Бук, Виллем

Виллем Бук
эст. Villem Buk
Дата рождения:	25 марта (6 апреля) 1879(1879-04-06)
Дата смерти:	1941(1941)
Гражданство:	Российская империя Российская империя СССР СССР
Род деятельности:	писатель, поэт
Годы творчества:	1905—1941
Язык произведений:	эстонский

Виллем Бук (эст. Villem Buk; 1879—1941) — эстонский советский писатель, поэт, деятель революционного движения.

Биография

Виллем Бук родился 25 марта (6 апреля) 1879 года в волости Камбья Тартуского уезда в семье кузнеца. С 9 лет работал пастухом, позднее батрачил. Окончил волостную и приходскую школы. В 1898 году окончил курсы учителей в Каарепере. Работал учителем в школах в Вооре и Луунья. С 1903 года работал в Карилатской волостной школе неподалёку от посёлка Пылва.

Был активным участником революции 1905 года. В своих воспоминаниях он писал: «совместно с молодыми соседними учителями и рабочими мы организовали кружок и марксистскую библиотеку. Члены кружка выступали на народных собраниях». В 1906 году за свою революционную деятельность Бук был отстранён от должности учителя и приговорён к тюремному заключению, однако он избежал ареста и скрылся в Тарту. Летом 1907 года был схвачен на нелегальном собрании. После отбывания 6-месячного тюремного заключения был выслан на 2 года в Псковскую губернию. В 1909 году вернулся в Эстонию и устроился на работу в редакцию вильяндиской газеты «Мелева». В 1910 году газета была закрыта. Бук переехал в Тарту, где снова стал подпольно заниматься революционной деятельностью. В 1911 году переехал в Нарву. В 1912 году совместно с Й. Кяспертом участвовал в создании эстонской большевистской газеты «Кийр», работал в редакции 2 года. Написал ряд статей статей о литературе, искусстве, народном образовании, рабочей печати. Летом 1914 года газета была закрыта властями, и Бук переехал в Таллин. Там по заданию городского комитета РСДРП он работал секретарём больничной кассы машиностроительного завода Франца Крулля. В конце 1915 года был арестован по делу Таллинской организации РСДРП и сослан в Сибирь.

Освобождён Февральской революцией 1917 года. Вернулся в Таллин, где стал работать в редакции возобновлённой газеты «Кийр». Занимался большевистской агитацией в Таллине, Тарту и других городах. Принимал активное участие в Октябрьской революции. В 1918 году, в связи с наступлением немецких войск, переехал в Советскую Россию. Принимал участие в Гражданской войне, в 1919 году сражался против войск Деникина в составе Эстонской Красной Армии.

С 1920 года снова работал учителем, занимался литературной деятельностью. В 1926—1929 годах был преподавал в Эстонском педагогическом техникуме в Ленинграде. Стал одним из организаторов Ассоциации эстонских пролетарских писателей. С 1934 года жил в Калинине. В начале 1941 года, после присоединения Эстонии к СССР, вернулся на родину. Жил в Тарту, сотрудничал с местной газетой.

После начала Великой Отечественной войны попытался эвакуироваться в тыл, переплыв на лодке Чудское озеро. Пропал без вести.

Творчество

Литературную деятельность начал в 1905 году. В 1909 году опубликовал книгу рассказов 1909 «Три большие заботы» («Kolm suurt muret»), посвящённую жизни сельских пролетариев. В 1911 году вышел рассказ «Каменная книга» («Kivine raamat»), написанный стиле дневника политзаключённого. В 1912 году в Санкт-Петербурге была опубликована его брошюра «Один забытый эстонский город» («Üks unustatud Eesti linni»). В этом произведении Бук рассказывает о жизни нарвских рабочих и разоблачает эстонскую буржуазию. В 1913 вышла поэма «Лен» («Lina»). В 1920-х годах в его творчестве начинает преобладать поэзия. Его книга стихов «Оттепель» («Sula») была опубликована в 1926 году. В этот сборник вошли ранние произведения Бука, а также стихи об Октябрьской революции.Основные его произведения были опубликованы в 1951 году в сборнике «Эстонская пролетарская литература» («Eesti proletaarne kirjandus»).

Сочинения

• Sula, Leningrad, 1926;
• Eesti proletaarne kirjandus, Tallinn, 1951; в рус. пер. — Антология эстон. поэзии, т. 2, М. — Л., 1959.

Отрывок, характеризующий Бук, Виллем

Он с удивлением и робостью смотрел на нее.
– Где же он?
– Он в армии, mon pere, в Смоленске.
Он долго молчал, закрыв глаза; потом утвердительно, как бы в ответ на свои сомнения и в подтверждение того, что он теперь все понял и вспомнил, кивнул головой и открыл глаза.
– Да, – сказал он явственно и тихо. – Погибла Россия! Погубили! – И он опять зарыдал, и слезы потекли у него из глаз. Княжна Марья не могла более удерживаться и плакала тоже, глядя на его лицо.
Он опять закрыл глаза. Рыдания его прекратились. Он сделал знак рукой к глазам; и Тихон, поняв его, отер ему слезы.
Потом он открыл глаза и сказал что то, чего долго никто не мог понять и, наконец, понял и передал один Тихон. Княжна Марья отыскивала смысл его слов в том настроении, в котором он говорил за минуту перед этим. То она думала, что он говорит о России, то о князе Андрее, то о ней, о внуке, то о своей смерти. И от этого она не могла угадать его слов.
– Надень твое белое платье, я люблю его, – говорил он.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.
– Идите, княжна, идите, идите!
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.