Взятие Дамаска (1920)
| Взятие Дамаска | |||
| Основной конфликт: Франко-сирийская война | |||
| Дата | |||
|---|---|---|---|
| Место | |||
| Итог |
| ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
| Общие потери | |||
| |||
Взятие Дамаска (араб. احتجاجات دمشق 1920) — решающее событие франко-сирийской войны, в ходе которого французские войска без какого бы то ни было сопротивления со стороны арабов овладели столицей королевства Сирия городом Дамаском. В результате оккупации города французами государство прекратило своё существование и над его территорией был установлен режим управления Франции по мандату Лиги Наций.
Ход событий
Начавшаяся после провала переговоров Фейсала I с премьер-министром Франции Жоржем Клемансо в январе 1920 года франко-сирийская война ставила под вопрос существование арабского королевства Сирия. Понимая всю безысходность положения, 14 июля того же года король Фейсал сложил оружие и сдался в плен; но министр обороны королевства Юсуф аль-Азма[ar], отказавшись повиноваться королю, двинул войска[en] в ущелье Майсалун с целью нанести поражение французам и не допустить их дальнейшего продвижения вглубь территории Сирии. Однако в ходе сражения войска противника нанесли арабам сокрушительное поражение. 24 июля их части без какого бы то ни было сопротивления заняли Дамаск. 25 июля были образованы правительственные органы профранцузской направленности во главе с Ала ад-Дином ат-Таруби[1].
Напишите отзыв о статье "Взятие Дамаска (1920)"
Примечания
- ↑ Tauber, Eliezer. The Formation of Modern Iraq and Syria. — Routledge, 1995. — 432 p. — ISBN 0714645575.
Отрывок, характеризующий Взятие Дамаска (1920)
– Кончилось?! – сказала княжна Марья, после того как тело его уже несколько минут неподвижно, холодея, лежало перед ними. Наташа подошла, взглянула в мертвые глаза и поспешила закрыть их. Она закрыла их и не поцеловала их, а приложилась к тому, что было ближайшим воспоминанием о нем.«Куда он ушел? Где он теперь?..»
Когда одетое, обмытое тело лежало в гробу на столе, все подходили к нему прощаться, и все плакали.
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.
Наташа и княжна Марья плакали тоже теперь, но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними.
Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.
