Гагарин, Пётр Дмитриевич
Поделись знанием:
В браке имели детей:
25 го утром Пьер выезжал из Можайска. На спуске с огромной крутой и кривой горы, ведущей из города, мимо стоящего на горе направо собора, в котором шла служба и благовестили, Пьер вылез из экипажа и пошел пешком. За ним спускался на горе какой то конный полк с песельниками впереди. Навстречу ему поднимался поезд телег с раненными во вчерашнем деле. Возчики мужики, крича на лошадей и хлеща их кнутами, перебегали с одной стороны на другую. Телеги, на которых лежали и сидели по три и по четыре солдата раненых, прыгали по набросанным в виде мостовой камням на крутом подъеме. Раненые, обвязанные тряпками, бледные, с поджатыми губами и нахмуренными бровями, держась за грядки, прыгали и толкались в телегах. Все почти с наивным детским любопытством смотрели на белую шляпу и зеленый фрак Пьера.
Кучер Пьера сердито кричал на обоз раненых, чтобы они держали к одной. Кавалерийский полк с песнями, спускаясь с горы, надвинулся на дрожки Пьера и стеснил дорогу. Пьер остановился, прижавшись к краю скопанной в горе дороги. Из за откоса горы солнце не доставало в углубление дороги, тут было холодно, сыро; над головой Пьера было яркое августовское утро, и весело разносился трезвон. Одна подвода с ранеными остановилась у края дороги подле самого Пьера. Возчик в лаптях, запыхавшись, подбежал к своей телеге, подсунул камень под задние нешиненые колеса и стал оправлять шлею на своей ставшей лошаденке.
Один раненый старый солдат с подвязанной рукой, шедший за телегой, взялся за нее здоровой рукой и оглянулся на Пьера.
– Что ж, землячок, тут положат нас, что ль? Али до Москвы? – сказал он.
Пьер так задумался, что не расслышал вопроса. Он смотрел то на кавалерийский, повстречавшийся теперь с поездом раненых полк, то на ту телегу, у которой он стоял и на которой сидели двое раненых и лежал один, и ему казалось, что тут, в них, заключается разрешение занимавшего его вопроса. Один из сидевших на телеге солдат был, вероятно, ранен в щеку. Вся голова его была обвязана тряпками, и одна щека раздулась с детскую голову. Рот и нос у него были на сторону. Этот солдат глядел на собор и крестился. Другой, молодой мальчик, рекрут, белокурый и белый, как бы совершенно без крови в тонком лице, с остановившейся доброй улыбкой смотрел на Пьера; третий лежал ничком, и лица его не было видно. Кавалеристы песельники проходили над самой телегой.
– Ах запропала… да ежова голова…
– Да на чужой стороне живучи… – выделывали они плясовую солдатскую песню. Как бы вторя им, но в другом роде веселья, перебивались в вышине металлические звуки трезвона. И, еще в другом роде веселья, обливали вершину противоположного откоса жаркие лучи солнца. Но под откосом, у телеги с ранеными, подле запыхавшейся лошаденки, у которой стоял Пьер, было сыро, пасмурно и грустно.
Солдат с распухшей щекой сердито глядел на песельников кавалеристов.
– Ох, щегольки! – проговорил он укоризненно.
– Нынче не то что солдат, а и мужичков видал! Мужичков и тех гонят, – сказал с грустной улыбкой солдат, стоявший за телегой и обращаясь к Пьеру. – Нынче не разбирают… Всем народом навалиться хотят, одью слово – Москва. Один конец сделать хотят. – Несмотря на неясность слов солдата, Пьер понял все то, что он хотел сказать, и одобрительно кивнул головой.
Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше.
Пьер ехал, оглядываясь по обе стороны дороги, отыскивая знакомые лица и везде встречая только незнакомые военные лица разных родов войск, одинаково с удивлением смотревшие на его белую шляпу и зеленый фрак.
Проехав версты четыре, он встретил первого знакомого и радостно обратился к нему. Знакомый этот был один из начальствующих докторов в армии. Он в бричке ехал навстречу Пьеру, сидя рядом с молодым доктором, и, узнав Пьера, остановил своего казака, сидевшего на козлах вместо кучера.
– Граф! Ваше сиятельство, вы как тут? – спросил доктор.
– Да вот хотелось посмотреть…
– Да, да, будет что посмотреть…
Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
| Пётр Дмитриевич Гагарин | |
| Принадлежность | |
|---|---|
| Звание |
капитан |
Князь Пётр Дми́триевич Гага́рин (3 (15) марта 1827 — 20 января (1 февраля) 1888) — адъютант и биограф фельдмаршала князя А. И. Барятинского, представитель младшей ветви рода Гагариных.
Содержание
Биография
Сын керченского градоначальника генерал-майора князя Дмитрия Ивановича Гагарина (1797—1875)[1] от брака с Софьей Петровной Ивашкиной. Братья: Иван (1830—1889), Александр (1834—1866) и Константин (1841—1916)[1]. Сёстры: Аглаида (1820-е—01.1865), Екатерина (1828— 11.4.1904), Лидия (1829— ?), Елизавета (1830— ?), Александра (1834— ?)[1].
В 1847 году окончил Ришельевский лицей в Одессе, после чего поступил в Кабардинский 80-й пехотный полк. В 1852 году Гагарин был назначен адъютантом к князю А. И. Барятинскому[2]. Вышел в отставку в звании капитана[3]. До конца дней своих он сохранил глубокое уважение к памяти фельдмаршала — своего начальника и крёстного отца старшего сына[2].
«Воспоминания о фельдмаршале князе А. И. Барятинском» князь Гагарин напечатал в «Русском Вестнике» (1888, № 7). Они были записаны А. П. Мальшинским, поскольку сам Гагарин в последние годы жизни страдал «нервным утомлением и слабостью глаз»[2]. В «Воспоминаниях…», охватывающих 1847—1860 года, описана деятельность А. И. Барятинского на Кавказе, дана его характеристика. Здесь же П. Д. Гагарин рассказал о генералах В. М. Козловском и М. Д. Скобелеве, а также описал эпизод из походной жизни Л. Н. Толстого в бытность последнего ещё артиллерийским юнкером[4]. Воспоминания о встречах на Кавказе с Л. Н. Толстым были опубликованы отдельно в Русской старине (1906, Т. 75)[5].
Скончался в январе 1888 году в Петербурге и был похоронен в Александро-Невской лавре на Тихвинском кладбище[2]. По отзыву А. А. Половцева, князь Гагарин был «недурной, но достаточно пустой человек, любивший рассуждать и говорить много вздора, в особенности на тему народной политики»[6].
Семья
Жена (с 1856 года) — графиня Анастасия Александровна Стенбок-Фермор (08.09.1837—01.12.1891)[1], дочь Александра Ивановича Стенбок-Фермора (14.9.1809—19.5.1852) от брака Надежды Алексеевны Яковлевой (05.01.1815—03.10.1897); сестра генерал-лейтенанта А. А. Стенбок-Фермора и княгини Н. А. Барятинской. По матери, одной из богатейших женщин в России, княгиня Гагарина была наследницей купца-миллионера С. Я. Яковлева. По словам современницы, по внешнему виду супруги Гагарины напоминали окружающим Дездемону и Отелло[7]:
|
Крупные черты князя, его чёрные глаза, в которых так легко загорались искры страсти или гнева (и при этом смуглое лицо его бледнело до губ), а также черные кудрявые волосы — все это представляло резкий контраст с изящной, грациозной фигурой его жены, с тонким, округленным станом, с её лебединой поступью, мягкими движениями и с белокурыми волосами на изящной головке, с красивыми тонкими чертами и очаровательной улыбкой, с которой она смотрела на окружающих её лиц, так и на жизнь. Несмотря на свою удивительную кротость, она имела стойкий характер и сильную волю, много светского остроумия и инстинктивного понимания вещей при сравнительно малой культуре; вопросы абстрактные её не занимали, за исключением религиозных. Вера же её была ясна и по детски проста. | 
|
- Анна (1854—1911), замужем (с 1875) за князем Константином Константиновичем Голицыным (1854—1934), внуком Ф. С. Голицына[8];
- Александр (16.8.1857 — 21.2.1903);
- Софья (15.7.1859 — 10.9.1915), замужем (с 17.1.1882) за графом В. А. Гендриковым;
- Дмитрий (29.7.1860 — 2.9.1895, Екатеринбург[9]);
- Надежда (5.6.1873 — 9.7.1915), замужем (с 4.4.1893) за графом В. В. Гудовичем[1].
Избранные труды
- Гагарин П. Д. [book-old.ru/BookLibrary/00540-Russkiy-Vestnik/1888.-Russkiy-Vestnik-za-1888-god.html Воспоминания о фельдмаршале князе А. И. Барятинском] [Со слов кн. Гагарина записано А. П. Мальшинским]//Русский Вестник. — 1888. — № 7. — С. 126—142.
Напишите отзыв о статье "Гагарин, Пётр Дмитриевич"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 [www.rgfond.ru/rod/9406?curr_depth_up=1 Гагарины: древо рода (фрагмент)]. Российский Родословный Фонд. Проверено 26 июля 2015.
- ↑ 1 2 3 4 РБС.
- ↑ [www.myheritage.com/person-1000031_134492821_134492821/князь-петр-дмитриевич-гагарин?lang=RU&show=events князь Петр Дмитриевич Гагарин] (рус.). MyHeritage Ltd.. Проверено 26 июля 2015.
- ↑ [www.memoirs.ru/texts/IDR_18_19_15_05_2011.htm Гагарин П. Д.]. История дореволюционной России в дневниках и воспоминаниях. Русские мемуары. Проверено 26 июля 2015.
- ↑ [refdb.ru/look/2258739-p16.html /прим. 322/] // Румановская Е. Л. Два путешествия в Иерусалим в 1830—1831 и 1861 годах: [сб.]. — М.: Индрик, 2006. — ISBN 5-85759-380-8.
- ↑ А. А. Половцов. Дневник государственного секретаря. В 2-я томах. — М.: Центрполиграф, 2005. — Т. 2. — С. 79.
- ↑ Е. А. Нарышкина. Мои воспоминания. Под властью трех царей. — М.: Новое литературное обозрение, 2014. — 688 с.
- ↑ [www.rusgenealog.ru/index.php?id=gen_table&table_id=gen_lt_29_3a12 Князья Голицыны (потомки князя Фёдора Сергеевича)]. Генеалогия русской знати (9 декабря 2004). Проверено 26 июля 2015.
- ↑ [www.poxoronka.ru/forum?catid=125&func=view&id=44586 пост #44599]. Некрополь России. Проверено 26 июля 2015.
Литература
- Бобринский А. Дворянские роды, внесенные в общий гербовник Российской империи. — СПб., 1890. — Ч. 1.
- Гагарин, Петр Дмитриевич // Русский биографический словарь : в 25 томах / Издание Императорского Русского Исторического Общества. — М.: Типография Г. Лисснера и Д. Собко, 1914. — Т. 4: Гааг — Гербель. — С. 89.
- Нарышкина Е. А. Мои воспоминания. Под властью трех царей. — М.: Новое литературное обозрение, 2014. — 688 с.
 |
Статья содержит короткие («гарвардские») ссылки на публикации, не указанные или неправильно описанные в библиографическом разделе. Список неработающих ссылок: РБС Пожалуйста, исправьте ссылки согласно инструкции к шаблону {{sfn}} и дополните библиографический раздел корректными описаниями цитируемых публикаций, следуя руководствам ВП:Сноски и ВП:Ссылки на источники.
|
Отрывок, характеризующий Гагарин, Пётр Дмитриевич
Итак, Бородинское сражение произошло совсем не так, как (стараясь скрыть ошибки наших военачальников и вследствие того умаляя славу русского войска и народа) описывают его. Бородинское сражение не произошло на избранной и укрепленной позиции с несколько только слабейшими со стороны русских силами, а Бородинское сражение, вследствие потери Шевардинского редута, принято было русскими на открытой, почти не укрепленной местности с вдвое слабейшими силами против французов, то есть в таких условиях, в которых не только немыслимо было драться десять часов и сделать сражение нерешительным, но немыслимо было удержать в продолжение трех часов армию от совершенного разгрома и бегства.25 го утром Пьер выезжал из Можайска. На спуске с огромной крутой и кривой горы, ведущей из города, мимо стоящего на горе направо собора, в котором шла служба и благовестили, Пьер вылез из экипажа и пошел пешком. За ним спускался на горе какой то конный полк с песельниками впереди. Навстречу ему поднимался поезд телег с раненными во вчерашнем деле. Возчики мужики, крича на лошадей и хлеща их кнутами, перебегали с одной стороны на другую. Телеги, на которых лежали и сидели по три и по четыре солдата раненых, прыгали по набросанным в виде мостовой камням на крутом подъеме. Раненые, обвязанные тряпками, бледные, с поджатыми губами и нахмуренными бровями, держась за грядки, прыгали и толкались в телегах. Все почти с наивным детским любопытством смотрели на белую шляпу и зеленый фрак Пьера.
Кучер Пьера сердито кричал на обоз раненых, чтобы они держали к одной. Кавалерийский полк с песнями, спускаясь с горы, надвинулся на дрожки Пьера и стеснил дорогу. Пьер остановился, прижавшись к краю скопанной в горе дороги. Из за откоса горы солнце не доставало в углубление дороги, тут было холодно, сыро; над головой Пьера было яркое августовское утро, и весело разносился трезвон. Одна подвода с ранеными остановилась у края дороги подле самого Пьера. Возчик в лаптях, запыхавшись, подбежал к своей телеге, подсунул камень под задние нешиненые колеса и стал оправлять шлею на своей ставшей лошаденке.
Один раненый старый солдат с подвязанной рукой, шедший за телегой, взялся за нее здоровой рукой и оглянулся на Пьера.
– Что ж, землячок, тут положат нас, что ль? Али до Москвы? – сказал он.
Пьер так задумался, что не расслышал вопроса. Он смотрел то на кавалерийский, повстречавшийся теперь с поездом раненых полк, то на ту телегу, у которой он стоял и на которой сидели двое раненых и лежал один, и ему казалось, что тут, в них, заключается разрешение занимавшего его вопроса. Один из сидевших на телеге солдат был, вероятно, ранен в щеку. Вся голова его была обвязана тряпками, и одна щека раздулась с детскую голову. Рот и нос у него были на сторону. Этот солдат глядел на собор и крестился. Другой, молодой мальчик, рекрут, белокурый и белый, как бы совершенно без крови в тонком лице, с остановившейся доброй улыбкой смотрел на Пьера; третий лежал ничком, и лица его не было видно. Кавалеристы песельники проходили над самой телегой.
– Ах запропала… да ежова голова…
– Да на чужой стороне живучи… – выделывали они плясовую солдатскую песню. Как бы вторя им, но в другом роде веселья, перебивались в вышине металлические звуки трезвона. И, еще в другом роде веселья, обливали вершину противоположного откоса жаркие лучи солнца. Но под откосом, у телеги с ранеными, подле запыхавшейся лошаденки, у которой стоял Пьер, было сыро, пасмурно и грустно.
Солдат с распухшей щекой сердито глядел на песельников кавалеристов.
– Ох, щегольки! – проговорил он укоризненно.
– Нынче не то что солдат, а и мужичков видал! Мужичков и тех гонят, – сказал с грустной улыбкой солдат, стоявший за телегой и обращаясь к Пьеру. – Нынче не разбирают… Всем народом навалиться хотят, одью слово – Москва. Один конец сделать хотят. – Несмотря на неясность слов солдата, Пьер понял все то, что он хотел сказать, и одобрительно кивнул головой.
Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше.
Пьер ехал, оглядываясь по обе стороны дороги, отыскивая знакомые лица и везде встречая только незнакомые военные лица разных родов войск, одинаково с удивлением смотревшие на его белую шляпу и зеленый фрак.
Проехав версты четыре, он встретил первого знакомого и радостно обратился к нему. Знакомый этот был один из начальствующих докторов в армии. Он в бричке ехал навстречу Пьеру, сидя рядом с молодым доктором, и, узнав Пьера, остановил своего казака, сидевшего на козлах вместо кучера.
– Граф! Ваше сиятельство, вы как тут? – спросил доктор.
– Да вот хотелось посмотреть…
– Да, да, будет что посмотреть…
Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
