Школа-студия МХАТ

См. также: Студии МХАТ

Школа-студия (институт) им. Вл. И. Немировича-Данченко при МХАТ им. А. П. Чехова (Школа-студия МХАТ)
Год основания	1943
Ректор	Золотовицкий И. Я.
Расположение	Москва, Россия
Юридический адрес	ул. Тверская, д. 6 стр. 7 Москва, 125009
Сайт	mhatschool.theatre.ru/

К:Учебные заведения, основанные в 1943 году

Школа-студия МХАТ — школа-студия (высшее учебное заведение) при Московском Художественном театре. Является государственным образовательным учреждением. Полное название — «Школа-студия (вуз) им. Вл. И. Немировича-Данченко при МХАТ им. А. П. Чехова». Прежнее название (1943—1989 гг.): Школа-студия (вуз) им. В. И. Немировича-Данченко при МХАТ СССР им. М. Горького. Существует с 1943 года. На декабрь 2002 года число студентов составляло 281 человек, профессорско-преподавательский коллектив насчитывал 86 человек. Открыто три факультета — актёрский (обучение — 4 года, конкурс — 30 человек на место), постановочный (обучение — 5 лет, конкурс — 3 человека на место) и продюсерский (обучение — 5 лет, конкурс — 4 человека на место). Форма обучения — дневная. В 2009 году в школе-студии обучается 252 студента, в их числе 85 студентов актерского факультета, 71 человек с постановочного и 96 с продюсерского факультетов.

История

Инициатором создания школы-студии был один из основателей МХАТ им. М. Горького Владимир Иванович Немирович-Данченко. Замысел был высказан на совещании руководителей МХАТ им. М. Горького 21 марта 1943 года и стал, фактически, его завещанием — через месяц (25 апреля) великий режиссёр и педагог умер от сердечного приступа. На следующий день (26 апреля 1943 года) вышло специальное постановление Совнаркома об увековечении его памяти, в котором, среди прочего, был пункт о создании школы-студии им. Немировича-Данченко при МХАТ СССР им. М. Горького. Школа-студия была официально открыта 20 октября 1943 года. Первым ректором стал Василий Григорьевич Сахновский. Первый выпуск (27 человек) окончил школу в 1947 году.

«Я пригласил всех, чтобы поговорить о школе. Мне кажется, можно немедленно приступить к её созданию. У меня выросло конкретное понятие: „Школа-студия-театр“ или „Студия-школа-театр“… В художественном отношении Школа-студия должна быть автономна. Да, она должна знать, что такое искусство Художественного театра, но это не значит, что должна всецело ему подчиняться. В начале, может быть, и будет увлечение, а постепенно с ростом студийцев пусть вырабатывается своё понимание искусства.»

В. И. Немирович-Данченко. Из стенограммы совещания руководства МХАТ от 21 марта 1943 г.

Первоначально в Школе-студии планировался только один факультет — «актёрский» (специальность — актёр драматического театра и кино), а «постановочный» набор (специальность — художник-технолог сцены) должен был быть разовым — для удовлетворения нужд самого МХАТа. Но жизнь показала иное, и на сегодняшний день выпускники факультета заведуют художественной частью в большинстве московских театров. В 1987 году на факультете открылось отделение театральных художников под руководством В. Я. Левенталя. В 1989 году было открыто отделение художников-технологов по сценическому костюму под руководством народного художника России Э. П. Маклаковой, с 2005 выпускающая кафедра сценического костюма готовит художников и технологов сценического костюма. Отделение художников по свету (специальность — художник-технолог по свету) было открыто в 1988 году, сейчас эта квалификация существует в рамках общей программы подготовки специалистов «Художник-технолог сцены». Также, с 1991 года существует отделение театрального менеджмента, преобразованное в 2005 году в продюсерский факультет.

Педагогический состав

Ректоры

Ректоры Школы-студии МХАТ (в хронологическом порядке):

Василий Григорьевич Сахновский (1943—1945) Вениамин Захарович Радомысленский (1945—1980) Николай Павлович Алексеев (1980—1983)

Вадим Михайлович Крупицкий (1984—1986) Олег Павлович Табаков (1986—2000) Анатолий Миронович Смелянский (2000—2013) Игорь Яковлевич Золотовицкий (с 2013 года)

Выпускники

За более чем 60 лет существования Школу-студию МХАТ окончило около двух тысяч человек — актёров и постановщиков. Среди её выпускников такие известные актёры, как Алексей Баталов (1950), Виктор Коршунов (1951), Екатерина Еланская (1951), Николай Рушковский (1952), Леонид Броневой (1955), Евгений Евстигнеев (1956), Татьяна Доронина (1956), Олег Басилашвили (1956), Татьяна Лаврова (1959), Альберт Филозов (1959), Владимир Высоцкий (1960), Николай Караченцов (1967), Елена Проклова (1973), Александр Балуев (1980), Евгений Миронов (1990), Анастасия Заворотнюк (1993), Алексей Бардуков (2005) и многие другие. Среди известных режиссёров, воспитанных в школе-студии: Олег Ефремов (1949), Галина Волчек (1955), Татьяна Доронина (1956), Николай Скорик (1976), Андрей Санатин (1983), Филипп Янковский (1990). Актёр сериала «Касл» Шеймус Девер некоторое время учился в Школе-студии МХАТ. Актрисы Эмили Мортимер и Элизабет Олсен провели семестр обучаясь в Школе-студии по программам обмена.

Связь со школой-студией не прерывается и после окончания учёбы. Так, к примеру, Лев Дуров (выпуск 1954 года) был художественным руководителем выпуска 1996 года, Авангард Леонтьев (выпуск 1968 года) был педагогом школы-студии (1976—1990) и художественным руководителем выпусков 1993 и 1997 годов, а Олег Табаков, окончивший школу-студию в 1957 году, был ректором школы-студии в 1986—2000 годах, выпустив за это время четыре актёрских курса.

Полный список выпускников можно найти [mhatschool.theatre.ru/people/alumni/ на сайте школы-студии]. Также в Википедии существует Категория:Выпускники Школы-студии МХАТ, объединяющая статьи о выпускниках.

Ссылки

• [mhatschool.theatre.ru/ Сайт школы-студии МХАТ]
• [www.cmpk.ru/info/vse_voyzi_moskvi/spisok_voyzov/mxat/ Школа-студия МХАТ на сайте ЦМПК]

Отрывок, характеризующий Школа-студия МХАТ

Как только князь Андрей оставил свои ежедневные занятия, в особенности как только он вступил в прежние условия жизни, в которых он был еще тогда, когда он был счастлив, тоска жизни охватила его с прежней силой, и он спешил поскорее уйти от этих воспоминаний и найти поскорее какое нибудь дело.
– Ты решительно едешь, Andre? – сказала ему сестра.
– Слава богу, что могу ехать, – сказал князь Андрей, – очень жалею, что ты не можешь.
– Зачем ты это говоришь! – сказала княжна Марья. – Зачем ты это говоришь теперь, когда ты едешь на эту страшную войну и он так стар! M lle Bourienne говорила, что он спрашивал про тебя… – Как только она начала говорить об этом, губы ее задрожали и слезы закапали. Князь Андрей отвернулся от нее и стал ходить по комнате.
– Ах, боже мой! Боже мой! – сказал он. – И как подумаешь, что и кто – какое ничтожество может быть причиной несчастья людей! – сказал он со злобою, испугавшею княжну Марью.
Она поняла, что, говоря про людей, которых он называл ничтожеством, он разумел не только m lle Bourienne, делавшую его несчастие, но и того человека, который погубил его счастие.
– Andre, об одном я прошу, я умоляю тебя, – сказала она, дотрогиваясь до его локтя и сияющими сквозь слезы глазами глядя на него. – Я понимаю тебя (княжна Марья опустила глаза). Не думай, что горе сделали люди. Люди – орудие его. – Она взглянула немного повыше головы князя Андрея тем уверенным, привычным взглядом, с которым смотрят на знакомое место портрета. – Горе послано им, а не людьми. Люди – его орудия, они не виноваты. Ежели тебе кажется, что кто нибудь виноват перед тобой, забудь это и прости. Мы не имеем права наказывать. И ты поймешь счастье прощать.
– Ежели бы я был женщина, я бы это делал, Marie. Это добродетель женщины. Но мужчина не должен и не может забывать и прощать, – сказал он, и, хотя он до этой минуты не думал о Курагине, вся невымещенная злоба вдруг поднялась в его сердце. «Ежели княжна Марья уже уговаривает меня простить, то, значит, давно мне надо было наказать», – подумал он. И, не отвечая более княжне Марье, он стал думать теперь о той радостной, злобной минуте, когда он встретит Курагина, который (он знал) находится в армии.
Княжна Марья умоляла брата подождать еще день, говорила о том, что она знает, как будет несчастлив отец, ежели Андрей уедет, не помирившись с ним; но князь Андрей отвечал, что он, вероятно, скоро приедет опять из армии, что непременно напишет отцу и что теперь чем дольше оставаться, тем больше растравится этот раздор.
– Adieu, Andre! Rappelez vous que les malheurs viennent de Dieu, et que les hommes ne sont jamais coupables, [Прощай, Андрей! Помни, что несчастия происходят от бога и что люди никогда не бывают виноваты.] – были последние слова, которые он слышал от сестры, когда прощался с нею.
«Так это должно быть! – думал князь Андрей, выезжая из аллеи лысогорского дома. – Она, жалкое невинное существо, остается на съедение выжившему из ума старику. Старик чувствует, что виноват, но не может изменить себя. Мальчик мой растет и радуется жизни, в которой он будет таким же, как и все, обманутым или обманывающим. Я еду в армию, зачем? – сам не знаю, и желаю встретить того человека, которого презираю, для того чтобы дать ему случай убить меня и посмеяться надо мной!И прежде были все те же условия жизни, но прежде они все вязались между собой, а теперь все рассыпалось. Одни бессмысленные явления, без всякой связи, одно за другим представлялись князю Андрею.


Князь Андрей приехал в главную квартиру армии в конце июня. Войска первой армии, той, при которой находился государь, были расположены в укрепленном лагере у Дриссы; войска второй армии отступали, стремясь соединиться с первой армией, от которой – как говорили – они были отрезаны большими силами французов. Все были недовольны общим ходом военных дел в русской армии; но об опасности нашествия в русские губернии никто и не думал, никто и не предполагал, чтобы война могла быть перенесена далее западных польских губерний.
Князь Андрей нашел Барклая де Толли, к которому он был назначен, на берегу Дриссы. Так как не было ни одного большого села или местечка в окрестностях лагеря, то все огромное количество генералов и придворных, бывших при армии, располагалось в окружности десяти верст по лучшим домам деревень, по сю и по ту сторону реки. Барклай де Толли стоял в четырех верстах от государя. Он сухо и холодно принял Болконского и сказал своим немецким выговором, что он доложит о нем государю для определения ему назначения, а покамест просит его состоять при его штабе. Анатоля Курагина, которого князь Андрей надеялся найти в армии, не было здесь: он был в Петербурге, и это известие было приятно Болконскому. Интерес центра производящейся огромной войны занял князя Андрея, и он рад был на некоторое время освободиться от раздражения, которое производила в нем мысль о Курагине. В продолжение первых четырех дней, во время которых он не был никуда требуем, князь Андрей объездил весь укрепленный лагерь и с помощью своих знаний и разговоров с сведущими людьми старался составить себе о нем определенное понятие. Но вопрос о том, выгоден или невыгоден этот лагерь, остался нерешенным для князя Андрея. Он уже успел вывести из своего военного опыта то убеждение, что в военном деле ничего не значат самые глубокомысленно обдуманные планы (как он видел это в Аустерлицком походе), что все зависит от того, как отвечают на неожиданные и не могущие быть предвиденными действия неприятеля, что все зависит от того, как и кем ведется все дело. Для того чтобы уяснить себе этот последний вопрос, князь Андрей, пользуясь своим положением и знакомствами, старался вникнуть в характер управления армией, лиц и партий, участвовавших в оном, и вывел для себя следующее понятие о положении дел.
Когда еще государь был в Вильне, армия была разделена натрое: 1 я армия находилась под начальством Барклая де Толли, 2 я под начальством Багратиона, 3 я под начальством Тормасова. Государь находился при первой армии, но не в качестве главнокомандующего. В приказе не было сказано, что государь будет командовать, сказано только, что государь будет при армии. Кроме того, при государе лично не было штаба главнокомандующего, а был штаб императорской главной квартиры. При нем был начальник императорского штаба генерал квартирмейстер князь Волконский, генералы, флигель адъютанты, дипломатические чиновники и большое количество иностранцев, но не было штаба армии. Кроме того, без должности при государе находились: Аракчеев – бывший военный министр, граф Бенигсен – по чину старший из генералов, великий князь цесаревич Константин Павлович, граф Румянцев – канцлер, Штейн – бывший прусский министр, Армфельд – шведский генерал, Пфуль – главный составитель плана кампании, генерал адъютант Паулучи – сардинский выходец, Вольцоген и многие другие. Хотя эти лица и находились без военных должностей при армии, но по своему положению имели влияние, и часто корпусный начальник и даже главнокомандующий не знал, в качестве чего спрашивает или советует то или другое Бенигсен, или великий князь, или Аракчеев, или князь Волконский, и не знал, от его ли лица или от государя истекает такое то приказание в форме совета и нужно или не нужно исполнять его. Но это была внешняя обстановка, существенный же смысл присутствия государя и всех этих лиц, с придворной точки (а в присутствии государя все делаются придворными), всем был ясен. Он был следующий: государь не принимал на себя звания главнокомандующего, но распоряжался всеми армиями; люди, окружавшие его, были его помощники. Аракчеев был верный исполнитель блюститель порядка и телохранитель государя; Бенигсен был помещик Виленской губернии, который как будто делал les honneurs [был занят делом приема государя] края, а в сущности был хороший генерал, полезный для совета и для того, чтобы иметь его всегда наготове на смену Барклая. Великий князь был тут потому, что это было ему угодно. Бывший министр Штейн был тут потому, что он был полезен для совета, и потому, что император Александр высоко ценил его личные качества. Армфельд был злой ненавистник Наполеона и генерал, уверенный в себе, что имело всегда влияние на Александра. Паулучи был тут потому, что он был смел и решителен в речах, Генерал адъютанты были тут потому, что они везде были, где государь, и, наконец, – главное – Пфуль был тут потому, что он, составив план войны против Наполеона и заставив Александра поверить в целесообразность этого плана, руководил всем делом войны. При Пфуле был Вольцоген, передававший мысли Пфуля в более доступной форме, чем сам Пфуль, резкий, самоуверенный до презрения ко всему, кабинетный теоретик.