Бискарская резня
Бискарская резня — собирательное наименование двух инцидентов, когда американские солдаты из 45-й пехотной дивизии убили 74 невооружённых итальянских военнопленных и двух пленных немцев (один из стрелявших пояснил, что мотивацией к действиям послужили слова генерала Паттона)[1]. Произошли 14 июля 1943 года.
Описание событий
Во время вторжения союзных войск в Сицилию, Седьмая армия США под командованием генерал-лейтенанта Джорджа Паттона и Восьмая британская армия под командованием генерала Бернарда Монтгомери вторглись в юго-восточную часть острова 10 июля 1943 года. Генерал-лейтенант Омар Брэдли (2-й корпус) дал 45-й дивизии пехоты США сложное задание: была поставлена задача захватить несколько прибрежных городов и аэродром, и удерживать до прибытия подкрепления в виде 1-й дивизии канадской пехоты.
180-му пехотному полку была поставлена задача захватить аэродром Бискари. Задача полка выполнялась так плохо в первые 48 часов после высадки, что генерал-майор Трой Миддлтон рассматривал вопрос о снятии его командира. Вместо этого, помощник командира дивизии отправлен осуществлять строгий надзор за полком.
После захвата аэродрома Бискари 14 июля 1943 года войска 180-го пехотного полка убили 74 (по другой версии 71) итальянских и двух немецких военнопленных в ходе двух отдельных инцидентов. В первом случае, 36 или 39 итальянцев погибли; второе убийство унесло жизни 35 итальянцев и двоих немцев.
Последствия
Когда был проинформирован о резне генерал Омар Брэдли, то сказал генералу Джорджу Паттону, что американские войска убили около 50-70 заключённых. Джордж Паттон отметил свой ответ в своём дневнике:
Я сказал Брэдли, что он, вероятно, преувеличивает, но в любом случае, можно сказать что мёртвые были снайперами или пытались бежать, что ли, иначе это бы вызвало скандал в прессе, а также вызовет сильное недовольство среди гражданских . Во всяком случае, они мертвы, так что ничего уже нельзя поделать.
Оригинальный текст (англ.)I told Bradley that it was probably an exaggeration, but in any case to tell the Officer to certify that the dead men were snipers or had attempted to escape or something, as it would make a stink in the press and also would make the civilians mad. Anyhow, they are dead, so nothing can be done about it.[2]
Брэдли отверг совет Паттона.
См. также
Напишите отзыв о статье "Бискарская резня"
Примечания
Источники
- Atkinson Rick. The Day of Battle: The War in Sicily and Italy, 1943-1944 (The Liberation Trilogy). — New York: Henry Holt and Co., 2007. — P. 119. — ISBN 0805062890.
- Bartolone Giovanni. Le altre stragi. Le stragi alleate e tedesche nella Sicilia del 1943-1944. — Bagheria: Tipografia Aiello & Provenzano, 2005.
- Botting Douglas. Hitler's Last General: The Case Against Wilhelm Mohnke. — London: Bantam Books, 1989. — P. 354–359. — ISBN 0593017099.
- Robbins Christopher. Test of Courage: The Michel Thomas Story. — New York: Simon & Schuster, 2000. — ISBN 9780743202633.
- Weingartner, James (November 1989). «Massacre at Biscari: Patton and An American War Crime». The Historian LII (1): 24–39.
- U.S. Department of the Army, Record of Trial for the General Court-Martial of United States v. CPT. John T. Compton, CM 250835, U.S. Army Judiciary, Arlington, VA.
- U.S. Department of the Army, Record of Trial for the General Court-Martial of United States v. SGT Horace T. West, CM0833, U.S. Army Judiciary, Arlington, VA.
- U.S. Department of War, A Manual for Courts-Martial, U.S. Army, 1928 (Corrected to April 20, 1943), Washington, D.C.: U.S. Government Printing Office, 1943.
- Whitlock, Flint. The Rock of Anzio: from Sicily to Dachau, a History of the U.S. 45th Infantry Division. Boulder: Westview Press, 2005.
- [docs.google.com/viewer?url=www.loc.gov/rr/frd/Military_Law/pdf/rules_warfare-1940.pdf War Department Field Manual FM 27-10 (1940) — Rules of Land Warfare]
Отрывок, характеризующий Бискарская резня
Князь Андрей поцеловался с сестрою рука в руку и сказал ей, что она такая же pleurienicheuse, [плакса,] как всегда была. Княжна Марья повернулась к брату, и сквозь слезы любовный, теплый и кроткий взгляд ее прекрасных в ту минуту, больших лучистых глаз остановился на лице князя Андрея.Княгиня говорила без умолку. Короткая верхняя губка с усиками то и дело на мгновение слетала вниз, притрогивалась, где нужно было, к румяной нижней губке, и вновь открывалась блестевшая зубами и глазами улыбка. Княгиня рассказывала случай, который был с ними на Спасской горе, грозивший ей опасностию в ее положении, и сейчас же после этого сообщила, что она все платья свои оставила в Петербурге и здесь будет ходить Бог знает в чем, и что Андрей совсем переменился, и что Китти Одынцова вышла замуж за старика, и что есть жених для княжны Марьи pour tout de bon, [вполне серьезный,] но что об этом поговорим после. Княжна Марья все еще молча смотрела на брата, и в прекрасных глазах ее была и любовь и грусть. Видно было, что в ней установился теперь свой ход мысли, независимый от речей невестки. Она в середине ее рассказа о последнем празднике в Петербурге обратилась к брату:
– И ты решительно едешь на войну, Andre? – сказала oia, вздохнув.
Lise вздрогнула тоже.
– Даже завтра, – отвечал брат.
– II m'abandonne ici,et Du sait pourquoi, quand il aur pu avoir de l'avancement… [Он покидает меня здесь, и Бог знает зачем, тогда как он мог бы получить повышение…]
Княжна Марья не дослушала и, продолжая нить своих мыслей, обратилась к невестке, ласковыми глазами указывая на ее живот:
– Наверное? – сказала она.
Лицо княгини изменилось. Она вздохнула.
– Да, наверное, – сказала она. – Ах! Это очень страшно…
Губка Лизы опустилась. Она приблизила свое лицо к лицу золовки и опять неожиданно заплакала.
– Ей надо отдохнуть, – сказал князь Андрей, морщась. – Не правда ли, Лиза? Сведи ее к себе, а я пойду к батюшке. Что он, всё то же?
– То же, то же самое; не знаю, как на твои глаза, – отвечала радостно княжна.
– И те же часы, и по аллеям прогулки? Станок? – спрашивал князь Андрей с чуть заметною улыбкой, показывавшею, что несмотря на всю свою любовь и уважение к отцу, он понимал его слабости.
– Те же часы и станок, еще математика и мои уроки геометрии, – радостно отвечала княжна Марья, как будто ее уроки из геометрии были одним из самых радостных впечатлений ее жизни.
Когда прошли те двадцать минут, которые нужны были для срока вставанья старого князя, Тихон пришел звать молодого князя к отцу. Старик сделал исключение в своем образе жизни в честь приезда сына: он велел впустить его в свою половину во время одевания перед обедом. Князь ходил по старинному, в кафтане и пудре. И в то время как князь Андрей (не с тем брюзгливым выражением лица и манерами, которые он напускал на себя в гостиных, а с тем оживленным лицом, которое у него было, когда он разговаривал с Пьером) входил к отцу, старик сидел в уборной на широком, сафьяном обитом, кресле, в пудроманте, предоставляя свою голову рукам Тихона.
– А! Воин! Бонапарта завоевать хочешь? – сказал старик и тряхнул напудренною головой, сколько позволяла это заплетаемая коса, находившаяся в руках Тихона. – Примись хоть ты за него хорошенько, а то он эдак скоро и нас своими подданными запишет. – Здорово! – И он выставил свою щеку.
Старик находился в хорошем расположении духа после дообеденного сна. (Он говорил, что после обеда серебряный сон, а до обеда золотой.) Он радостно из под своих густых нависших бровей косился на сына. Князь Андрей подошел и поцеловал отца в указанное им место. Он не отвечал на любимую тему разговора отца – подтруниванье над теперешними военными людьми, а особенно над Бонапартом.
