Большой Брат

Большой Брат (Старший Брат)
Big Brother
Большой Брат из телевизионной версии BBC
Создатель:	Джордж Оруэлл
Произведения:	«1984»
Пол:	мужской
Возраст:	около 45 лет
Роль исполняет:	Джон Вернон (1956) Боб Флэг (1984)

Запрос «Большой брат» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

Большо́й Бра́т, также Ста́рший Бра́т (англ. Big Brother) — персонаж романа Джорджа Оруэлла «1984», единоличный лидер государства Океания и партии «Ангсоц».

Личность

Изображается как черноусый мужчина в возрасте около 45 лет, с грубым, но по-мужски привлекательным лицом. Лицо Старшего Брата изображается на многочисленных плакатах, развешанных по всему Лондону.

На каждой площадке со стены глядело всё то же лицо. Портрет был выполнен так, что, куда бы ты ни стал, глаза тебя не отпускали. СТАРШИЙ БРАТ СМОТРИТ НА ТЕБЯ — гласила подпись.

— «1984», перевод В. Голышева, часть первая, глава I

В телепередачах он предстаёт как непогрешимый лидер всей Океании. Существует ли Старший Брат как личность или он является лишь образом, созданным пропагандой, неизвестно. Главный герой, Уинстон Смит, спрашивает своего палача О’Брайена: «Существует он в том смысле, в каком существую я?», и получает ответ: «Вы не существуете.<…> Впрочем, это вряд ли имеет значение. Старший Брат существует и бессмертен — как олицетворение партии».

Путь к власти

Большой Брат был одним из лидеров революции, произошедшей в Великобритании в пятидесятых годах. Утверждение единоличной власти Большого Брата началось в 1960 году, с этого времени началось истребление руководителей партии, непосредственно участвовавших в революции. В частности, в середине шестидесятых были казнены по сфабрикованным обвинениям партийные лидеры Джонс, Аронсон и Резерфорд, бежал из страны Эммануэль Голдстейн. К началу 1970-х годов Большой Брат стал единоличным правителем Океании. После его прихода к власти была полностью переписана история Океании, Большой Брат стал её главным действующим лицом, единоличным лидером партии ещё с дореволюционных времён.

Возможные прообразы

Есть несколько версий относительно того, кто мог быть прообразом Большого Брата. В качестве прототипов океанийского диктатора называют Иосифа Сталина и Горация Китченера, военного министра Великобритании во время Первой мировой войны. Внешность и манера правления этих людей совпадает с описанием Большого Брата в данном романе.

Проблемы перевода

В разговорном английском языке «Большой Брат» (англ. Big Brother) означает «старший брат», но в переводах романа Big Brother переводится как «Старший Брат», так и «Большой Брат».

В массовой культуре

После выпуска романа «Большой Брат» стало нарицательным именем для государства или другой подобной организации, стремящейся установить тотальную слежку или контроль над народом.

В 1998 году была учреждена ежегодная «Премия Большого Брата» за самое грубое нарушение свободы граждан государством или компанией.

В книге «101 самая влиятельная не существующая личность» (США, 2006) Большой Брат, ставший символом тоталитаризма и правительственного контроля над человеком, занял второе место, уступив лишь ковбою Мальборо.

Отрывок, характеризующий Большой Брат

От начальника ополчения он поехал к губернатору. Губернатор был маленький живой человечек, весьма ласковый и простой. Он указал Николаю на те заводы, в которых он мог достать лошадей, рекомендовал ему барышника в городе и помещика за двадцать верст от города, у которых были лучшие лошади, и обещал всякое содействие.
– Вы графа Ильи Андреевича сын? Моя жена очень дружна была с вашей матушкой. По четвергам у меня собираются; нынче четверг, милости прошу ко мне запросто, – сказал губернатор, отпуская его.
Прямо от губернатора Николай взял перекладную и, посадив с собою вахмистра, поскакал за двадцать верст на завод к помещику. Все в это первое время пребывания его в Воронеже было для Николая весело и легко, и все, как это бывает, когда человек сам хорошо расположен, все ладилось и спорилось.
Помещик, к которому приехал Николай, был старый кавалерист холостяк, лошадиный знаток, охотник, владетель коверной, столетней запеканки, старого венгерского и чудных лошадей.
Николай в два слова купил за шесть тысяч семнадцать жеребцов на подбор (как он говорил) для казового конца своего ремонта. Пообедав и выпив немножко лишнего венгерского, Ростов, расцеловавшись с помещиком, с которым он уже сошелся на «ты», по отвратительной дороге, в самом веселом расположении духа, поскакал назад, беспрестанно погоняя ямщика, с тем чтобы поспеть на вечер к губернатору.
Переодевшись, надушившись и облив голову холодной подои, Николай хотя несколько поздно, но с готовой фразой: vaut mieux tard que jamais, [лучше поздно, чем никогда,] явился к губернатору.
Это был не бал, и не сказано было, что будут танцевать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы и что будут танцевать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.
Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая то особенная размашистость – море по колено, трын трава в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.
Общество, собранное у губернатора, было лучшее общество Воронежа.
Дам было очень много, было несколько московских знакомых Николая; но мужчин не было никого, кто бы сколько нибудь мог соперничать с георгиевским кавалером, ремонтером гусаром и вместе с тем добродушным и благовоспитанным графом Ростовым. В числе мужчин был один пленный итальянец – офицер французской армии, и Николай чувствовал, что присутствие этого пленного еще более возвышало значение его – русского героя. Это был как будто трофей. Николай чувствовал это, и ему казалось, что все так же смотрели на итальянца, и Николай обласкал этого офицера с достоинством и воздержностью.
Как только вошел Николай в своей гусарской форме, распространяя вокруг себя запах духов и вина, и сам сказал и слышал несколько раз сказанные ему слова: vaut mieux tard que jamais, его обступили; все взгляды обратились на него, и он сразу почувствовал, что вступил в подобающее ему в губернии и всегда приятное, но теперь, после долгого лишения, опьянившее его удовольствием положение всеобщего любимца. Не только на станциях, постоялых дворах и в коверной помещика были льстившиеся его вниманием служанки; но здесь, на вечере губернатора, было (как показалось Николаю) неисчерпаемое количество молоденьких дам и хорошеньких девиц, которые с нетерпением только ждали того, чтобы Николай обратил на них внимание. Дамы и девицы кокетничали с ним, и старушки с первого дня уже захлопотали о том, как бы женить и остепенить этого молодца повесу гусара. В числе этих последних была сама жена губернатора, которая приняла Ростова, как близкого родственника, и называла его «Nicolas» и «ты».