Васильченко, Георгий Степанович

Георгий Степанович Васильченко
Дата рождения:	20 января 1921(1921-01-20)
Дата смерти:	7 июля 2006(2006-07-07) (85 лет)
Научная сфера:	невропатология, сексология
Место работы:	Институт неврологии АМН СССР Московский НИИ психиатрии ЦИУВ
Учёная степень:	доктор медицинских наук
Учёное звание:	профессор
Альма-матер:	Красноярский медицинский институт
Научный руководитель:	А. И. Златоверов Н. В. Миртовский Н. И. Озерецкий Н. А. Рожанский
Известен как:	невропатолог, один из основоположников советских сексологии и сексопатологии

Гео́ргий Степа́нович Васи́льченко (20 января 1921 — 7 июля 2006) — российский невропатолог, один из основоположников советских сексологии и сексопатологии. Доктор медицинских наук, профессор.

Сыграл важную роль в становлении советской сексологии, последовательно отстаивал идею, что сексопатология является самостоятельной клинической дисциплиной, разработал и внедрил системный подход в сексологии , а также метод структурного анализа сексуальных расстройств, созданы сексологическая антропометрия, возрастные и конституциональные нормы сексуального поведения; написал первые советские руководства для врачей (1977 и 1983 гг.), под его под редакцией вышло так же справочное руководство по сексопатологии (1990 г.).

Один из авторов Большой советской энциклопедии, Большой медицинской энциклопедии и Малой медицинской энциклопедии.

Биография

В 1943 году окончил Красноярский медицинский институт. После прохождения полугодового обучения по невропатологии на военном факультет ЦИУВ был начальником отделений госпиталей в Беломорске и Петсимо.

Работал в лаборатории патофизиологии высшей нервной деятельности Института неврологии АМН СССР.

В 1960—1965 годы — помощник начальника отдела международных стипендий Европейского регионального бюро Всемирной организации здравоохранения.

С 1966 года — старший научный сотрудник и начальник отделения сексопатологии Московского НИИ психиатрии.

В 1973—1993 годы — руководитель Всесоюзного научно-методического центра медицинской сексологии и сексопатологии Московского НИИ психиатрии.

В 1989 году возглавил курс сексопатологии при кафедре психотерапии ЦИУВ.

Отзывы

По мнению И. С. Кона, «невропатолог Васильченко первым поставил вопрос о необходимости создания междисциплинарного раздела медицины, превратил скромное отделение сексопатологии Московского НИИ психиатрии во Всесоюзный научно-методический центр, написал первые советские руководства для врачей „Общая сексопатология“ (1977) и „Частная сексопатология“ (1983) и добился создания в стране хоть какой-то службы сексологической помощи».

Литература

• [cyberleninka.ru/article/n/georgiy-stepanovich-vasilchenko Георгий Степанович Васильченко] // Социальная и клиническая психиатрия. — 2006. — Т. 16, № 4. — С. 110.
• Кон И. С. [books.google.ru/books?id=Uy1TvBNdxQIC&pg=PA159&lpg=PA159&dq=%D0%92%D1%81%D0%B5%D1%81%D0%BE%D1%8E%D0%B7%D0%BD%D0%BE%D0%B3%D0%BE+%D0%BD%D0%B0%D1%83%D1%87%D0%BD%D0%BE-%D0%BC%D0%B5%D1%82%D0%BE%D0%B4%D0%B8%D1%87%D0%B5%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B3%D0%BE+%D1%86%D0%B5%D0%BD%D1%82%D1%80%D0%B0+%D0%BC%D0%B5%D0%B4%D0%B8%D1%86%D0%B8%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B9+%D1%81%D0%B5%D0%BA%D1%81%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%B3%D0%B8%D0%B8+%D0%B8+%D1%81%D0%B5%D0%BA%D1%81%D0%BE%D0%BF%D0%B0%D1%82%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%B3%D0%B8%D0%B8&source=bl&ots=8omBpd8xkL&sig=YW9kY69DrL3csIKKl0KNz74255o&hl=ru&sa=X&ved=0CDoQ6AEwBWoVChMI_K3qpaKpxwIVRRByCh2bCgz2#v=onepage&q=%D0%92%D1%81%D0%B5%D1%81%D0%BE%D1%8E%D0%B7%D0%BD%D0%BE%D0%B3%D0%BE%20%D0%BD%D0%B0%D1%83%D1%87%D0%BD%D0%BE-%D0%BC%D0%B5%D1%82%D0%BE%D0%B4%D0%B8%D1%87%D0%B5%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B3%D0%BE%20%D1%86%D0%B5%D0%BD%D1%82%D1%80%D0%B0%20%D0%BC%D0%B5%D0%B4%D0%B8%D1%86%D0%B8%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B9%20%D1%81%D0%B5%D0%BA%D1%81%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%B3%D0%B8%D0%B8%20%D0%B8%20%D1%81%D0%B5%D0%BA%D1%81%D0%BE%D0%BF%D0%B0%D1%82%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%B3%D0%B8%D0%B8&f=false Клубничка на березке: сексуальная культура в России]. — М.: «Время», 2010. — 606 с.

Отрывок, характеризующий Васильченко, Георгий Степанович

Офицеры так же, как и обыкновенно, жили по двое, по трое, в раскрытых полуразоренных домах. Старшие заботились о приобретении соломы и картофеля, вообще о средствах пропитания людей, младшие занимались, как всегда, кто картами (денег было много, хотя провианта и не было), кто невинными играми – в свайку и городки. Об общем ходе дел говорили мало, частью оттого, что ничего положительного не знали, частью оттого, что смутно чувствовали, что общее дело войны шло плохо.
Ростов жил, попрежнему, с Денисовым, и дружеская связь их, со времени их отпуска, стала еще теснее. Денисов никогда не говорил про домашних Ростова, но по нежной дружбе, которую командир оказывал своему офицеру, Ростов чувствовал, что несчастная любовь старого гусара к Наташе участвовала в этом усилении дружбы. Денисов видимо старался как можно реже подвергать Ростова опасностям, берег его и после дела особенно радостно встречал его целым и невредимым. На одной из своих командировок Ростов нашел в заброшенной разоренной деревне, куда он приехал за провиантом, семейство старика поляка и его дочери, с грудным ребенком. Они были раздеты, голодны, и не могли уйти, и не имели средств выехать. Ростов привез их в свою стоянку, поместил в своей квартире, и несколько недель, пока старик оправлялся, содержал их. Товарищ Ростова, разговорившись о женщинах, стал смеяться Ростову, говоря, что он всех хитрее, и что ему бы не грех познакомить товарищей с спасенной им хорошенькой полькой. Ростов принял шутку за оскорбление и, вспыхнув, наговорил офицеру таких неприятных вещей, что Денисов с трудом мог удержать обоих от дуэли. Когда офицер ушел и Денисов, сам не знавший отношений Ростова к польке, стал упрекать его за вспыльчивость, Ростов сказал ему:
– Как же ты хочешь… Она мне, как сестра, и я не могу тебе описать, как это обидно мне было… потому что… ну, оттого…
Денисов ударил его по плечу, и быстро стал ходить по комнате, не глядя на Ростова, что он делывал в минуты душевного волнения.
– Экая дуг'ацкая ваша пог'ода Г'остовская, – проговорил он, и Ростов заметил слезы на глазах Денисова.


В апреле месяце войска оживились известием о приезде государя к армии. Ростову не удалось попасть на смотр который делал государь в Бартенштейне: павлоградцы стояли на аванпостах, далеко впереди Бартенштейна.
Они стояли биваками. Денисов с Ростовым жили в вырытой для них солдатами землянке, покрытой сучьями и дерном. Землянка была устроена следующим, вошедшим тогда в моду, способом: прорывалась канава в полтора аршина ширины, два – глубины и три с половиной длины. С одного конца канавы делались ступеньки, и это был сход, крыльцо; сама канава была комната, в которой у счастливых, как у эскадронного командира, в дальней, противуположной ступеням стороне, лежала на кольях, доска – это был стол. С обеих сторон вдоль канавы была снята на аршин земля, и это были две кровати и диваны. Крыша устраивалась так, что в середине можно было стоять, а на кровати даже можно было сидеть, ежели подвинуться ближе к столу. У Денисова, жившего роскошно, потому что солдаты его эскадрона любили его, была еще доска в фронтоне крыши, и в этой доске было разбитое, но склеенное стекло. Когда было очень холодно, то к ступеням (в приемную, как называл Денисов эту часть балагана), приносили на железном загнутом листе жар из солдатских костров, и делалось так тепло, что офицеры, которых много всегда бывало у Денисова и Ростова, сидели в одних рубашках.
В апреле месяце Ростов был дежурным. В 8 м часу утра, вернувшись домой, после бессонной ночи, он велел принести жару, переменил измокшее от дождя белье, помолился Богу, напился чаю, согрелся, убрал в порядок вещи в своем уголке и на столе, и с обветрившимся, горевшим лицом, в одной рубашке, лег на спину, заложив руки под голову. Он приятно размышлял о том, что на днях должен выйти ему следующий чин за последнюю рекогносцировку, и ожидал куда то вышедшего Денисова. Ростову хотелось поговорить с ним.
За шалашом послышался перекатывающийся крик Денисова, очевидно разгорячившегося. Ростов подвинулся к окну посмотреть, с кем он имел дело, и увидал вахмистра Топчеенко.
– Я тебе пг'иказывал не пускать их жг'ать этот ког'ень, машкин какой то! – кричал Денисов. – Ведь я сам видел, Лазаг'чук с поля тащил.
– Я приказывал, ваше высокоблагородие, не слушают, – отвечал вахмистр.
Ростов опять лег на свою кровать и с удовольствием подумал: «пускай его теперь возится, хлопочет, я свое дело отделал и лежу – отлично!» Из за стенки он слышал, что, кроме вахмистра, еще говорил Лаврушка, этот бойкий плутоватый лакей Денисова. Лаврушка что то рассказывал о каких то подводах, сухарях и быках, которых он видел, ездивши за провизией.
За балаганом послышался опять удаляющийся крик Денисова и слова: «Седлай! Второй взвод!»
«Куда это собрались?» подумал Ростов.
Через пять минут Денисов вошел в балаган, влез с грязными ногами на кровать, сердито выкурил трубку, раскидал все свои вещи, надел нагайку и саблю и стал выходить из землянки. На вопрос Ростова, куда? он сердито и неопределенно отвечал, что есть дело.