Гельмс, Ганс фон

Ганс фон Гельмс

Ганс фон Гельмс (нем. Hans von Helms; 25 мая 1899, Шифбек — 13 декабря 1980, Бернрид) — немецкий политик, член НСДАП.

Биография

Ганс фон Гельмс получил аттестат зрелости в 1917 году в Гамбурге и записался добровольцем на фронт в Первую мировую войну. После войны изучал физику и математику в Гамбурге, Берлине и Гёттингене. В 1922 году защитил докторскую диссертацию в Гёттингенском университете. В 1923—1930 годах являлся научным сотрудником в области горнодобывающей промышленности. В 1930—1933 годах занимал должность научного ассистента в имперском патентном ведомстве.

После прихода к власти национал-социалистов Ганс фон Гельмс получил звание регирунгсрата и поступил на работу личным референтом управления полиции в Имперское и Прусское министерства внутренних дел. Гельмс вступил в конфликт с статс-секретарём Людвигом Грауэртом, написал на него жалобу в высший партийный суд. В отместку за это Гельмса перевели с понижением на должность в Альтоне, он не согласился с переводом и с этого момента вступил в непримиримую борьбу с чиновничеством министерства внутренних дел. 1 марта 1934 года Гельмс получил звание оберрегирунгсрата. В августе 1934 года Гельмса заподозрили в том, что он является агентом командования штурмовых отрядов и по распоряжению Германа Геринга уволили из министерства внутренних дел и уволили из партии. 1 февраля 1935 года был принят на работу в штаб заместителя фюрера Рудольфа Гесса на должность делопроизводителя по вопросам государственной службы. 29 марта 1936 года участвовал в выборах в рейхстаг, получил мандат депутата и оставался депутатом до 1945 года. В 1937 году получил повышение до министериалрата.

В сентябре 1939 года Гельмс был назначен председателем правительства Линца при рейхсштатгальтере Верхней Австрии и в 1940 году возглавил военное управление Юго-Западной Франции. В 1941 году вернулся в министерство внутренних дел и руководил отделом кадров. В сентябре 1942 года Гельмс был назначен членом Народной судебной палаты. С ноября 1944 года до конца войны в 1945 году Гельмс возглавлял правительство Мюнстера.

Ганс фон Гельмс вступил в НСДАП и штурмовые отряды в 1922 году и был награждён золотым партийным знаком НСДАП. В 1925 году вступил в партию повторно после её переучреждения, но в декабре 1925 года был исключён из партийной картотеки. В апреле 1930 года вновь вступил в партию. В 1935 году получил звание рейхсамтсляйтера. В 1942 году Гельмс в штурмовых отрядах получил звание СА-группенфюрера.

В декабре 1945 года Гельмс был арестован и помещён в лагерь для интернированных № 7 в Хемере. С 1952 года получал пенсию как оберрегирунгсрат. В 1956—1958 годах судился с землёй Нижняя Саксония за сохранение за ним званий.

Литература

• Dieter Rebentisch. Führerstaat und Verwaltung im Zweiten Weltkrieg: Verfassungsentwicklung und Verwaltungspolitik 1939–1945. — Stuttgart: Franz Steiner Verlag Wiesbaden GmbH, 1989. — ISBN 3-515-05141-4.
• Ernst Klee: Das Personenlexikon zum Dritten Reich. 2. Auflage. Fischer Taschenbuch Verlag, Frankfurt am Main 2007, ISBN 978-3-596-16048-8.
• Joachim Lilla u.a. (Bearb.): Statisten in Uniform. Die Mitglieder des Reichstags 1933—1945. Ein biographisches Handbuch, Düsseldorf 2004, S. 224 f.

Ссылки

• [portal.dnb.de/opac.htm?method=simpleSearch&query=130495379 Гельмс, Ганс фон] в Немецкой национальной библиотеке
• [www.lwl.org/westfaelische-geschichte/portal/Internet/finde/langDatensatz.php?urlID=1135&url_tabelle=tab_person&url_zaehler_blaettern=16 Биография] (нем.)

Отрывок, характеризующий Гельмс, Ганс фон

Разговор был холодный, несвязный и прерывался беспрестанно.
– Мари проехала через Рязань, – сказала Наташа. Князь Андрей не заметил, что она называла его сестру Мари. А Наташа, при нем назвав ее так, в первый раз сама это заметила.
– Ну что же? – сказал он.
– Ей рассказывали, что Москва вся сгорела, совершенно, что будто бы…
Наташа остановилась: нельзя было говорить. Он, очевидно, делал усилия, чтобы слушать, и все таки не мог.
– Да, сгорела, говорят, – сказал он. – Это очень жалко, – и он стал смотреть вперед, пальцами рассеянно расправляя усы.
– А ты встретилась с графом Николаем, Мари? – сказал вдруг князь Андрей, видимо желая сделать им приятное. – Он писал сюда, что ты ему очень полюбилась, – продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того сложного значения, которое имели его слова для живых людей. – Ежели бы ты его полюбила тоже, то было бы очень хорошо… чтобы вы женились, – прибавил он несколько скорее, как бы обрадованный словами, которые он долго искал и нашел наконец. Княжна Марья слышала его слова, но они не имели для нее никакого другого значения, кроме того, что они доказывали то, как страшно далек он был теперь от всего живого.
– Что обо мне говорить! – сказала она спокойно и взглянула на Наташу. Наташа, чувствуя на себе ее взгляд, не смотрела на нее. Опять все молчали.
– Andre, ты хоч… – вдруг сказала княжна Марья содрогнувшимся голосом, – ты хочешь видеть Николушку? Он все время вспоминал о тебе.
Князь Андрей чуть заметно улыбнулся в первый раз, но княжна Марья, так знавшая его лицо, с ужасом поняла, что это была улыбка не радости, не нежности к сыну, но тихой, кроткой насмешки над тем, что княжна Марья употребляла, по ее мнению, последнее средство для приведения его в чувства.
– Да, я очень рад Николушке. Он здоров?

Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.

Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.

Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.