Цинзов, Веселин
Веселин Цинзов | |||||||||
Гражданство | Болгария | ||||||||
Дата рождения | 29 июля 1986 (37 лет) | ||||||||
Место рождения | Самоков, Болгария | ||||||||
Рост | 170 см | ||||||||
Вес | 63 кг | ||||||||
Карьера | |||||||||
---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
Клуб | Alexander Logistics | ||||||||
Статус | соревнуется | ||||||||
Медали | |||||||||
| |||||||||
Результаты | |||||||||
Кубок мира | |||||||||
| |||||||||
Последнее обновление: 22 марта 2012 |
Веселин Цинзов (болг. Веселин Цинзов; род. 29 июля 1986 года, Самоков) — болгарский лыжник, участник Олимпийских игр в Ванкувере.
В Кубке мира Цинзов дебютировал в 2007 году, в январе 2010 года единственный раз в карьере попал в тридцатку лучших на этапе Кубка мира, в дуатлоне на 30 км на этапе в Рыбинске. Лучшим достижением Цинзова в общем итоговом зачёте Кубка мира является 156-е место в сезоне 2009/10.
На Олимпиаде-2010 в Ванкувере стартовал в двух гонках, 15 км свободным стилем — 50-е место, дуатлон 15+15 км — не финишировал.
За свою карьеру принимал участие в четырёх чемпионатах мира, лучший результат 22-е место в командном спринте на чемпионате 2005 года, а в личных гонках 41-е место в масс-старте на 50 км свободным ходом на чемпионате 2009 года.
Выступает на лыжах производства фирмы Fischer.
Напишите отзыв о статье "Цинзов, Веселин"
Ссылки
- [www.fis-ski.com/uk/604/613.html?sector=CC&competitorid=95538&type=result Веселин Цинзов] — статистика на сайте FIS (англ.)
- [www.sports-reference.com/olympics/athletes/ts/veselin-tsinzov-1.html Веселин Цинзов] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)
Это заготовка статьи о лыжнике. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Цинзов, Веселин
Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.