Вилинская, Ирина Николаевна

Ирина Вилинская
Основная информация
Дата рождения	7 сентября 1920(1920-09-07)
Место рождения	Одесса, УССР, СССР
Дата смерти	31 августа 1986(1986-08-31) (65 лет)
Место смерти	Киев, УССР, СССР
Профессии	певица, композитор, педагог

Ирина Николаевна Вилинская (укр. Ірина Миколаївна Вілінська; 7 сентября 1920, Одесса — 31 августа 1986, Киев) — украинский музыкальный педагог, певица и композитор.

Биография

Вилинская Ирина Николаевна родилась в Одессе 7 сентября 1920 года в семье известного композитора Николая Николаевича Вилинского. Начала обучаться музыке с пятилетнего возраста. В первую очередь именно своему отцу Вилинская обязана своей любовью к искусству, необыкновенной музыкальной культурой и вкусом.

В детстве и юности наряду с музыкой Вилинская проявила весьма разносторонние способности, ей нравилась математика, она занималась спортом, успешно выступала на соревнованиях по плаванию. После начальной школы, закончила строительный рабфак (1938). Училась в Одесском строительном институте (1938—1939), однако увлечение музыкой взяло своё и в 1939 году Вилинская успешно поступает в Одесское музыкальное училище, где одновременно училась на двух факультетах — по вокалу (педагог Е. М. Менер-Каневская) и на историко-теоретическом. В 1941 году она поступила на историко-теоретический и композиторский факультеты Одесской консерватории. Перед талантливой девушкой была открыта карьера композитора, однако она предпочла пение.

После начала Великой Отечественной войны Вилинская вместе с родителями эвакуировалась в Ташкент, где по классу вокала занималась у профессора Д. Л. Аспелунда в Ташкентской консерватории (1941—1944), а затем (1944) продолжила обучение у профессора Д. Г. Евтушенко в Киеве, закончила аспирантуру Киевской консерватории. Работала на кафедре сольного пения Киевской консерватории, преподаватель (1949), старший преподаватель, утверждена в звании доцента (1964), затем и. о. профессора (1974).

Вилинская рассматривала певческий голос как уникальный музыкальный инструмент, который без надлежащей подготовки можно повредить сложным репертуаром. Поэтому в своей вокальной школе Вилинская проповедовала бережное и постепенное развитие природных данных певцов с использованием тщательно подобранного репертуара, вокализов и специальных распевок, тем самым одновременно обеспечивая высокое профессиональное мастерство и творческое долголетие своих студентов. Вилинская умела исправлять и улучшать тембральные качества голоса, увеличивать диапазон и развивать музыкальность певца.

Вилинская является автором сборников вокализов, обработок украинских и русских народных песен и романсов. Вилинской принадлежат ряд теоретических работ, посвященных вокальной педагогике, а также тщательно разработанные вокальные репертуарные сборники. Уникальное сочетание вокальных, композиторских и пианистических данных, а также многолетний опыт педагога вокалиста позволили ей создать известную серию сборников вокализов для разных голосов. Следует отметить, что выдающийся украинский композитор Л. Н. Ревуцкий был одним из первых рецензентов вокализов, в 1950 году он весьма тепло отозвавался о сочинениях И. Н. Вилинской и рекомендовал их к публикации.

Вокализы Вилинской нашли широкое признание и на протяжении десятилетий применяются для подготовки певцов в консерваториях, музыкальных училищах России, Украины и других стран. Последний сборник вокализов (издан в 1989 году) был опубликован с большой задержкой уже посмертно.

Похоронена на Байковом кладбище в Киеве.

Ученики: А.Пономаренко, В. Богомаз, А. Маняченко, В. Титкин, А. Макаров, С. Бондаренко, В. Мищенко, О. Куреша и другие.

Избранные труды

1. Вокализы для высокого голоса с фортепиано. «Мыстецтво», Киев, 1952.
2. Вокализы для среднего голоса с фортепиано. Государственное издательство изобразительного искусства и музыкальной литературы УССР. Киев, 1961.
3. Вокализы для низкого голоса с фортепиано. Государственное издательство изобразительного искусства и музыкальной литературы УССР. Киев, 1962.
4. Украинские народные песни для баса в сопровождении фортепиано. Обработки И.Вилинской. «Музычна Украина», Киев, 1967.
5. Значение репертуара в воспитании певца. В сб. Вопросы вокальной педагогики. Выпуск третий. Издательство «Музыка», Москва, 1967, стр. 49-90.
6. Вокализы для высокого голоса с фортепиано. Издательство Музыка, Москва, 1969.
7. Педагогический репертуар начинающего певца. 5 сборников для: а)тенора; б)меццо-сопрано; в) сопрано; г)баса; д)баритона. «Музычна Украина», Киев, 1969.
8. Вокализы для начинающего певца. «Музычна Украина», Киев, 1971.
9. Вокализы для среднего голоса, «Музычна Украина», Киев 1989

Литература

1. Т. Михайлова. Воспитание певцов в Киевской консерватории. «Музычна Украина», Киев 1970 (укр.)
2. В. Титкин. Слово об авторе, в сборнике И.Вилинская, Вокализы для среднего голоса, «Музычна Украина», Киев 1989.
3. Валентина Назаренко. [www.day.kiev.ua/ru/article/kultura/uroki-muzyki-iriny-vilinskoy Уроки музыки Ирины Вилинской, «День», № 160, среда, 8 сентября 2010]

Ссылки

• [www.day.kiev.ua/308536/ Уроки музыки Ирины Вилинской]
• [baza.vgd.ru/1/41240/#last ВИЛИНСКАЯ (ВІЛІНСЬКА) ИРИНА НИКОЛАЕВНА]

Отрывок, характеризующий Вилинская, Ирина Николаевна

– Слава богу, что могу ехать, – сказал князь Андрей, – очень жалею, что ты не можешь.
– Зачем ты это говоришь! – сказала княжна Марья. – Зачем ты это говоришь теперь, когда ты едешь на эту страшную войну и он так стар! M lle Bourienne говорила, что он спрашивал про тебя… – Как только она начала говорить об этом, губы ее задрожали и слезы закапали. Князь Андрей отвернулся от нее и стал ходить по комнате.
– Ах, боже мой! Боже мой! – сказал он. – И как подумаешь, что и кто – какое ничтожество может быть причиной несчастья людей! – сказал он со злобою, испугавшею княжну Марью.
Она поняла, что, говоря про людей, которых он называл ничтожеством, он разумел не только m lle Bourienne, делавшую его несчастие, но и того человека, который погубил его счастие.
– Andre, об одном я прошу, я умоляю тебя, – сказала она, дотрогиваясь до его локтя и сияющими сквозь слезы глазами глядя на него. – Я понимаю тебя (княжна Марья опустила глаза). Не думай, что горе сделали люди. Люди – орудие его. – Она взглянула немного повыше головы князя Андрея тем уверенным, привычным взглядом, с которым смотрят на знакомое место портрета. – Горе послано им, а не людьми. Люди – его орудия, они не виноваты. Ежели тебе кажется, что кто нибудь виноват перед тобой, забудь это и прости. Мы не имеем права наказывать. И ты поймешь счастье прощать.
– Ежели бы я был женщина, я бы это делал, Marie. Это добродетель женщины. Но мужчина не должен и не может забывать и прощать, – сказал он, и, хотя он до этой минуты не думал о Курагине, вся невымещенная злоба вдруг поднялась в его сердце. «Ежели княжна Марья уже уговаривает меня простить, то, значит, давно мне надо было наказать», – подумал он. И, не отвечая более княжне Марье, он стал думать теперь о той радостной, злобной минуте, когда он встретит Курагина, который (он знал) находится в армии.
Княжна Марья умоляла брата подождать еще день, говорила о том, что она знает, как будет несчастлив отец, ежели Андрей уедет, не помирившись с ним; но князь Андрей отвечал, что он, вероятно, скоро приедет опять из армии, что непременно напишет отцу и что теперь чем дольше оставаться, тем больше растравится этот раздор.
– Adieu, Andre! Rappelez vous que les malheurs viennent de Dieu, et que les hommes ne sont jamais coupables, [Прощай, Андрей! Помни, что несчастия происходят от бога и что люди никогда не бывают виноваты.] – были последние слова, которые он слышал от сестры, когда прощался с нею.
«Так это должно быть! – думал князь Андрей, выезжая из аллеи лысогорского дома. – Она, жалкое невинное существо, остается на съедение выжившему из ума старику. Старик чувствует, что виноват, но не может изменить себя. Мальчик мой растет и радуется жизни, в которой он будет таким же, как и все, обманутым или обманывающим. Я еду в армию, зачем? – сам не знаю, и желаю встретить того человека, которого презираю, для того чтобы дать ему случай убить меня и посмеяться надо мной!И прежде были все те же условия жизни, но прежде они все вязались между собой, а теперь все рассыпалось. Одни бессмысленные явления, без всякой связи, одно за другим представлялись князю Андрею.


Князь Андрей приехал в главную квартиру армии в конце июня. Войска первой армии, той, при которой находился государь, были расположены в укрепленном лагере у Дриссы; войска второй армии отступали, стремясь соединиться с первой армией, от которой – как говорили – они были отрезаны большими силами французов. Все были недовольны общим ходом военных дел в русской армии; но об опасности нашествия в русские губернии никто и не думал, никто и не предполагал, чтобы война могла быть перенесена далее западных польских губерний.
Князь Андрей нашел Барклая де Толли, к которому он был назначен, на берегу Дриссы. Так как не было ни одного большого села или местечка в окрестностях лагеря, то все огромное количество генералов и придворных, бывших при армии, располагалось в окружности десяти верст по лучшим домам деревень, по сю и по ту сторону реки. Барклай де Толли стоял в четырех верстах от государя. Он сухо и холодно принял Болконского и сказал своим немецким выговором, что он доложит о нем государю для определения ему назначения, а покамест просит его состоять при его штабе. Анатоля Курагина, которого князь Андрей надеялся найти в армии, не было здесь: он был в Петербурге, и это известие было приятно Болконскому. Интерес центра производящейся огромной войны занял князя Андрея, и он рад был на некоторое время освободиться от раздражения, которое производила в нем мысль о Курагине. В продолжение первых четырех дней, во время которых он не был никуда требуем, князь Андрей объездил весь укрепленный лагерь и с помощью своих знаний и разговоров с сведущими людьми старался составить себе о нем определенное понятие. Но вопрос о том, выгоден или невыгоден этот лагерь, остался нерешенным для князя Андрея. Он уже успел вывести из своего военного опыта то убеждение, что в военном деле ничего не значат самые глубокомысленно обдуманные планы (как он видел это в Аустерлицком походе), что все зависит от того, как отвечают на неожиданные и не могущие быть предвиденными действия неприятеля, что все зависит от того, как и кем ведется все дело. Для того чтобы уяснить себе этот последний вопрос, князь Андрей, пользуясь своим положением и знакомствами, старался вникнуть в характер управления армией, лиц и партий, участвовавших в оном, и вывел для себя следующее понятие о положении дел.
Когда еще государь был в Вильне, армия была разделена натрое: 1 я армия находилась под начальством Барклая де Толли, 2 я под начальством Багратиона, 3 я под начальством Тормасова. Государь находился при первой армии, но не в качестве главнокомандующего. В приказе не было сказано, что государь будет командовать, сказано только, что государь будет при армии. Кроме того, при государе лично не было штаба главнокомандующего, а был штаб императорской главной квартиры. При нем был начальник императорского штаба генерал квартирмейстер князь Волконский, генералы, флигель адъютанты, дипломатические чиновники и большое количество иностранцев, но не было штаба армии. Кроме того, без должности при государе находились: Аракчеев – бывший военный министр, граф Бенигсен – по чину старший из генералов, великий князь цесаревич Константин Павлович, граф Румянцев – канцлер, Штейн – бывший прусский министр, Армфельд – шведский генерал, Пфуль – главный составитель плана кампании, генерал адъютант Паулучи – сардинский выходец, Вольцоген и многие другие. Хотя эти лица и находились без военных должностей при армии, но по своему положению имели влияние, и часто корпусный начальник и даже главнокомандующий не знал, в качестве чего спрашивает или советует то или другое Бенигсен, или великий князь, или Аракчеев, или князь Волконский, и не знал, от его ли лица или от государя истекает такое то приказание в форме совета и нужно или не нужно исполнять его. Но это была внешняя обстановка, существенный же смысл присутствия государя и всех этих лиц, с придворной точки (а в присутствии государя все делаются придворными), всем был ясен. Он был следующий: государь не принимал на себя звания главнокомандующего, но распоряжался всеми армиями; люди, окружавшие его, были его помощники. Аракчеев был верный исполнитель блюститель порядка и телохранитель государя; Бенигсен был помещик Виленской губернии, который как будто делал les honneurs [был занят делом приема государя] края, а в сущности был хороший генерал, полезный для совета и для того, чтобы иметь его всегда наготове на смену Барклая. Великий князь был тут потому, что это было ему угодно. Бывший министр Штейн был тут потому, что он был полезен для совета, и потому, что император Александр высоко ценил его личные качества. Армфельд был злой ненавистник Наполеона и генерал, уверенный в себе, что имело всегда влияние на Александра. Паулучи был тут потому, что он был смел и решителен в речах, Генерал адъютанты были тут потому, что они везде были, где государь, и, наконец, – главное – Пфуль был тут потому, что он, составив план войны против Наполеона и заставив Александра поверить в целесообразность этого плана, руководил всем делом войны. При Пфуле был Вольцоген, передававший мысли Пфуля в более доступной форме, чем сам Пфуль, резкий, самоуверенный до презрения ко всему, кабинетный теоретик.