Василина, Пётр Кириллович

Пётр Кириллович Василина
Награды и премии:

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Пётр Кириллович Василина (11 [23] августа 1899, Леськи — декабрь 1941, Черкассы) — председатель Чернобаевского комбеда, директор Каменской МТС и председатель Каменского райисполкома.

Биография

Родился 11 (23) августа 1899 года в селе Леськи, Черкасский уезд, Киевская губерния, Российская империя (ныне — Черкасский район, Черкасская область) в крестьянской семье. После окончания двухклассного земского училища работал у кулаков по найму, затем коногоном на рудниках французского акционерного общества в Кривом Роге. Во время гражданской войны участвовал в боях против деникинцев.

С 1923 года — председатель комитета бедноты в Леськах, председатель районного комитета бедноты Шевченковского округа, впоследствии — заведующий земельным участком Чернобаевского и Каменского райисполкомов. Член ВКП(б) с 1926 года. С 1936 года — директор Каменской МТС. В 1936 году его избрали депутатом Верховного Совета СССР первого созыва.

В 1938 году избран первым секретарём Каменского райкома партии. С образованием Кировоградской области Петра Кирилловича избрали членом бюро Кировоградского обкома партии и назначили заведующим сельским отделом. Он был делегатом исторического 18-го съезда ВКП(б). В 1939 году он — участник ВДНХ.

С июля 1941 года — руководитель партизанского подполья, секретарь Кировоградского подпольного обкома партии. В августе 1941 года организовал партизанские группы в Чигиринском, Златопольском и Каменском районах. В лесах Холодного Яра создал партизанский отряд и стал его комиссаром.

Замучен гестаповцами в черкасской тюрьме в декабре 1941 года.

Награды, память

В 1940 году награждён орденом Ленина и орденом Отечественной войны 1-й степени (посмертно).

В честь Василины в 1972 году названа одна из улиц города Черкасс. В Леськах Петру Василисе установлен памятник.

Источники

• П. П. Соса, С. И. Кривенко, В. Б. Страшевич. Улицы Черкасс. Исторический очерк. Черкассы, 1997.
• Улицы города Черкассы. Книга 1. Победа в названиях улиц. Черкассы: ПВ Чабаненко Ю., 2011, 118 стр.
• Украинская ССР в Великой Отечественной войне Советского Союза 1941—1945 гг., том 1. Киев, 1975;
• История Украинской ССР, том 8. Киев, 1984;
• Народная война в тылу фашистских оккупантов на Украине: 1941—1944, книга 1. Киев, 1985.

Ссылка

• Н. М. Руденко. [www.history.org.ua/index.php?encyclop&termin=Vasylyna_P Василина Петр Кириллович] // Энциклопедия истории Украины : в 10 т. / редкол.: В. А. Смолий (председатель) и др.; Институт истории Украины НАН Украины. — К.: Наук. мысль, 2003. — Т. 1: А — В. — С. 442. — ISBN 966-00-0734-5.

Отрывок, характеризующий Василина, Пётр Кириллович

– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.