Анна Пророчица (Новый Завет)
Анна Пророчица (ивр. חַנָּה, греч. λδβλθυοτε Ἄννα) — персонаж Нового Завета, упоминается в событии принесения младенца Иисуса в Иерусалимский Храм.
Анна, согласно Евангелию от Луки, была благочестивой вдовой из Иерусалима: «дочь Фануилова, от колена Асирова, достигшая глубокой старости, прожив с мужем от девства своего семь лет» (Лк. 2:36). В тот день, когда младенца Иисуса его родители принесли в Иерусалимский храм, чтобы принести жертву за родившегося первенца мужского пола, как это предписывает иудейский закон (Исх. 12:12-15), в нём была Анна, достигшая к тому времени 84 лет, «которая не отходила от храма, постом и молитвою служа Богу день и ночь» (Лк. 2:37).
После того как Симеон Богоприимец произнёс благословения, Анна также «славила Господа и говорила о Нем всем, ожидавшим избавления в Иерусалиме» (Лк. 2:38).
Анна Пророчица почитается Православной церковью в лике праведных, память совершается 3 (16) февраля вместе с Симеоном Богоприимцем и 28 августа (10 сентября).
В иконописи, согласно подлинника Фартусова, Анна изображается как «старица 84 лет, еврейского типа, лицом худощава, в хитоне, полуфелони, с покрывалом на голове».
Напишите отзыв о статье "Анна Пророчица (Новый Завет)"
Ссылки
- Анна пророчица // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- [www.pravenc.ru/text/115542.html Анна, дочь Фануила, пророчица из колена Асира] // Православная энциклопедия. Т. 2. 449-450
- [days.pravoslavie.ru/Life/life4538.htm Житие на сайте Православие. RU]
Отрывок, характеризующий Анна Пророчица (Новый Завет)
– Вы обещали графине Ростовой жениться на ней и хотели увезти ее?– Мой милый, – отвечал Анатоль по французски (как и шел весь разговор), я не считаю себя обязанным отвечать на допросы, делаемые в таком тоне.
Лицо Пьера, и прежде бледное, исказилось бешенством. Он схватил своей большой рукой Анатоля за воротник мундира и стал трясти из стороны в сторону до тех пор, пока лицо Анатоля не приняло достаточное выражение испуга.
– Когда я говорю, что мне надо говорить с вами… – повторял Пьер.
– Ну что, это глупо. А? – сказал Анатоль, ощупывая оторванную с сукном пуговицу воротника.
– Вы негодяй и мерзавец, и не знаю, что меня воздерживает от удовольствия разможжить вам голову вот этим, – говорил Пьер, – выражаясь так искусственно потому, что он говорил по французски. Он взял в руку тяжелое пресспапье и угрожающе поднял и тотчас же торопливо положил его на место.
– Обещали вы ей жениться?
– Я, я, я не думал; впрочем я никогда не обещался, потому что…
Пьер перебил его. – Есть у вас письма ее? Есть у вас письма? – повторял Пьер, подвигаясь к Анатолю.
Анатоль взглянул на него и тотчас же, засунув руку в карман, достал бумажник.
Пьер взял подаваемое ему письмо и оттолкнув стоявший на дороге стол повалился на диван.
– Je ne serai pas violent, ne craignez rien, [Не бойтесь, я насилия не употреблю,] – сказал Пьер, отвечая на испуганный жест Анатоля. – Письма – раз, – сказал Пьер, как будто повторяя урок для самого себя. – Второе, – после минутного молчания продолжал он, опять вставая и начиная ходить, – вы завтра должны уехать из Москвы.
– Но как же я могу…
– Третье, – не слушая его, продолжал Пьер, – вы никогда ни слова не должны говорить о том, что было между вами и графиней. Этого, я знаю, я не могу запретить вам, но ежели в вас есть искра совести… – Пьер несколько раз молча прошел по комнате. Анатоль сидел у стола и нахмурившись кусал себе губы.
