Взрыв на улице Васы Мискина
| Взрыв на улице Васы Мискина | |
 Кадр видеозаписи с места события | |
| Место атаки |
Сараево, Босния и Герцеговина |
|---|---|
| Дата |
27 мая 1992 года |
| Погибшие |
16 или 26 человек |
| Раненые |
свыше 100 человек |
Взрыв на улице Васы Мискина (сербохорв. Masakr u ulici Vase Miskina) — взрыв в очереди за хлебом на улице Васы Мискина[комм. 1] в Сараеве 27 мая 1992 года.
Описание события
27 мая 1992 года в 10:00 часов на улице Васы Мискина в Сараеве в нескольких десятках метров от католического собора произошёл взрыв гранат. В момент взрыва на улице находились сотни людей, выстроившиеся в очередь за хлебом. По скорой помощи, спешившей на помощь пострадавшим, был открыт огонь. Сразу же после происшествия на месте взрыва появились репортёры боснийского телевидения[1]. Накануне взрыва ночью сербами были обстреляны мечети, общественные и жилые здания к югу от города, что привело к человеческим жертвам. В это время Совет безопасности ООН рассматривал возможность введения санкций против Югославии, которые были приняты 30 мая того же года. В результате взрыва, по разным данным, погибли 16 или 26 человек[2], свыше ста были ранены[3].
Организаторы остались неизвестными; по утверждению сербской стороны, не было проведено расследования инцидента, однако Совет безопасности ООН посчитал ответственной сербскую сторону и принял резолюцию о введении санкций против СРЮ и расширения мандата миротворцев ООН на Боснию и Герцеговину[4].
По данным баллистического эксперта из Белграда, представленным в Международный трибунал по бывшей Югославии в 2015 году, взрыв был произведён 82-мм миномётом с расстояния 100—120 метров с места, находившегося под контролем боснийской армии. Эксперт также указал на невозможность обстрела с сербских позиций, находившихся на расстоянии 1700—1800 метров от места взрыва, которое окружено высокими зданиями[2].
Оценки
Мировое сообщество сразу после совершения взрыва возложило ответственность на сербов, ранее блокировавших Сараево[5]. Командующий миротворческими силами ООН в Сараеве генерал Маккензи[en] писал, что по поступившей к нему информации, незадолго до взрыва была закрыта для движения улица Васы Мискина, после появления очереди перед пекарней на расстоянии от неё появились представители СМИ, которые начали съёмку сразу после взрыва, большинство убитых были сербы[6]. В британской газете The Independent 23 августа 1992 года вышла публикация с ссылками на внутреннюю переписку ООН, в которой утверждалось, что виновниками взрыва на Мискина были мусульмане, преследовавшие цель склонить мировое сообщество на свою сторону и сделать повод для военной интервенции на территорию Боснии и Герцеговины[7].
Напишите отзыв о статье "Взрыв на улице Васы Мискина"
Примечания
- Комментарии
- ↑ Ныне улица Ферхадия[sh]. С 1945 по 1993 год улица носила имя народного героя Югославии Васо Мискина[sh], после чего ей было возвращено первоначальное название. См. [radiosarajevo.ba/novost/191041/najpoznatije-sarajevsko-setaliste-ulica-ferhadija-uzivajte-u-austrougarskoj-gradnji-foto Najpoznatije sarajevsko šetalište — ulica Ferhadija]. // radiosarajevo.ba. Проверено 24 декабря 2015.
- Источники
- ↑ [books.google.ru/books?id=tt_kAAAAMAAJ&q=%D0%92%D0%B7%D1%80%D1%8B%D0%B2+%D0%BD%D0%B0+%D1%83%D0%BB%D0%B8%D1%86%D0%B5+%D0%92%D0%B0%D1%81%D0%B5+%D0%9C%D0%B8%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%BD%D0%B0&dq=%D0%92%D0%B7%D1%80%D1%8B%D0%B2+%D0%BD%D0%B0+%D1%83%D0%BB%D0%B8%D1%86%D0%B5+%D0%92%D0%B0%D1%81%D0%B5+%D0%9C%D0%B8%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%BD%D0%B0&hl=ru&sa=X&redir_esc=y Кадетская перекличка]. — Association of Russian Cadets Graduated outside of Russia, 1994.
- ↑ 1 2 [www.sense-agency.com/icty/defense-deficient-evidence-on-bread-queue-massacre.29.html?news_id=16779 Defence: ‘deficient’ evidence on Bread queue massacre]. // sense-agency.com. Проверено 24 декабря 2015.
- ↑ Donia, Robert J. [www.iis.unsa.ba/pdf/donia_sarajevo.pdf Сараево: биография города] = Sarajevo: biografija grada. — С.: Institut za istoriju, 2006. — С. 345, 346. — 462 с. — ISBN 9958-9642-8-7. (босн.) (англ.)
- ↑ Югославия в XX веке: очерки политической истории / К. В. Никифоров (отв. ред.), А. И. Филимонова, А. Л. Шемякин и др.. — М.: Индрик, 2011. — С. 811. — ISBN 9785916741216.
- ↑ [www.kommersant.ru/Doc-rss/454597 Цена вопроса]. // kommersant.ru. Проверено 24 декабря 2015.
- ↑ O'Shea, Brendan. [books.google.ru/books?id=ZXlQaffX3c4C&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q&f=false Perception and Reality in the Modern Yugoslav Conflict: Myth, Falsehood and Deceit 1991—1995]. — Routledge, 2012. — С. 4.
- ↑ См. главу 5 «Когда уже началось — было и так»: Булатович, Лиляна. [guskova.ru/center/general/05 Генерал Младич — военный преступник?]. — М., 1998.
Отрывок, характеризующий Взрыв на улице Васы Мискина
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…
– Ну, к обеду опоздаете.
– Ах, и кучер уехал.
Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]
– Ну что ж, граф Петр Кирилыч, как ополченье то собирать будут, и вам придется на коня? – сказал старый граф, обращаясь к Пьеру.
Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
Прочтя об опасностях, угрожающих России, о надеждах, возлагаемых государем на Москву, и в особенности на знаменитое дворянство, Соня с дрожанием голоса, происходившим преимущественно от внимания, с которым ее слушали, прочла последние слова: «Мы не умедлим сами стать посреди народа своего в сей столице и в других государства нашего местах для совещания и руководствования всеми нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути врагу, так и вновь устроенными на поражение оного, везде, где только появится. Да обратится погибель, в которую он мнит низринуть нас, на главу его, и освобожденная от рабства Европа да возвеличит имя России!»
– Вот это так! – вскрикнул граф, открывая мокрые глаза и несколько раз прерываясь от сопенья, как будто к носу ему подносили склянку с крепкой уксусной солью. – Только скажи государь, мы всем пожертвуем и ничего не пожалеем.
Шиншин еще не успел сказать приготовленную им шутку на патриотизм графа, как Наташа вскочила с своего места и подбежала к отцу.
– Что за прелесть, этот папа! – проговорила она, целуя его, и она опять взглянула на Пьера с тем бессознательным кокетством, которое вернулось к ней вместе с ее оживлением.
– Вот так патриотка! – сказал Шиншин.
– Совсем не патриотка, а просто… – обиженно отвечала Наташа. – Вам все смешно, а это совсем не шутка…
– Какие шутки! – повторил граф. – Только скажи он слово, мы все пойдем… Мы не немцы какие нибудь…
– А заметили вы, – сказал Пьер, – что сказало: «для совещания».
– Ну уж там для чего бы ни было…
В это время Петя, на которого никто не обращал внимания, подошел к отцу и, весь красный, ломающимся, то грубым, то тонким голосом, сказал:
– Ну теперь, папенька, я решительно скажу – и маменька тоже, как хотите, – я решительно скажу, что вы пустите меня в военную службу, потому что я не могу… вот и всё…
Графиня с ужасом подняла глаза к небу, всплеснула руками и сердито обратилась к мужу.
