Бент, Уильям

Уильям Бент
William Bent
Уильям Бент
Род деятельности:	торговец, траппер, ранчер
Дата рождения:	23 мая 1809(1809-05-23)
Место рождения:	Сент-Луис, Миссури
Гражданство:	США США
Дата смерти:	19 мая 1869(1869-05-19) (59 лет)
Место смерти:	Территория Колорадо
Отец:	Сайлас Бент
Супруга:	Женщина Сова
Дети:	Мэри, Роберт, Джордж, Джулия, Чарльз

Уильям Бент (англ. William Bent; 23 мая 1809 — 19 мая 1869) — траппер, торговец и ранчер Дикого Запада, один из первых американских поселенцев на территории современного штата Колорадо.

Биография

Уильям Бент родился в городе Сент-Луис 23 мая 1809 года. Его отец, Сайлас Бент, переехал в Миссури из Массачусетса за пять лет до рождения Уильяма Бента. Сайлас Бент имел юридическое образование и вскоре стал судьёй и уважаемым горожанином, он умер в 1827 году, оставив семь сыновей.

Примерно в начале второй четверти XIX века Уильям Бент присоединился к своему старшему брату Чарльзу и стал заниматься мехоторговлей. В верховьях Миссури братья Бенты познакомились с Сираном Сент-Врейном, и около 1827 года эти три молодых человека сформировали товарищество, наняли множество белых трапперов и направились к реке Арканзас. На месте современного города Пуэбло они поставили лагерь и обнесли его частоколом. Индейцы шайенны посоветовали белым торговцам перенести форт подальше от Скалистых гор вниз по реке, так как в тех местах бродили большие стада бизонов и индейцы часто ставили там свои лагеря. В 1833 году Уильям Бент с компаньонами построили новый пост, который стал известен как Форт-Бент. Он был первым постоянным поселением во всей центральной области Равнин. Со временем этот форт стал крупным местом торговли на Великих Равнинах. Чаще других индейских племён поторговать к нему приходили шайенны, с которыми Уильям Бент находился в хороших отношениях и дружил со многими вождями, особенно с Чёрным Котлом, который называл Бента Маленький Белый Человек.

В 1835 году Бент женился на шайеннке Женщине Сове, которая родила ему четверых детей. После её смерти, он женился на её сестре, Жёлтой Женщине.

Уильям Бент некоторое время прожил в городе Уэстпорт, штат Миссури, где владел большим участком земли. Позже он снова переехал в Колорадо и обзавёлся собственным ранчо. Уильям Бент умер в 1869 году и был похоронен недалеко от города Лас-Анимас, в южном Колорадо.

Литература

• Hyde, George E. Life of George Bent Written from His Letters. Ed. by Savoie Lottinville. — Norman, OK: University of Oklahoma Press, 1968. — ISBN 978-0-8061-1577-1.
• Halaas, David Fridtjof and Masich, Andrew E. Halfbreed: The Remarkable True Story of George Bent – Caught between the Worlds of the Indian and the White Man. — Cambridge, Mass: Da Capo Press, 2004. — ISBN 0-306-81320-3.

Ссылки

• [cheyenne-arapaho.ru/ Сайт, посвящённый культуре шайеннов и арапахо]
• [www.pbs.org/weta/thewest/people/a_c/bent.htm PBS - THE WEST - William Bent]
• [www.findagrave.com/cgi-bin/fg.cgi?page=gr&GRid=10652873 Бент, Уильям] (англ.) на сайте Find a Grave

Отрывок, характеризующий Бент, Уильям

На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.