Гелазония, Пётр Ильич
Поделись знанием:
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)
– Да, сопрягать надо, пора сопрягать.
– Запрягать надо, пора запрягать, ваше сиятельство! Ваше сиятельство, – повторил какой то голос, – запрягать надо, пора запрягать…
Это был голос берейтора, будившего Пьера. Солнце било прямо в лицо Пьера. Он взглянул на грязный постоялый двор, в середине которого у колодца солдаты поили худых лошадей, из которого в ворота выезжали подводы. Пьер с отвращением отвернулся и, закрыв глаза, поспешно повалился опять на сиденье коляски. «Нет, я не хочу этого, не хочу этого видеть и понимать, я хочу понять то, что открывалось мне во время сна. Еще одна секунда, и я все понял бы. Да что же мне делать? Сопрягать, но как сопрягать всё?» И Пьер с ужасом почувствовал, что все значение того, что он видел и думал во сне, было разрушено.
Берейтор, кучер и дворник рассказывали Пьеру, что приезжал офицер с известием, что французы подвинулись под Можайск и что наши уходят.
Пьер встал и, велев закладывать и догонять себя, пошел пешком через город.
Войска выходили и оставляли около десяти тысяч раненых. Раненые эти виднелись в дворах и в окнах домов и толпились на улицах. На улицах около телег, которые должны были увозить раненых, слышны были крики, ругательства и удары. Пьер отдал догнавшую его коляску знакомому раненому генералу и с ним вместе поехал до Москвы. Доро гой Пьер узнал про смерть своего шурина и про смерть князя Андрея.
| Петр Ильич Гелазония | |
| Род деятельности: | |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Гражданство: | |
| Дата смерти: |
24 августа 2011 (74 года) |
Пётр Ильи́ч Гелазо́ния (24 мая 1937 — 24 августа 2011) — российский журналист, главный редактор журнала «Семья и школа».
Содержание
Биография
В 1952 в московскую школу № 582 на Бабьем городке, где учился Пётр Гелазония, уроки по предметам «Психология» и «Логика» проводил Георгий Петрович Щедровицкий (тогда ещё студент МГУ), и как впоследствии оценивал Гелазония, научил его думать.[1]
Учился на философском факультете МГУ, в 1958 году в конце четвёртого курса был исключён из университета и комсомола «за ревизионизм». Участник семинаров Московского логического и Московского методологического кружков в 1950-х годах.
С 1958 года работал в издательстве Академии педагогических наук, в литературной и педагогической прессе, преподавал в школе.
Напишите отзыв о статье "Гелазония, Пётр Ильич"
Примечания
- ↑ [www.fondgp.ru/gp/personalia/1950/2 П. И. Гелазония, C. 23—24 // М. С. Хромченко (составитель) ММК в лицах. — М.: Фонд «Институт развития им. Г. П. Щедровицкого», 2006.] — Т. 1. — 436 с. — ISBN 5-903065-05-8; Т. 2. — 384 с. — ISBN 5-903065-09-7.
Книги
- Кедрина Т. Я., Гелазония П. И. Большая книга игр и развлечений. — М.: Педагогика, 1992.
Источники
- Геннадий Красухин. [magazines.russ.ru/znamia/2004/9/kras10.html Стёжки-дорожки] // «Знамя», 2004, № 9.
Ссылки
- Матвей Хромченко, Борис Сазонов, Наталья Мавлевич, Нина Горланова. [www.fondgp.ru/news/latest/7 Памяти П. И. Гелазония]
|
Это заготовка статьи о журналисте. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Гелазония, Пётр Ильич
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они, не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? – сказал себе Пьер. – Нет, не соединить. Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли – вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо! – с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.– Да, сопрягать надо, пора сопрягать.
– Запрягать надо, пора запрягать, ваше сиятельство! Ваше сиятельство, – повторил какой то голос, – запрягать надо, пора запрягать…
Это был голос берейтора, будившего Пьера. Солнце било прямо в лицо Пьера. Он взглянул на грязный постоялый двор, в середине которого у колодца солдаты поили худых лошадей, из которого в ворота выезжали подводы. Пьер с отвращением отвернулся и, закрыв глаза, поспешно повалился опять на сиденье коляски. «Нет, я не хочу этого, не хочу этого видеть и понимать, я хочу понять то, что открывалось мне во время сна. Еще одна секунда, и я все понял бы. Да что же мне делать? Сопрягать, но как сопрягать всё?» И Пьер с ужасом почувствовал, что все значение того, что он видел и думал во сне, было разрушено.
Берейтор, кучер и дворник рассказывали Пьеру, что приезжал офицер с известием, что французы подвинулись под Можайск и что наши уходят.
Пьер встал и, велев закладывать и догонять себя, пошел пешком через город.
Войска выходили и оставляли около десяти тысяч раненых. Раненые эти виднелись в дворах и в окнах домов и толпились на улицах. На улицах около телег, которые должны были увозить раненых, слышны были крики, ругательства и удары. Пьер отдал догнавшую его коляску знакомому раненому генералу и с ним вместе поехал до Москвы. Доро гой Пьер узнал про смерть своего шурина и про смерть князя Андрея.
