Верёвка, Григорий Гурьевич

Григорий Верёвка
Основная информация
Имя при рождении	укр. Верьовка Григорiй Гурiйович
Полное имя	Верёвка Григорий Гурьевич
Дата рождения	13 (25) декабря 1895(1895-12-25)
Место рождения	село Березна, Черниговская губерния, Российская империя ныне Менский район, Черниговская область
Дата смерти	21 октября 1964(1964-10-21) (68 лет)
Место смерти	Киев, УССР, СССР
Страна	Российская империя Российская империя СССР СССР
Профессии	композитор, хоровой дирижёр, педагог, профессор
Коллективы	Украинский ГНХ
Сотрудничество	КГК имени П. И. Чайковского
Награды

Григорий Гурьевич Верёвка (1895—1964) — советский украинский композитор и хоровой дирижёр.

Народный артист УССР (1960). Лауреат Сталинской премии первой степени (1948). Член ВКП(б) с 1946 года.

Биография

Григорий Верёвка родился 13 (25) декабря 1895 года в селе Березна (ныне посёлок городского типа Менского района Черниговской области Украины).

В 1916 году окончил Черниговскую духовную семинарию. Учился (1918—1921) и работал (1923—1927) в Киевском МДИ имени Н. В. Лысенко, который окончил в 1933 году экстерном.

С 1919 года руководит самодеятельностью, преподаёт хоровое дирижирование в музыкальных учебных заведениях Киева. С 1931 года преподаёт в КГК имени П. И. Чайковского (с 1947 года — профессор).

В 1941—1945 годах — научный сотрудник Института фольклора АН УССР. В 1943—1952 годах — председатель СК УССР.

В 1943 году организовал Украинский государственный народный хор, в 1943—1964 был его художественным руководителем и главным дирижером хора сыскавшего огромную популярность в СССР и за рубежом. Оркестровую группу музыкального коллектива возглавлял И. И. Антоновский.

В 1964 году хору присвоено имя Григория Верёвки (Национальный заслуженный академический народный хор Украины им. Верёвки).

Г. Г. Верёвка умер 21 октября 1964 года. Похоронен в Киеве на Байковом кладбище.

Семья

Жена — хоровой дирижёр Э. П. Скрипчинская.

Творчество

Г. Г. Верёвка занимался обработкой народных песен. Написал песни «Ой, як стало зелено», «Ой, чого ти земле молодiти стало», «I шумить, i гуде» и другие.

Награды и премии

• Сталинская премия первой степени (1948) — за концертно-исполнительскую деятельность
• Государственная премия УССР имени Т. Г. Шевченко (1968 — посмертно) — за создание высокохудожественных концертных программ хора
• народный артист УССР (1960)
• орден Ленина
• орден Трудового Красного Знамени (23.1.1948)
• орден «Знак Почёта»

Память

В 1965 году имя Г. Г. Верёвки присвоено созданному им хору.

Ссылки

• [muzruk.info/?p=5489 Григорий Гурьевич Веревка]
• [www.biografija.ru/show_bio.aspx?id=17346 Данные на сайте Биография.ру]
• [www.ua-patriot.com/publ/verevka_grigorij_gurevich/18-1-0-606 ГРИГОРИЙ ГУРЕВИЧ ВЕРЕВКА (1895-1964)]

Отрывок, характеризующий Верёвка, Григорий Гурьевич

Через неделю уже мужики, приезжавшие с пустыми подводами, для того чтоб увозить вещи, были останавливаемы начальством и принуждаемы к тому, чтобы вывозить мертвые тела из города. Другие мужики, прослышав про неудачу товарищей, приезжали в город с хлебом, овсом, сеном, сбивая цену друг другу до цены ниже прежней. Артели плотников, надеясь на дорогие заработки, каждый день входили в Москву, и со всех сторон рубились новые, чинились погорелые дома. Купцы в балаганах открывали торговлю. Харчевни, постоялые дворы устраивались в обгорелых домах. Духовенство возобновило службу во многих не погоревших церквах. Жертвователи приносили разграбленные церковные вещи. Чиновники прилаживали свои столы с сукном и шкафы с бумагами в маленьких комнатах. Высшее начальство и полиция распоряжались раздачею оставшегося после французов добра. Хозяева тех домов, в которых было много оставлено свезенных из других домов вещей, жаловались на несправедливость своза всех вещей в Грановитую палату; другие настаивали на том, что французы из разных домов свезли вещи в одно место, и оттого несправедливо отдавать хозяину дома те вещи, которые у него найдены. Бранили полицию; подкупали ее; писали вдесятеро сметы на погоревшие казенные вещи; требовали вспомоществований. Граф Растопчин писал свои прокламации.


В конце января Пьер приехал в Москву и поселился в уцелевшем флигеле. Он съездил к графу Растопчину, к некоторым знакомым, вернувшимся в Москву, и собирался на третий день ехать в Петербург. Все торжествовали победу; все кипело жизнью в разоренной и оживающей столице. Пьеру все были рады; все желали видеть его, и все расспрашивали его про то, что он видел. Пьер чувствовал себя особенно дружелюбно расположенным ко всем людям, которых он встречал; но невольно теперь он держал себя со всеми людьми настороже, так, чтобы не связать себя чем нибудь. Он на все вопросы, которые ему делали, – важные или самые ничтожные, – отвечал одинаково неопределенно; спрашивали ли у него: где он будет жить? будет ли он строиться? когда он едет в Петербург и возьмется ли свезти ящичек? – он отвечал: да, может быть, я думаю, и т. д.
О Ростовых он слышал, что они в Костроме, и мысль о Наташе редко приходила ему. Ежели она и приходила, то только как приятное воспоминание давно прошедшего. Он чувствовал себя не только свободным от житейских условий, но и от этого чувства, которое он, как ему казалось, умышленно напустил на себя.
На третий день своего приезда в Москву он узнал от Друбецких, что княжна Марья в Москве. Смерть, страдания, последние дни князя Андрея часто занимали Пьера и теперь с новой живостью пришли ему в голову. Узнав за обедом, что княжна Марья в Москве и живет в своем не сгоревшем доме на Вздвиженке, он в тот же вечер поехал к ней.
Дорогой к княжне Марье Пьер не переставая думал о князе Андрее, о своей дружбе с ним, о различных с ним встречах и в особенности о последней в Бородине.
«Неужели он умер в том злобном настроении, в котором он был тогда? Неужели не открылось ему перед смертью объяснение жизни?» – думал Пьер. Он вспомнил о Каратаеве, о его смерти и невольно стал сравнивать этих двух людей, столь различных и вместе с тем столь похожих по любви, которую он имел к обоим, и потому, что оба жили и оба умерли.
В самом серьезном расположении духа Пьер подъехал к дому старого князя. Дом этот уцелел. В нем видны были следы разрушения, но характер дома был тот же. Встретивший Пьера старый официант с строгим лицом, как будто желая дать почувствовать гостю, что отсутствие князя не нарушает порядка дома, сказал, что княжна изволили пройти в свои комнаты и принимают по воскресеньям.
– Доложи; может быть, примут, – сказал Пьер.
– Слушаю с, – отвечал официант, – пожалуйте в портретную.