Аттербум, Пер Даниель Амадеус

Пер Даниель Амадеус Аттербум
Per Daniel Amadeus Atterbom
Пер Даниель Амадеус Аттербум
Род деятельности:	поэт, философ, педагог
Дата рождения:	19 января 1790(1790-01-19)
Место рождения:	Швеция
Подданство:	Швеция Швеция
Дата смерти:	21 июля 1855(1855-07-21) (65 лет)
Место смерти:	Стокгольм

Пер Дание́ль Амаде́ус А́ттербум (швед. Per Daniel Amadeus Atterbom; 1790—1855) — шведский поэт, философ и педагог.

Биография

Родился 19 января 1790 года в приходе Эсбо в Ост-Готландии в семье сельского священника.

Посещал гимназию в Линчёпинге и в 1805 году поступил в Уппсальский университет. Он рано познакомился с немецкой литературой, оказавшей большое влияние на его литературную деятельность.

В 1807 году основал вместе с несколькими друзьями общество поэзии и критики «Musis Amici», принявшее в 1808 году название «Aurora-Förbundet» (Союз Авроры) и стремившееся освободить отечественную литературу от цепей академической неподвижности и французского жеманства. Этим обществом с 1810 по 1813 год издавалось в городе Уппсале периодическое издание «Phosphoros».

В 1812—1822 гг. издавал «Poetisk kalender». В 1817—1819 год он предпринял путешествие через Германию в Италию и по возвращении сделался учителем кронпринца Оскара по немецкому языку и литературе. Из Упсалы он сопровождал последнего в 1809 году в столицу Швеции город Стокгольм, в 1821 году был доцентом истории, а в 1824 году адъюнктом философии в Упсале. В 1828 году занял должность профессора логики и метафизики, но в 1835 году перешел на кафедру эстетики.

В 1839 году был избран членом Шведской академии.

Скончался 21 июля 1855 года в городе Стокгольме.

В конце XIX — начале XX века на страницах Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона была дана следующая оценка трудам Пера Аттербома:

Из произведений более зрелой поры его деятельности особенно замечательны: «Lycksalighetens Ö» (2 т., Упс., 1824—27; 3 изд., Оребро, 1875; «Samlade dikter» (2 т., Упс., 1837—38), исключительно лирич. содержания; «Svenska siare och skalder eller grunddragen af svenska vitterhetens häfder intil och med Gustaf III tidehvarf» (6 т., Стокг., 1841—55; 2 изд. 1862—63; дополн. 1864) — истор. литерат. произведение большой важности. Полное издание его сочинений появилось в 1854—64 в Оребро. Вторая часть собрания содержит остроумное произведение «Poesiens historia» (4 т., Оребро, 1861—62). Как поэт, А. отличается глубиною идей; язык и стихи его очень благозвучны; как философ, он склоняется к теософическим воззрениям и стремится примирить философию с христианством.

Ссылки

• [bigenc.ru/text/1839727 Аттербум] / К. Е. Мурадян // Анкилоз — Банка. — М. : Большая Российская энциклопедия, 2005. — С. 485. — (Большая российская энциклопедия : [в 35 т.] / гл. ред. Ю. С. Осипов ; 2004—, т. 2). — ISBN 5-85270-330-3.</span>
• [sv.wikisource.org/wiki/F%C3%B6rfattare:Per_Daniel_Amadeus_Atterbom Произведения в Викитеке]

Отрывок, характеризующий Аттербум, Пер Даниель Амадеус

– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.