Ананьев, Юрий Алексеевич

Юрий Алексеевич Ананьев
Дата рождения:	1 мая 1932(1932-05-01)
Место рождения:	Ленинград
Дата смерти:	28 ноября 2000(2000-11-28) (68 лет)
Место смерти:	Санкт-Петербург
Страна:	СССР СССР → Россия Россия
Научная сфера:	Лазерная физика
Учёная степень:	доктор физико-математических наук
Учёное звание:	профессор
Альма-матер:	Харьковский университет
Награды и премии:	Премия имени Д. С. Рождественского

Юрий Алексеевич Ананьев (1 мая 1932 года, Ленинград — 28 ноября 2000 года, Санкт-Петербург) — физик, академик РАЕН (1992), академик Российской академии инженерных наук, лауреат премии имени Д. С. Рождественского

Биография

Родился 1 мая 1932 года в Ленинграде, житель блокадного Ленинграда.

Учился в Ленинградском государственном университете (1948—1951), и 1953 году окончил отделение ядерной физики физико-математического факультета Харьковского университета.

В 1954—1961 годах — работа в Ленинградском физико-техническом институте и на Кировском заводе.

В 1964 году — защитил кандидатскую диссертацию.

С 1961 по 1988 годы — научный сотрудник, ведущий научный сотрудник, начальник лаборатории Государственного оптического института.

В 1970 году — защитил докторскую диссертацию.

С 1978 по 1981 годы — профессор Ленинградского института точной механики и оптики.

С 1988 года — профессор кафедры «Лазерная технология» Санкт-Петербургского государственного технического университета.

В 1992 году был избран действительным членом Российской академии естественных наук и Российской академии инженерных наук.

Умер 28 ноября 2000 года. Похоронен на Богословском кладбище (Братская дорожка) (Санкт-Петербург).

Научная и общественная деятельность

Основоположник лазерной оптики в России.

Работы по решению проблемы угловой расходимости лазерного излучения и созданию соответствующих резонаторов. Им были предложены, исследованы и внедрены в практику оптические схемы, используемые сейчас в большинстве мощных лазеров.

Член редколлегии журнала «Оптика и спектроскопия».

Автор более 120 статей, 30 изобретений и трех индивидуально написанных монографий.

Награды

• Орден «Знак Почета» (1976)
• Государственная премия СССР (в группе авторов, за 1982 год) — за цикл работ «Физические основы динамической голографии и новые методы преобразования пространственной структуры световых пучков» (1969—1980)
• Премия имени Д. С. Рождественского (1989) — за цикл работ «Резонаторы лазеров с малой расходимостью излучения»

Ссылки

• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-61286.ln-ru Ананьев, Юрий Алексеевич] на официальном сайте РАН
• [www.mathnet.ru/rus/person89508 Ананьев, Юрий Алексеевич] на математическом портале Math-Net.Ru
• [museum.ifmo.ru/person/437/ Музей университет ИТМО]. museum.ifmo.ru. Проверено 3 мая 2016.
• [nekropol-spb.ru/main/cemeteries/bogoslovskoe/ananjev-uriy-alekseevich/ Ананьев Юрий Алексеевич - Некрополь Санкт-Петербурга и окрестностей]. nekropol-spb.ru. Проверено 3 мая 2016.

Отрывок, характеризующий Ананьев, Юрий Алексеевич

– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
– Ну, Настасья Ивановна, – подмигивая ему, шопотом сказал граф, – ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.
– Я сам… с усам, – сказал Настасья Ивановна.
– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.