Бордзиловский, Антон Викентьевич

Бордзиловский Антон Викентьевич
Дата рождения	3 ноября 1876(1876-11-03)
Место рождения	Пермь, Российская империя
Дата смерти	30 мая 1962(1962-05-30) (85 лет)
Место смерти	Принстон, США
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Звание	Генерал-лейтенант
Сражения/войны	Гражданская война в России, Белое движение
Награды и премии

Антон Викентьевич Бордзиловский (1876, Российская империя, Пермь — 1962, США, Принстон) — русский военачальник, генерал-лейтенант.

Участник Белого движения в годы Гражданской войны.

Биография

Происходил из дворян Могилевской губернии. Выпускник Сибирского кадетского корпуса (Омск, 1895 год) и Константиновского артиллерийского училища (1898 год).

Во время Первой мировой войны служил начальником охраны императорского дворца в Гатчине.

Гражданская война

С июня 1918 года служил помощником командира Тобольского добровольческого отряда, и, затем, 6-го Степного Сибирского стрелкового полка в составе войск Временного Сибирского правительства.

В январе — сентябре 1919 года командовал 25-м Тобольским Сибирским стрелковым полком в составе 7-й Сибирской стрелковой дивизии Южной группы Сибирской армии адмирала А. В. Колчака. Был произведен в подполковники. Полк Бордзиловского, действовавший на архангельском направлении в районе Печоры, был участником встречи 21 марта 1919 года у местечка Усть-Кожвы между сибирскими и архангельскими белыми соединениями. Постоянные связи и согласованные действия между северными и восточными войсками белых, несмотря на это, так и не установились.

С 3 сентября по 17 октября 1919 года командовал 7-й Тобольской Сибирской стрелковой дивизией, которая действовала в составе Тобольской группы генерала М. Е. Редько. За боевые отличия во время наступления на Тобольск, 17 октября был произведен в генерал-майоры лично Верховным главнокомандующим адмиралом Колчаком.

С 20 ноября 1919 года командовал Северной группой войск в составе 14-й Сибирской, 15-й Воткинской, 7-й Тобольской Сибирской стрелковой дивизий, входящих в состав 2-й армии — вместо убитого генерала П. П. Гривина. В 1920 году командовал 3-й Иркутской стрелковой дивизией в составе 2-го стрелкового корпуса под командованием генерала И. С. Смолина.

В 1921 году, проходя службу в Дальневосточной армии, командовал гарнизоном Спасска и 1-й стрелковой бригадой. Присвоено звание генерал-лейтенанта. 11 мая 1922 года занимал должность помощника командира 2-го стрелкового корпуса.

В эмиграции

Внешние изображения
	[voldrozd.narod.ru/proekt/usa/novo-diev/bordzilovsky.JPG Надгробный памятник]

В эмиграции сначала проживал в Китае, где в 1924—1930 годах состоял в Харбине председателем Общества кадетов-сибиряков и Офицерского союза в составе РОВС. Затем переехал в Шанхай, а потом — в США, где стал начальником отделения РОВС. Старший артиллерийской группы Союза служивший в Российской армии и флоте. Председатель артиллерийского кружка. Член Кадетского объединений в восточной зоне США.

Похоронен на Галлиполийском кладбище в монастыре Новое Дивеево под Нью-Йорком.

Награды

• За военные заслуги 6 апреля 1920 года был награждён орденом Святого Георгия 4-й степени.
• 30 августа 1920 года приказом по Дальневосточной армии был награждён знаком отличия военного ордена «За Великий Сибирский поход».

Литература

• Волков Е. В., Егоров Н. Д., Купцов И. В. Белые генералы Восточного фронта Гражданской войны: Биографический справочник. — М.: Русский путь, 2003. — 240 с. ISBN 5-85887-169-0.

Ссылки

• [www.hrono.ru/biograf/bio_b/bordzilovsky.html Биография на сайте ХРОНОС]

Отрывок, характеризующий Бордзиловский, Антон Викентьевич

Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.


Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.