Афанасьев, Алексей Васильевич

Алексей Васильевич Афанасьев
Период жизни	1897—1984
Место рождения	деревня Львово, Волоколамский уезд, Московская губерния, Российская империя
Место смерти	Москва
Принадлежность	Российская империя СССР
Род войск	войска связи
Годы службы	1918-1953
Звание
Сражения/войны	Первая мировая война Гражданская война Великая Отечественная война
Награды и премии

Алексей Васильевич Афанасьев (1897—1984) — советский военачальник, генерал-майор войск связи (1940), начальник связи артиллерии Советской Армии.

Биография

Родился в деревне Львово Волоколамского уезда Московской губернии

Из крестьян. Образование церковно-приходское. В Первую мировую войну дослужился до чина унтер-офицера. Участвовал в подпольной партийной работе. Принимал участие в штурме Зимнего дворца в Петрограде во время Октябрьской революции.

В рядах РККА с 1918 года. В годы Гражданской войны — был связистом у В. И. Чапаева, затем командиром роты связи 27-й стрелковой дивизии 5-й армии. В составе этой части участвовал в освобождении Красноярска, разгроме войск Унгерна, разоружении партизанских отрядов Щетинкина.

По окончании боевых действий вместе с преобразованной в трудовую армию дивизией работал в угольных копях близ Черногорска; затем с апреля воевал с белополяками.

В межвоенный период повышал квалификацию при Высшей военной школе Красной армии и Артиллерийской академии РККА имени Ф. Э. Дзержинского. Инструктор корпуса.

В 1937 году назначен начальником Киевского училища связи имени М. И. Калинина (ныне, после объединения с КВИРУ ПВО им. Покрышкина — Киевский военный институт управления и связи КПИ). Генерал-майор войск связи (постановление СНК СССР от 06.04.1940 г.).

В годы Великой Отечественной войны

Летом 1941 года училище было эвакуировано в Красноярск (возвращено в Киев в июле 1944 года); из числа его офицеров в ноябре 1941 г. был сформирован отдел связи 26-й армии (с декабря 1941 г. — 2-й ударной армии Волховского фронта). Начальником отдела связи армии в ноябре 1941 г. был назначен генерал Афанасьев.

После разгрома 2-й УА с 25 июня 1942 г. выходил из окружения в Мясном Бору, 13 июля попал в партизанский отряд под командованием бывшего секретаря Лужского райкома ВКП(б) И. Д. Дмитриева и 24 июля был переправлен оттуда самолётом в штаб Волховского фронта. Со слов генерала Афанасьева, он был последним из старших офицеров, кто видел А. А. Власова. Он был также единственным из высшего командного состава 2-й УА, вышедшим из окружения.

После выхода из окружения и излечения в августе 1942 г. вновь назначен началь­ником отдела связи 2-й Ударной армии. С ноября 1943 г. — заместитель начальника Управления связи 2-го Украинского фронта, с декабря 1943 г. — начальник инженерно-командного факультета Военной электротехнической академии связи им. С. М. Буденно­го. В октябре 1944 г. — начальник Орджоникидзевского военного училища связи, в апре­ле 1945 г. — Грозненского военного училища связи.

После Великой Отечественной войны

В послевоенные годы — в войсках связи. Последняя должность — начальник связи артиллерии Советской Армии. В марте 1953 г. уволен из кадров Советской Армии.

В отставке генерал Афанасьев более 30 лет был главой комитета содействия при Бауманском военкомате города Москвы. Скончался в 1984 году, похоронен на Ваганьковском кладбище.

Награды

• орден Ленина (21.02.1945)
• три ордена Красного Знамени (11.08.1943, 03.11.1944, 1948)
• два ордена Красной Звезды
• медаль XX лет РККА (1938)

Семья

Сын Юрий Алексеевич Афанасьев (1923—2001) — офицер-связист.

Литература

• Гагарин С. С. [militera.lib.ru/prose/russian/gagarin/index.html Мясной Бор]. — М: Воениздат, 1991. — 607 с. — 100 000 экз.
• Агапов М. М. [morpolit.milportal.ru/wp-content/2013/07/149-238.pdf Любанская операция. Часть 2: Оборонительная операция и операция по выводу войск 2-й ударной армии из окружения (30.04.1942-10.07.1942)]. — М: Комтехпринт, 2010. — 310 с. — 100 экз. — ISBN 978-5-903511-17-4.
• Кузнецов В. А. Моя книга памяти: Дневник из Долины смерти. — Казань: Книга памяти Республики Татарстан, 1996. — 279 с. — 5000 экз.
• Гаврилов Б. И. «Долина смерти». Трагедия и подвиг 2-й ударной армии. — М: Институт российской истории РАН, 1999. — 480 с. — ISBN 5-8055-0057-4.
• [blokada.otrok.ru/library/2udar/24.htm А. В. Афанасьев, В. Н. Машин. По торфяным болотам и топям] // [blokada.otrok.ru/library/2udar/index.htm Вторая ударная в битве за Ленинград]. — Л: Лениздат, 1983.

Источники

• [kvvidkus27.narod.ru/iu151.html Сайт выпускников Киевского высшего военного инженерного дважды Краснознаменного училища связи им. М. И. Калинина]
• [www.krasrab.com/archive/2010/01/27/10/view_article Генерал остался верен Сибири] (статья в газете «Красноярский рабочий» от 27.01.2010 г.)
• [mozohin.ru/article/a-137.html Органы государственной безопасности СССР в годы Великой отечественной войны]. Том 3. — Книга вторая (01.07.1942 — 31.12.1942).

Отрывок, характеризующий Афанасьев, Алексей Васильевич

От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
Князь Андрей командовал полком, и устройство полка, благосостояние его людей, необходимость получения и отдачи приказаний занимали его. Пожар Смоленска и оставление его были эпохой для князя Андрея. Новое чувство озлобления против врага заставляло его забывать свое горе. Он весь был предан делам своего полка, он был заботлив о своих людях и офицерах и ласков с ними. В полку его называли наш князь, им гордились и его любили. Но добр и кроток он был только с своими полковыми, с Тимохиным и т. п., с людьми совершенно новыми и в чужой среде, с людьми, которые не могли знать и понимать его прошедшего; но как только он сталкивался с кем нибудь из своих прежних, из штабных, он тотчас опять ощетинивался; делался злобен, насмешлив и презрителен. Все, что связывало его воспоминание с прошедшим, отталкивало его, и потому он старался в отношениях этого прежнего мира только не быть несправедливым и исполнять свой долг.
Правда, все в темном, мрачном свете представлялось князю Андрею – особенно после того, как оставили Смоленск (который, по его понятиям, можно и должно было защищать) 6 го августа, и после того, как отец, больной, должен был бежать в Москву и бросить на расхищение столь любимые, обстроенные и им населенные Лысые Горы; но, несмотря на то, благодаря полку князь Андрей мог думать о другом, совершенно независимом от общих вопросов предмете – о своем полку. 10 го августа колонна, в которой был его полк, поравнялась с Лысыми Горами. Князь Андрей два дня тому назад получил известие, что его отец, сын и сестра уехали в Москву. Хотя князю Андрею и нечего было делать в Лысых Горах, он, с свойственным ему желанием растравить свое горе, решил, что он должен заехать в Лысые Горы.
Он велел оседлать себе лошадь и с перехода поехал верхом в отцовскую деревню, в которой он родился и провел свое детство. Проезжая мимо пруда, на котором всегда десятки баб, переговариваясь, били вальками и полоскали свое белье, князь Андрей заметил, что на пруде никого не было, и оторванный плотик, до половины залитый водой, боком плавал посредине пруда. Князь Андрей подъехал к сторожке. У каменных ворот въезда никого не было, и дверь была отперта. Дорожки сада уже заросли, и телята и лошади ходили по английскому парку. Князь Андрей подъехал к оранжерее; стекла были разбиты, и деревья в кадках некоторые повалены, некоторые засохли. Он окликнул Тараса садовника. Никто не откликнулся. Обогнув оранжерею на выставку, он увидал, что тесовый резной забор весь изломан и фрукты сливы обдерганы с ветками. Старый мужик (князь Андрей видал его у ворот в детстве) сидел и плел лапоть на зеленой скамеечке.
Он был глух и не слыхал подъезда князя Андрея. Он сидел на лавке, на которой любил сиживать старый князь, и около него было развешено лычко на сучках обломанной и засохшей магнолии.
Князь Андрей подъехал к дому. Несколько лип в старом саду были срублены, одна пегая с жеребенком лошадь ходила перед самым домом между розанами. Дом был заколочен ставнями. Одно окно внизу было открыто. Дворовый мальчик, увидав князя Андрея, вбежал в дом.
Алпатыч, услав семью, один оставался в Лысых Горах; он сидел дома и читал Жития. Узнав о приезде князя Андрея, он, с очками на носу, застегиваясь, вышел из дома, поспешно подошел к князю и, ничего не говоря, заплакал, целуя князя Андрея в коленку.
Потом он отвернулся с сердцем на свою слабость и стал докладывать ему о положении дел. Все ценное и дорогое было отвезено в Богучарово. Хлеб, до ста четвертей, тоже был вывезен; сено и яровой, необыкновенный, как говорил Алпатыч, урожай нынешнего года зеленым взят и скошен – войсками. Мужики разорены, некоторый ушли тоже в Богучарово, малая часть остается.
Князь Андрей, не дослушав его, спросил, когда уехали отец и сестра, разумея, когда уехали в Москву. Алпатыч отвечал, полагая, что спрашивают об отъезде в Богучарово, что уехали седьмого, и опять распространился о долах хозяйства, спрашивая распоряжении.
– Прикажете ли отпускать под расписку командам овес? У нас еще шестьсот четвертей осталось, – спрашивал Алпатыч.
«Что отвечать ему? – думал князь Андрей, глядя на лоснеющуюся на солнце плешивую голову старика и в выражении лица его читая сознание того, что он сам понимает несвоевременность этих вопросов, но спрашивает только так, чтобы заглушить и свое горе.
– Да, отпускай, – сказал он.
– Ежели изволили заметить беспорядки в саду, – говорил Алпатыч, – то невозмежио было предотвратить: три полка проходили и ночевали, в особенности драгуны. Я выписал чин и звание командира для подачи прошения.
– Ну, что ж ты будешь делать? Останешься, ежели неприятель займет? – спросил его князь Андрей.
Алпатыч, повернув свое лицо к князю Андрею, посмотрел на него; и вдруг торжественным жестом поднял руку кверху.
– Он мой покровитель, да будет воля его! – проговорил он.
Толпа мужиков и дворовых шла по лугу, с открытыми головами, приближаясь к князю Андрею.
– Ну прощай! – сказал князь Андрей, нагибаясь к Алпатычу. – Уезжай сам, увози, что можешь, и народу вели уходить в Рязанскую или в Подмосковную. – Алпатыч прижался к его ноге и зарыдал. Князь Андрей осторожно отодвинул его и, тронув лошадь, галопом поехал вниз по аллее.
На выставке все так же безучастно, как муха на лице дорогого мертвеца, сидел старик и стукал по колодке лаптя, и две девочки со сливами в подолах, которые они нарвали с оранжерейных деревьев, бежали оттуда и наткнулись на князя Андрея. Увидав молодого барина, старшая девочка, с выразившимся на лице испугом, схватила за руку свою меньшую товарку и с ней вместе спряталась за березу, не успев подобрать рассыпавшиеся зеленые сливы.
Князь Андрей испуганно поспешно отвернулся от них, боясь дать заметить им, что он их видел. Ему жалко стало эту хорошенькую испуганную девочку. Он боялся взглянуть на нее, по вместе с тем ему этого непреодолимо хотелось. Новое, отрадное и успокоительное чувство охватило его, когда он, глядя на этих девочек, понял существование других, совершенно чуждых ему и столь же законных человеческих интересов, как и те, которые занимали его. Эти девочки, очевидно, страстно желали одного – унести и доесть эти зеленые сливы и не быть пойманными, и князь Андрей желал с ними вместе успеха их предприятию. Он не мог удержаться, чтобы не взглянуть на них еще раз. Полагая себя уже в безопасности, они выскочили из засады и, что то пища тоненькими голосками, придерживая подолы, весело и быстро бежали по траве луга своими загорелыми босыми ножонками.