. Это выражение его лица обрадовало Наташу.
– Что, узнаешь свою маленькую приятельницу шалунью? – сказала графиня. Борис поцеловал руку Наташи и сказал, что он удивлен происшедшей в ней переменой.
– Как вы похорошели!
«Еще бы!», отвечали смеющиеся глаза Наташи.
– А папа постарел? – спросила она. Наташа села и, не вступая в разговор Бориса с графиней, молча рассматривала своего детского жениха до малейших подробностей. Он чувствовал на себе тяжесть этого упорного, ласкового взгляда и изредка взглядывал на нее.
Мундир, шпоры, галстук, прическа Бориса, всё это было самое модное и сomme il faut [вполне порядочно]. Это сейчас заметила Наташа. Он сидел немножко боком на кресле подле графини, поправляя правой рукой чистейшую, облитую перчатку на левой, говорил с особенным, утонченным поджатием губ об увеселениях высшего петербургского света и с кроткой насмешливостью вспоминал о прежних московских временах и московских знакомых. Не нечаянно, как это чувствовала Наташа, он упомянул, называя высшую аристократию, о бале посланника, на котором он был, о приглашениях к NN и к SS.
Наташа сидела всё время молча, исподлобья глядя на него. Взгляд этот всё больше и больше, и беспокоил, и смущал Бориса. Он чаще оглядывался на Наташу и прерывался в рассказах. Он просидел не больше 10 минут и встал, раскланиваясь. Всё те же любопытные, вызывающие и несколько насмешливые глаза смотрели на него. После первого своего посещения, Борис сказал себе, что Наташа для него точно так же привлекательна, как и прежде, но что он не должен отдаваться этому чувству, потому что женитьба на ней – девушке почти без состояния, – была бы гибелью его карьеры, а возобновление прежних отношений без цели женитьбы было бы неблагородным поступком. Борис решил сам с собою избегать встреч с Наташей, нo, несмотря на это решение, приехал через несколько дней и стал ездить часто и целые дни проводить у Ростовых. Ему представлялось, что ему необходимо было объясниться с Наташей, сказать ей, что всё старое должно быть забыто, что, несмотря на всё… она не может быть его женой, что у него нет состояния, и ее никогда не отдадут за него. Но ему всё не удавалось и неловко было приступить к этому объяснению. С каждым днем он более и более запутывался. Наташа, по замечанию матери и Сони, казалась по старому влюбленной в Бориса. Она пела ему его любимые песни, показывала ему свой альбом, заставляла его писать в него, не позволяла поминать ему о старом, давая понимать, как прекрасно было новое; и каждый день он уезжал в тумане, не сказав того, что намерен был сказать, сам не зная, что он делал и для чего он приезжал, и чем это кончится. Борис перестал бывать у Элен, ежедневно получал укоризненные записки от нее и всё таки целые дни проводил у Ростовых.