Владарж Рожмберкского дома
Поделись знанием:
– Capital! [Превосходно!] – по английски сказал князь Ипполит и принялся бить себя ладонью по коленке.
Виконт только пожал плечами. Пьер торжественно посмотрел поверх очков на слушателей.
– Я потому так говорю, – продолжал он с отчаянностью, – что Бурбоны бежали от революции, предоставив народ анархии; а один Наполеон умел понять революцию, победить ее, и потому для общего блага он не мог остановиться перед жизнью одного человека.
– Не хотите ли перейти к тому столу? – сказала Анна Павловна.
Но Пьер, не отвечая, продолжал свою речь.
– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.
– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.
– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.
– Да, идеи грабежа, убийства и цареубийства, – опять перебил иронический голос.
– Это были крайности, разумеется, но не в них всё значение, а значение в правах человека, в эманципации от предрассудков, в равенстве граждан; и все эти идеи Наполеон удержал во всей их силе.
– Свобода и равенство, – презрительно сказал виконт, как будто решившийся, наконец, серьезно доказать этому юноше всю глупость его речей, – всё громкие слова, которые уже давно компрометировались. Кто же не любит свободы и равенства? Еще Спаситель наш проповедывал свободу и равенство. Разве после революции люди стали счастливее? Напротив. Mы хотели свободы, а Бонапарте уничтожил ее.
Князь Андрей с улыбкой посматривал то на Пьера, то на виконта, то на хозяйку. В первую минуту выходки Пьера Анна Павловна ужаснулась, несмотря на свою привычку к свету; но когда она увидела, что, несмотря на произнесенные Пьером святотатственные речи, виконт не выходил из себя, и когда она убедилась, что замять этих речей уже нельзя, она собралась с силами и, присоединившись к виконту, напала на оратора.
– Mais, mon cher m r Pierre, [Но, мой милый Пьер,] – сказала Анна Павловна, – как же вы объясняете великого человека, который мог казнить герцога, наконец, просто человека, без суда и без вины?
| Владарж Рожмберкского дома чеш. Vladař domu rožmberského | |
 Герб Рожмберков до сер. XVI века | |
| Официальная резиденция | |
|---|---|
| Назначалась |
по наследству |
| Срок полномочий |
пожизненно |
| Должность появилась | |
| Первый в должности | |
| Последний в должности | |
| Должность упразднена | |
Владарж Рожмберкского дома (чеш. Vladař domu rožmberského) — официальный титул главы южночешского аристократического рода Рожмберков, символизировавший целостность рожмберкских владений. Титул был впервые принят в 1418 году Ольдржихом II из Рожмберка в период ослабления королевской власти в Чехии; в дальнейшем Ольдржих изготовил несколько поддельных королевских грамот, якобы закрепивших принцип неделимости рожмберкских владений (т. н. «Рожмберкский доминион»). Титул был упразднён с пресечением рода Рожмберков в 1611 году.
В период существования владаржского титула был только один короткий период, когда отсутствовал его носитель: в 1545—1551 годах по причине несовершеннолетия наследника титула Вилема из Рожмберка его владениями управляли опекуны.
Большая часть владений Рожмберков, во главе которых стоял владарж Рожмберкского дома, в 1628 году вошла в состав вновь учреждённого герцогства Крумловского во главе с Гансом Ульрихом фон Эггенбергом.
Список владаржей
- 1418—1451 годы Ольдржих II из Рожмберка, сын Йиндржиха III из Рожмберка
- 1451—1457 годы Йиндржих IV из Рожмберка, сын Ольдржиха II
- 1457—1472 годы Ян II из Рожмберка, сын Ольдржиха II
- 1472—1475 годы Йиндржих V из Рожмберка, сын Яна II
- 1475—1493 годы Вок II из Рожмберка, сын Яна II
- 1493—1523 годы Петр IV из Рожмберка, сын Яна II
- 1523—1526 годы Йиндржих VII из Рожмберка, сын Вока II
- 1526—1532 годы Ян III из Рожмберка, сын Вока II
- 1532—1539 годы Йошт III из Рожмберка, сын Вока II
- 1539—1545 годы Петр V из Рожмберка, сын Вока II
- 1551—1592 годы Вилем из Рожмберка, сын Йошта III
- 1592—1611 годы Петр Вок из Рожмберка, сын Йошта III
Напишите отзыв о статье "Владарж Рожмберкского дома"
Литература
- Eliška Fučíková, Martin Gaži, Roman Lavička Rožmberkové: rod českých velmožů a jeho cesta dějinami. České Budějovice. Národní památkový ústav, územní odborné pracoviště v Českých Budějovicích. 2011. ISBN 978-80-85033-31-1
- Roman Lavička, Robert Šimúnek Páni z Rožmberka 1250–1520: jižní Čechy ve středověku: kulturněhistorický obraz šlechtického dominia ve středověkých Čechách. České Budějovice. 2011. ISBN 978-80-86829-70-8
Отрывок, характеризующий Владарж Рожмберкского дома
– Ah! Oh! – сказали разные голоса.– Capital! [Превосходно!] – по английски сказал князь Ипполит и принялся бить себя ладонью по коленке.
Виконт только пожал плечами. Пьер торжественно посмотрел поверх очков на слушателей.
– Я потому так говорю, – продолжал он с отчаянностью, – что Бурбоны бежали от революции, предоставив народ анархии; а один Наполеон умел понять революцию, победить ее, и потому для общего блага он не мог остановиться перед жизнью одного человека.
– Не хотите ли перейти к тому столу? – сказала Анна Павловна.
Но Пьер, не отвечая, продолжал свою речь.
– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.
– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.
– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.
– Да, идеи грабежа, убийства и цареубийства, – опять перебил иронический голос.
– Это были крайности, разумеется, но не в них всё значение, а значение в правах человека, в эманципации от предрассудков, в равенстве граждан; и все эти идеи Наполеон удержал во всей их силе.
– Свобода и равенство, – презрительно сказал виконт, как будто решившийся, наконец, серьезно доказать этому юноше всю глупость его речей, – всё громкие слова, которые уже давно компрометировались. Кто же не любит свободы и равенства? Еще Спаситель наш проповедывал свободу и равенство. Разве после революции люди стали счастливее? Напротив. Mы хотели свободы, а Бонапарте уничтожил ее.
Князь Андрей с улыбкой посматривал то на Пьера, то на виконта, то на хозяйку. В первую минуту выходки Пьера Анна Павловна ужаснулась, несмотря на свою привычку к свету; но когда она увидела, что, несмотря на произнесенные Пьером святотатственные речи, виконт не выходил из себя, и когда она убедилась, что замять этих речей уже нельзя, она собралась с силами и, присоединившись к виконту, напала на оратора.
– Mais, mon cher m r Pierre, [Но, мой милый Пьер,] – сказала Анна Павловна, – как же вы объясняете великого человека, который мог казнить герцога, наконец, просто человека, без суда и без вины?
