Важик, Адам

Адам Важик
Adam Ważyk
Дата рождения:	17 ноября 1905(1905-11-17)
Место рождения:	Варшава
Дата смерти:	13 августа 1982(1982-08-13) (76 лет)
Место смерти:	Варшава
Гражданство:	Польша Польша
Род деятельности:	поэт, прозаик, переводчик
Язык произведений:	польский
Награды:

Адам Важик (польск. Adam Ważyk, наст. фамилия Вагман; 17 ноября 1905, Варшава — 13 августа 1982, Варшава) — польский поэт, прозаик и переводчик.

Биография

Родился в польской еврейской семье в Варшаве. Дебютировал в 1922 году в журнале «Skamander». Сотрудник литературного журнала «Zwrotnica», редактор «Альманаха Нового Искусства» (1924—1925).

После начала Второй мировой войны в 1939 г. в СССР (Львов, Самара, Саратов). С 1943 года член Союза польских патриотов. Комиссар 1-й армии Войска Польского. В освобожденной Польше генеральный секретарь Союза польских писателей, сотрудник культурных журналов «Odrodzenie», «Kuźnica», «Nowa Kultura», член ПОРП. Был главным редактором литературного журнала «Twórczość». Среди польских писателей главный сторонник соцреализма. После 1955 года изменил свои взгляды и выступил против социализма.

Похоронен на кладбище «Воинское Повонзки» в Варшаве.

Его брат — актёр, кинорежиссёр и киновед Леон Тристан.

Награды

• Орден «Знамя Труда» II класса (1949).
• Государственная премия ПНР 2-й степени (1953).

Ссылки

• [portalwiedzy.onet.pl/6,,,,wazyk_adam,haslo.html Адам Важик на сайте portalwiedzy.onet.pl]  (польск.)
• [www.culture.pl/baza-literatura-pelna-tresc/-/eo_event_asset_publisher/k3Ps/content/adam-wazyk Адам Важик на сайте culture.pl]  (польск.)
• [www.filmpolski.pl/fp/index.php/117672 Адам Важик на сайте filmpolski.pl]  (польск.)

Отрывок, характеризующий Важик, Адам

– Нет, теперь мы это сделаем просто, мило, – говорила она.
Голоса ее, m lle Bourienne и Кати, которая о чем то засмеялась, сливались в веселое лепетанье, похожее на пение птиц.
– Non, laissez moi, [Нет, оставьте меня,] – сказала княжна.
И голос ее звучал такой серьезностью и страданием, что лепетанье птиц тотчас же замолкло. Они посмотрели на большие, прекрасные глаза, полные слез и мысли, ясно и умоляюще смотревшие на них, и поняли, что настаивать бесполезно и даже жестоко.
– Au moins changez de coiffure, – сказала маленькая княгиня. – Je vous disais, – с упреком сказала она, обращаясь к m lle Bourienne, – Marieie a une de ces figures, auxquelles ce genre de coiffure ne va pas du tout. Mais du tout, du tout. Changez de grace. [По крайней мере, перемените прическу. У Мари одно из тех лиц, которым этот род прически совсем нейдет. Перемените, пожалуйста.]
– Laissez moi, laissez moi, tout ca m'est parfaitement egal, [Оставьте меня, мне всё равно,] – отвечал голос, едва удерживающий слезы.
M lle Bourienne и маленькая княгиня должны были признаться самим себе, что княжна. Марья в этом виде была очень дурна, хуже, чем всегда; но было уже поздно. Она смотрела на них с тем выражением, которое они знали, выражением мысли и грусти. Выражение это не внушало им страха к княжне Марье. (Этого чувства она никому не внушала.) Но они знали, что когда на ее лице появлялось это выражение, она была молчалива и непоколебима в своих решениях.
– Vous changerez, n'est ce pas? [Вы перемените, не правда ли?] – сказала Лиза, и когда княжна Марья ничего не ответила, Лиза вышла из комнаты.
Княжна Марья осталась одна. Она не исполнила желания Лизы и не только не переменила прически, но и не взглянула на себя в зеркало. Она, бессильно опустив глаза и руки, молча сидела и думала. Ей представлялся муж, мужчина, сильное, преобладающее и непонятно привлекательное существо, переносящее ее вдруг в свой, совершенно другой, счастливый мир. Ребенок свой, такой, какого она видела вчера у дочери кормилицы, – представлялся ей у своей собственной груди. Муж стоит и нежно смотрит на нее и ребенка. «Но нет, это невозможно: я слишком дурна», думала она.
– Пожалуйте к чаю. Князь сейчас выйдут, – сказал из за двери голос горничной.
Она очнулась и ужаснулась тому, о чем она думала. И прежде чем итти вниз, она встала, вошла в образную и, устремив на освещенный лампадой черный лик большого образа Спасителя, простояла перед ним с сложенными несколько минут руками. В душе княжны Марьи было мучительное сомненье. Возможна ли для нее радость любви, земной любви к мужчине? В помышлениях о браке княжне Марье мечталось и семейное счастие, и дети, но главною, сильнейшею и затаенною ее мечтою была любовь земная. Чувство было тем сильнее, чем более она старалась скрывать его от других и даже от самой себя. Боже мой, – говорила она, – как мне подавить в сердце своем эти мысли дьявола? Как мне отказаться так, навсегда от злых помыслов, чтобы спокойно исполнять Твою волю? И едва она сделала этот вопрос, как Бог уже отвечал ей в ее собственном сердце: «Не желай ничего для себя; не ищи, не волнуйся, не завидуй. Будущее людей и твоя судьба должна быть неизвестна тебе; но живи так, чтобы быть готовой ко всему. Если Богу угодно будет испытать тебя в обязанностях брака, будь готова исполнить Его волю». С этой успокоительной мыслью (но всё таки с надеждой на исполнение своей запрещенной, земной мечты) княжна Марья, вздохнув, перекрестилась и сошла вниз, не думая ни о своем платье, ни о прическе, ни о том, как она войдет и что скажет. Что могло всё это значить в сравнении с предопределением Бога, без воли Которого не падет ни один волос с головы человеческой.