Витебский, Яков Давидович

Яков Давидович Витебский
Дата рождения:	30 июня 1919(1919-06-30)
Место рождения:	Кременчуг, Кременчугский уезд, Полтавская губерния, Украинская ССР
Дата смерти:	28 ноября 1992(1992-11-28) (73 года)
Место смерти:	Курган, Курганская область, Российская Федерация
Страна:	СССР СССР → Россия Россия
Научная сфера:	хирургия, гастроэнтерология
Учёная степень:	доктор медицинских наук (1968)
Альма-матер:	1-й Харьковский государственный медицинский институт
Известен как:	медик, хирург
Награды и премии:

Яков Давидович Витебский (30 июня 1919, Кременчуг, ныне Полтавская область — 28 ноября 1992, Курган) — советский учёный-медик, хирург, инноватор в области полостной хирургии желудочно-кишечного тракта.

Биография

Яков Давидович Витебский родился (30 июня 1919 года в городе Кременчуге Кременчугского уезда Полтавской губернии, Украинской ССР (ныне Полтавская область Украины)

С 1940 года кандидат в члены ВКП(б).

В июне 1941 года с отличием окончил 1-й Харьковский государственный медицинский институт. Трудовую деятельность начал 18 октября 1941 года в Курганской городской больнице в качестве хирурга, одновременно работал ординатором хирургического отделения эвакогоспиталя № 1130, 1944 по 1947 годы — консультантом хирургического отделения эвакогоспиталя № 1273, ставшего впоследствии Курганским областным госпиталем для ветеранов войн.

С 1943 года член ВКП(б), в 1952 году партия переименована в КПСС.

Работал в системе здравоохранения Курганской области. С 1943 по 1946 годы он работал главным врачом городской больницы города Кургана. В августе 1946 года был переведен на работу заведующим хирургическим отделением Курганской областной больницы, в сентябре 1949 года назначен главным хирургом Курганского областного отдела здравоохранения.

В 1952 году на кафедре Свердловского медицинского института защитил кандидатскую диссертацию на тему «Заворот слепой кишки». В 1968 году в Институте хирургии им. А. В. Вишневского защитил докторскую диссертацию на тему «Илеоцекальный отдел кишечника как хирургическая проблема».

В 1960—1987 гг. состоял членом Курганского областного комитета КПСС.

В 1973 году приказом Министра здравоохранения РСФСР был назначен заведующим проблемной научно-исследовательской лабораторией хирургии гастроэнтерологии Тюменского медицинского института (ПНИЛ) в г. Кургане по совместительству.

В 1989 году возглавил Курганский республиканский Центр клапанной гастроэнтерологии.

За годы работы хирургом предложил 49 клапанных анастомозов на органах пищеварения, всего же был предложен 51 новый вариант операций. За их разработку и внедрение в клиническую практику получено 2 авторских свидетельства и 29 удостоверений на рационализаторские предложения. Опубликовал свыше 300 научных работ, 6 монографий. Был редактором 15 сборников научных трудов, выпущенных Курганским научно-медицинским обществом хирургов.

На съездах, конференциях, заседаниях научных обществ, в том числе на международном конгрессе хирургов в Риме (1959 г.), на международном конгрессе онкологов в Москве (1969 г.), на VI и VIII национальных конгрессах хирургов Болгарии (1979, 1984 гг.) выступил с более 300 научными докладами.

За годы работы главным хирургом Курганской области подготовил через первичную специализацию, интернатуру и усовершенствование на рабочем месте более 1200 хирургов.

С 1952 года по 1992 год был председателем правления Курганской областной организации общества «Знание», неоднократно избирался членом праления Всероссийского общества «Знание», Всероссийского научно-медицинского общества хирургов, Всероссийского общества гастроэнтерологов.

Народный депутат РСФСР и Российской Федерации в 1990—1992 гг.

28 ноября 1992 года Яков Давидович Витебский умер и был похоронен в Кургане.

Награды

• почетное звание «Заслуженный врач РСФСР», за успехи в научной, производственной и общественной деятельности (1961)
• орден Ленина (1961)
• орден Трудового Красного Знамени (1971)
• орден Октябрьской революции (1976)
• орден Дружбы народов (1981)
• девять медалей
• Знак отличия и высшая награда Всесоюзного общества «Знание» — медаль им. Н. И. Вавилова.
• Почетное звание «Почётный гражданин Курганской области» (2014, посмерно)

Семья

• Отец — инженер-строитель.
• Мать — врач.
• Старший сын Виталий Яковлевич (р. 9 ноября 1941 года) — заместитель руководителя департамента Министерства экономики РФ (1997—2000).
• Младший сын Леонид Яковлевич (р. 1949 год) — заведующий экспериментальной лабораторией региональных проблем социокультурного развития Курганского государственного университета (с 2008).

Увлечения

Я. Д. Витебский до последних дней коллекционировал марки. Так же он любил спорт: волейбол, настольный теннис, шахматы. Он создал домашнюю библиотеку классической и современной художественной литературы, очень хорошо играл на фортепьяно.

Первый чемпион Курганский области по шахматам (1947 год). В последующих становился только призером. В последний раз он выступил в областном первенстве в 1953 году.

Память

• Улица Витебского в городе Кургане (между 6 микрорайоном и 6-а микрорайоном Заозёрного жилого массива).
• НИИ «Клинико-диагностический центр гастроэнтерологии имени Я. Д. Витебского», г. Курган, ул. Томина 63 к2.
• С 1993 года в Кургане проводится Международный шахматный мемориал Я. Д. Витебского.
• В 2009 году Правительство Курганской области учредило премию имени хирурга — гастроэнтеролога Витебского, которая ежегодно вручается лучшим медицинским работникам и учреждениям здравоохранения за профессиональное мастерство, безупречную работу и личный вклад в развитие здравоохранения Зауралья.

Библиография

• Витебский Я. Д. Питайтесь рационально. — Челябинск: Южно-Уральское книжное издательство, 1989. — 96 с. — ISBN 5-7688-0147-2.

Отрывок, характеризующий Витебский, Яков Давидович

Разговор был холодный, несвязный и прерывался беспрестанно.
– Мари проехала через Рязань, – сказала Наташа. Князь Андрей не заметил, что она называла его сестру Мари. А Наташа, при нем назвав ее так, в первый раз сама это заметила.
– Ну что же? – сказал он.
– Ей рассказывали, что Москва вся сгорела, совершенно, что будто бы…
Наташа остановилась: нельзя было говорить. Он, очевидно, делал усилия, чтобы слушать, и все таки не мог.
– Да, сгорела, говорят, – сказал он. – Это очень жалко, – и он стал смотреть вперед, пальцами рассеянно расправляя усы.
– А ты встретилась с графом Николаем, Мари? – сказал вдруг князь Андрей, видимо желая сделать им приятное. – Он писал сюда, что ты ему очень полюбилась, – продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того сложного значения, которое имели его слова для живых людей. – Ежели бы ты его полюбила тоже, то было бы очень хорошо… чтобы вы женились, – прибавил он несколько скорее, как бы обрадованный словами, которые он долго искал и нашел наконец. Княжна Марья слышала его слова, но они не имели для нее никакого другого значения, кроме того, что они доказывали то, как страшно далек он был теперь от всего живого.
– Что обо мне говорить! – сказала она спокойно и взглянула на Наташу. Наташа, чувствуя на себе ее взгляд, не смотрела на нее. Опять все молчали.
– Andre, ты хоч… – вдруг сказала княжна Марья содрогнувшимся голосом, – ты хочешь видеть Николушку? Он все время вспоминал о тебе.
Князь Андрей чуть заметно улыбнулся в первый раз, но княжна Марья, так знавшая его лицо, с ужасом поняла, что это была улыбка не радости, не нежности к сыну, но тихой, кроткой насмешки над тем, что княжна Марья употребляла, по ее мнению, последнее средство для приведения его в чувства.
– Да, я очень рад Николушке. Он здоров?

Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.

Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.

Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.


Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.

Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.