Бэтти, Майкл

Майкл Бэтти
англ. John Michael Batty
Дата рождения:	11 января 1945(1945-01-11) (79 лет)
Место рождения:	Ливерпуль
Страна:	Великобритания Великобритания
Научная сфера:	геоурбанистика
Место работы:	Университетский колледж Лондона
Учёная степень:	доктор философии (PhD)
Учёное звание:	профессор
Альма-матер:	Манчестерский университет, Университет Уэльса
Известен как:	специалист по фрактальному моделированию городских систем, основатель CASA
Награды и премии:	Премия Вотрена Люда, Премия Алонсо, Золотая медаль RGS
Сайт:	[www.complexcity.info/ plexcity.info]

Майкл Бэтти (род. 11 января 1945 года, Ливерпуль) — британский географ, урбанист. Командор Ордена Британской Империи, член Британской академии, Лондонского королевского общества, Академии социальных наук. Профессор факультета Бартлетт Университетского колледжа Лондона (UCL). Основатель и первый директор (1995—2010) Центра продвинутого пространственного анализа (CASA). Научные интересы Бэтти лежат в области компьютерного моделирования городских систем.

Образование

Родился в Ливерпуле. С 1950 по 1956 учился в начальной школе Northway County Primary School , затем с 1956 по 1962 в Quarry Bank High School. Поступил в Манчестерский университет (1962—1966), где выбрал специализацию в области городского и регионального планирования, по которой получил степень бакалавра с особым отличием в 1966 году. Закончил аспирантуру в Университете Уэльса (Институт науки и технологии) в 1984. Диссертационное исследование посвящено псевдо-динамическим моделям городов (доступно онлайн с 2012 года).

Карьера

Майкл начал академическую карьеру в 1966 году еще будучи студентом Манчестерского университета, получив должность ассистента-лектора по городскому и региональному планированию. В дальнейшем он в течение 10 лет работал в Университете Рединга, поднимаясь по академической лестнице (ассистент-исследователь, преподаватель, лектор) в области географии. В это же время он проводит год (1974—1975) в Канаде в качестве приглашенного профессора-ассистента в департаменте транспортного планирования и гражданского строительства Университета Уотерлу (Онтарио).

В 1979 году Бэтти переезжает в Институт науки и технологии Университета Уэльса (ныне — Кардиффский университет), где получает звание профессора. С 1985 по 1989 год Бэтти возглавляет там факультет дизайна среды.

В 1990 году Бэтти переезжает в США, где занимает позицию профессора и директора Национального центра географической информации и анализа (NCGIA) при Университете штата Нью-Йорк в Буффало.

С 1995 года Майкл Бэтти работает в звании профессора в Университетском колледже Лондона, где создает в 1995 году Центр продвинутого пространственного анализа (CASA), первым директором которого становится он сам. Вплоть до 2004 года одновременно был профессором департамента географии и школы Бартлетт (архитектура и планировка).

В 2004 году Бэтти становится бартлетовским профессором городской планировки. Предыдущим получившим это почетное звание был легендарный британский географ-урбанист сэр Питер Холл.

C 2010 года Бэтти уходит с поста директора CASA, занимая должность профессора пространственного анализа и планирования факультета искусственных сред обитания (Бартлета) Университетского колледжа Лондона.

Бэтти в разное время был приглашенным преподавателем географии, планировки, компьютерных наук в следующих университетах:

• 1972—1974 — Политехнический институт Центрального Лондона
• 1982 — Мельбурнский университет
• 1986 — Иллинойсский университет в Урбане-Шампейне
• 1986 — Гонконгский университет
• 1993—1995 — Бристольский университет
• 2003 — Мичиганский университет
• 2010—н.в. — Кардиффский университет
• 2010—н.в. — Университет штата Аризона
• 2015—н.в. — Китайский университет в Гонконге

Вклад в науку

Исследования Бэтти посвящены разработке аналитических методов и компьютерных моделей структуры городов и регионов.

В ранних работах Майкл Бэтти создавал и развивал модели связи землепользования и транспорта, результаты обобщены в его первой книге «Urban Modelling».

В дальнейшем он сфокусировался на методах визуального представления городов и их моделей, часть этих разработок представлена в его второй книге «Microcomputer Graphics». Вместе с Полом Лонгли он опубликовал книгу «Fractal Cities», к которой высказана идея того, что город может быть представлен в качестве результата самоподобных фрактальных процессов, создающих его структуру.

Работы Бэтти по теории сложности применительно к городскому анализу и планировке обобщены в книге «Cities and Complexity», избранные главы которой доступны на его сайте ComplexCity.

В новой книге «The New Science of Cities» объединено множество идей, концентрированных вокруг утверждения, что конфигурация потоков в большей степени, нежели стационарное местоположение объясняют процессы, происходящие в городе, и городское развитие.

Бэтти являлся редактором нескольких значимых сборников, например «Agent-Based Models of Geographical Systems» и «Virtual Geographic Environments». С полным библиографическим списком можно ознакомиться на персональном сайте Майкла Бэтти и в его curriculum vita .

Награды и премии

Год присуждения	Название награды	Присудившая организация	Основание для награждения
2015	Золотая медаль	Королевское географическое общество
2013	Премия Вотрена Люда
2010	Премия Алонсо	Regional Science Association	Cities and Complexity (MIT Press, Cambridge, MA, 2005)
2004	Орден Британской империи		За заслуги перед географией
2002	University Consortium GIS Research Award	[www.agi.org.uk/ Association of Geographic Information]
1999	Sir George Back Award	Королевское географическое общество	Вклад в региональную политику и городское планирование
1998	Technological Progress	[www.agi.org.uk/ Association of Geographic Information]

Отрывок, характеризующий Бэтти, Майкл

Ростов видел слезы, наполнившие глаза государя, и слышал, как он, отъезжая, по французски сказал Чарторижскому:
– Какая ужасная вещь война, какая ужасная вещь! Quelle terrible chose que la guerre!
Войска авангарда расположились впереди Вишау, в виду цепи неприятельской, уступавшей нам место при малейшей перестрелке в продолжение всего дня. Авангарду объявлена была благодарность государя, обещаны награды, и людям роздана двойная порция водки. Еще веселее, чем в прошлую ночь, трещали бивачные костры и раздавались солдатские песни.
Денисов в эту ночь праздновал производство свое в майоры, и Ростов, уже довольно выпивший в конце пирушки, предложил тост за здоровье государя, но «не государя императора, как говорят на официальных обедах, – сказал он, – а за здоровье государя, доброго, обворожительного и великого человека; пьем за его здоровье и за верную победу над французами!»
– Коли мы прежде дрались, – сказал он, – и не давали спуску французам, как под Шенграбеном, что же теперь будет, когда он впереди? Мы все умрем, с наслаждением умрем за него. Так, господа? Может быть, я не так говорю, я много выпил; да я так чувствую, и вы тоже. За здоровье Александра первого! Урра!
– Урра! – зазвучали воодушевленные голоса офицеров.
И старый ротмистр Кирстен кричал воодушевленно и не менее искренно, чем двадцатилетний Ростов.
Когда офицеры выпили и разбили свои стаканы, Кирстен налил другие и, в одной рубашке и рейтузах, с стаканом в руке подошел к солдатским кострам и в величественной позе взмахнув кверху рукой, с своими длинными седыми усами и белой грудью, видневшейся из за распахнувшейся рубашки, остановился в свете костра.
– Ребята, за здоровье государя императора, за победу над врагами, урра! – крикнул он своим молодецким, старческим, гусарским баритоном.
Гусары столпились и дружно отвечали громким криком.
Поздно ночью, когда все разошлись, Денисов потрепал своей коротенькой рукой по плечу своего любимца Ростова.
– Вот на походе не в кого влюбиться, так он в ца'я влюбился, – сказал он.
– Денисов, ты этим не шути, – крикнул Ростов, – это такое высокое, такое прекрасное чувство, такое…
– Ве'ю, ве'ю, д'ужок, и 'азделяю и одоб'яю…
– Нет, не понимаешь!
И Ростов встал и пошел бродить между костров, мечтая о том, какое было бы счастие умереть, не спасая жизнь (об этом он и не смел мечтать), а просто умереть в глазах государя. Он действительно был влюблен и в царя, и в славу русского оружия, и в надежду будущего торжества. И не он один испытывал это чувство в те памятные дни, предшествующие Аустерлицкому сражению: девять десятых людей русской армии в то время были влюблены, хотя и менее восторженно, в своего царя и в славу русского оружия.


На следующий день государь остановился в Вишау. Лейб медик Вилье несколько раз был призываем к нему. В главной квартире и в ближайших войсках распространилось известие, что государь был нездоров. Он ничего не ел и дурно спал эту ночь, как говорили приближенные. Причина этого нездоровья заключалась в сильном впечатлении, произведенном на чувствительную душу государя видом раненых и убитых.
На заре 17 го числа в Вишау был препровожден с аванпостов французский офицер, приехавший под парламентерским флагом, требуя свидания с русским императором. Офицер этот был Савари. Государь только что заснул, и потому Савари должен был дожидаться. В полдень он был допущен к государю и через час поехал вместе с князем Долгоруковым на аванпосты французской армии.
Как слышно было, цель присылки Савари состояла в предложении свидания императора Александра с Наполеоном. В личном свидании, к радости и гордости всей армии, было отказано, и вместо государя князь Долгоруков, победитель при Вишау, был отправлен вместе с Савари для переговоров с Наполеоном, ежели переговоры эти, против чаяния, имели целью действительное желание мира.
Ввечеру вернулся Долгоруков, прошел прямо к государю и долго пробыл у него наедине.
18 и 19 ноября войска прошли еще два перехода вперед, и неприятельские аванпосты после коротких перестрелок отступали. В высших сферах армии с полдня 19 го числа началось сильное хлопотливо возбужденное движение, продолжавшееся до утра следующего дня, 20 го ноября, в который дано было столь памятное Аустерлицкое сражение.
До полудня 19 числа движение, оживленные разговоры, беготня, посылки адъютантов ограничивались одной главной квартирой императоров; после полудня того же дня движение передалось в главную квартиру Кутузова и в штабы колонных начальников. Вечером через адъютантов разнеслось это движение по всем концам и частям армии, и в ночь с 19 на 20 поднялась с ночлегов, загудела говором и заколыхалась и тронулась громадным девятиверстным холстом 80 титысячная масса союзного войска.
Сосредоточенное движение, начавшееся поутру в главной квартире императоров и давшее толчок всему дальнейшему движению, было похоже на первое движение серединного колеса больших башенных часов. Медленно двинулось одно колесо, повернулось другое, третье, и всё быстрее и быстрее пошли вертеться колеса, блоки, шестерни, начали играть куранты, выскакивать фигуры, и мерно стали подвигаться стрелки, показывая результат движения.
Как в механизме часов, так и в механизме военного дела, так же неудержимо до последнего результата раз данное движение, и так же безучастно неподвижны, за момент до передачи движения, части механизма, до которых еще не дошло дело. Свистят на осях колеса, цепляясь зубьями, шипят от быстроты вертящиеся блоки, а соседнее колесо так же спокойно и неподвижно, как будто оно сотни лет готово простоять этою неподвижностью; но пришел момент – зацепил рычаг, и, покоряясь движению, трещит, поворачиваясь, колесо и сливается в одно действие, результат и цель которого ему непонятны.
Как в часах результат сложного движения бесчисленных различных колес и блоков есть только медленное и уравномеренное движение стрелки, указывающей время, так и результатом всех сложных человеческих движений этих 1000 русских и французов – всех страстей, желаний, раскаяний, унижений, страданий, порывов гордости, страха, восторга этих людей – был только проигрыш Аустерлицкого сражения, так называемого сражения трех императоров, т. е. медленное передвижение всемирно исторической стрелки на циферблате истории человечества.
Князь Андрей был в этот день дежурным и неотлучно при главнокомандующем.
В 6 м часу вечера Кутузов приехал в главную квартиру императоров и, недолго пробыв у государя, пошел к обер гофмаршалу графу Толстому.
Болконский воспользовался этим временем, чтобы зайти к Долгорукову узнать о подробностях дела. Князь Андрей чувствовал, что Кутузов чем то расстроен и недоволен, и что им недовольны в главной квартире, и что все лица императорской главной квартиры имеют с ним тон людей, знающих что то такое, чего другие не знают; и поэтому ему хотелось поговорить с Долгоруковым.
– Ну, здравствуйте, mon cher, – сказал Долгоруков, сидевший с Билибиным за чаем. – Праздник на завтра. Что ваш старик? не в духе?
– Не скажу, чтобы был не в духе, но ему, кажется, хотелось бы, чтоб его выслушали.
– Да его слушали на военном совете и будут слушать, когда он будет говорить дело; но медлить и ждать чего то теперь, когда Бонапарт боится более всего генерального сражения, – невозможно.
– Да вы его видели? – сказал князь Андрей. – Ну, что Бонапарт? Какое впечатление он произвел на вас?
– Да, видел и убедился, что он боится генерального сражения более всего на свете, – повторил Долгоруков, видимо, дорожа этим общим выводом, сделанным им из его свидания с Наполеоном. – Ежели бы он не боялся сражения, для чего бы ему было требовать этого свидания, вести переговоры и, главное, отступать, тогда как отступление так противно всей его методе ведения войны? Поверьте мне: он боится, боится генерального сражения, его час настал. Это я вам говорю.
– Но расскажите, как он, что? – еще спросил князь Андрей.
– Он человек в сером сюртуке, очень желавший, чтобы я ему говорил «ваше величество», но, к огорчению своему, не получивший от меня никакого титула. Вот это какой человек, и больше ничего, – отвечал Долгоруков, оглядываясь с улыбкой на Билибина.
– Несмотря на мое полное уважение к старому Кутузову, – продолжал он, – хороши мы были бы все, ожидая чего то и тем давая ему случай уйти или обмануть нас, тогда как теперь он верно в наших руках. Нет, не надобно забывать Суворова и его правила: не ставить себя в положение атакованного, а атаковать самому. Поверьте, на войне энергия молодых людей часто вернее указывает путь, чем вся опытность старых кунктаторов.