Безруков, Виталий Сергеевич

Виталий Безруков
Виталий Сергеевич Безруков
Имя при рождении:	Безруков Виталий Сергеевич
Дата рождения:	1 января 1942(1942-01-01) (82 года)
Место рождения:	Белавино Горьковская область СССР
Гражданство:	СССР СССР, Россия Россия
Профессия:	актёр, сценарист,театральный педагог

Внешние изображения
	[smena.ru/news/2003/10/16/1145/1.jpg Безруковы Виталий и Сергей]

Вита́лий Серге́евич Безру́ков (1 января 1942, Белавино Горьковской области) — советский и российский актёр, отец Сергея Безрукова.

Биография

Родился в селе Белавино Горьковской области 1 января 1942 года.

После окончания школы в городе Горький поступил в театральную студию Свердловского театра.

Окончил в 1966 году Школу-студию МХАТ с красным дипломом.

Будучи студентом IV курса, сыграл одну из главных ролей в спектакле Театра имени Маяковского «Царь Эдип».

Работал во МХАТе, с 1969 работал в Московском драматическом театре имени А. С. Пушкина. В телефильме-опере «Анна Снегина» сыграл поэта Сергея Есенина.

С 1980 работал в Театре Сатиры.

Преподавал в школе студии при МХАТ. Писал сценарии к фильмам и сериалам. Например, написал сценарий к телесериалу «Сергей Есенин». Снялся вместе с сыном в фильмах «Бригада», «Есенин», «В июне 41-го».

Творчество

Фильмография

Роли в кино

1. 1968 — Сказы уральских гор — Данила
2. 1969 — Анна Снегина — Сергей Есенин (поет А. Мищевский)
3. 1970 — Витька — велосипедист
4. 1973 — Причал
5. 1974 — Хождение по мукам — Латугин
6. 1974 — Ответная мера — Дима
7. 1977 — Провинциальная история — корнет Алфёров
8. 1987 — Следствие ведут Знатоки — Николаев, капитан милиции
9. 1987 — Гнездо глухаря — Егор Есюнин, муж Искры
10. 1993 — Умирает душа
11. 1993 — Территория — следователь
12. 2002 — Бригада — собачник
13. 2005 — Есенин — Александр Никитич, отец Сергея Есенина
14. 2008 — В июне 41-го (Россия, Беларусь) — Михайлов, начальник заставы
15. 2013 — Излечить страх (фильм)  — Лука (Валентин Войно-Ясенецкий)

Участие в документальных фильмах

1. 2009 — Ирония судьбы Сергея Безрукова

Книга

• 2005 — Есенин, издательство: Амфора ISBN 5-94278-924-X

Театральные работы

Роли

Театр им. Вл. Маяковского

• «Царь Эдип»

Театр им. А. С. Пушкина

• «Без вины виноватые» А. Н. Островского — Незнамов
• «Как закалялась сталь» Н. А. Островского — Павка Корчагин
• «Дни нашей жизни» — Глуховцев
• «Разбойники» Ф.Шиллера — Карл Моор

Театр Сатиры

• «Гнездо глухаря» В. С. Розова — Ясюнин
• «Мы, нижеподписавшиеся» А. И. Гельмана — Шиндин
• «Бешеные деньги» А. Н. Островского — Васильков
• «Прощай, Конферансье!» Г. И. Горина — Танцор
• «Идеальный муж» О. Уайльда — Фиппс

Сценарий

• «Ведьма» (антреприза «Арт-партнер XXI век»)
• «Александр Пушкин» (театр им. М. Н. Ермоловой)

Ссылки

• [sergeybezrukov.ru/family/father/ Виталий Безруков] на сайте Сергея Безрукова

Отрывок, характеризующий Безруков, Виталий Сергеевич

– А помнишь, мы говорили с тобой про игру… дурак, кто на счастье хочет играть; играть надо наверное, а я хочу попробовать.
«Попробовать на счастие, или наверное?» подумал Ростов.
– Да и лучше не играй, – прибавил он, и треснув разорванной колодой, прибавил: – Банк, господа!
Придвинув вперед деньги, Долохов приготовился метать. Ростов сел подле него и сначала не играл. Долохов взглядывал на него.
– Что ж не играешь? – сказал Долохов. И странно, Николай почувствовал необходимость взять карту, поставить на нее незначительный куш и начать игру.
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.


Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.