Гертман, Лев Григорьевич

Лев Григорьевич Гертман
Место рождения:	Коканд, Российская империя
Научная сфера:	геология, горное дело
Место работы:	Строительство угольных шахт в городе Ангрене, Ташкентский политехнический институт
Альма-матер:	Московский горный институт
Известен как:	профессор Ташкентского политехнического института
Награды и премии:	Медали СССР

Ге́ртман Лев Григо́рьевич (1910, Коканд — 1971, Ташкент) — горный инженер — директор I ранга, профессор Ташкентского политехнического института.

Биография

Лев Григорьевич Гертман родился 20 мая 1910 года в городе Коканде в типичной еврейской семье портных Гертмана Гирша (Григория) Израилевича и Бейли Ароновны. Семья Гертман переехала в город Коканд из города Сарапул Вятской губернии России в 1907 году.

В 1926 году окончил в Коканде среднюю школу и в этом же году поступил на учёбу на геологическое отделение физмата САГУ. В 1928 году он перевелся на горное отделение, которым руководил профессор М. М. Протодьяконов.

После смерти М. М. Протодьяконова, последовавшей в 1930 году, вместе со всей учебной группой Гертман был переведен в МГИ (Москва), который окончил в 1931 году.

В 1931—1933 годах Лев Григорьевич Гертман работал инженером отдела капитального строительства треста «Средазуголь», в 1933—1936 годах — прорабом по монтажу и испытанию подземной галереи (щита) системы И. А. Журавлева на шахте № 2 рудника Сулюкта (в 1930 годах — кишлак, ныне город в Киргизии).

В 1936—1940 годах он являлся заведующим Горно-металлургическим отделением, заместителем директора по учебной части и и. о. директора Ташкентского института повышения квалификации ИТР Наркомтяжпрома СССР.

В 1937—1942 годах был ассистентом и старшим преподавателем кафедры разработки пластовых месторождений горного факультета Среднеазиатского индустриального института, декан горного факультета САИИ.

В 1940 году Л. Г. Гертман защитил кандидатскую диссертации на тему: «Передвижное металлическое крепление для выемки мощных угольных пластов».

С 1942 по 1945 годы Л. Г. Гертман возглавлял строительство угольных шахт в городе Ангрене. В 1942—1944 годах — Главный инженер и начальник строительства новых шахт № 8, 9, 10 на Ангрене треста «Узбекшахтострой». В 1944—1945 годах — заведующий шахтой № 8 треста «Узбекуголь» на Ангрене.

В 1945—1952 годах Л. Г. Гертман работал директором Ташкентского горного техникума Министерства угольной промышленности СССР, а с 1952 по 1968 годы — доцентом кафедры разработки МПИ горного факультета СазПИ (затем ТашПИ).

С 1968 по 1971 годы заведовал кафедрой «Экономика горной промышленности и геологоразведочных работ» горного факультета Ташкентского политехнического института

Лев Григорьевич Гертман умер 21 сентября 1971 года в Ташкенте и был похоронен на Боткинском кладбище города.

Научные труды

Л. Г. Гертман является автором и соавтором более 70 производственных и научно-исследовательских работ.

Основные из них:

• «Галерея Журавлева (передвижное металлическое крепление)», 1939;
• «Народохозяйственное значение Ангренского буроугольного района», 1941;
• «Перспективы открытых горных работ в Ангрене», 1954;
• «Угольная промышленность Узбекистана за 40 лет», 1957;
• «Перспективы открытых горных работ в Средней Азии», 1964;
• «Определение оптимальных пределов потерь и разубоживания на карьерах Алтынтопканского рудоуправления», 1965;
• «Выбор оптимальных параметров работ на пойменных карьерах нерудных строительных материалов с применением ЭВМ», 1967;
• «Высшее геологическое и горное образование в Узбекистане за 50 лет», 1970,
• «Повышение эффективности использования недр при открытой разработке руд цветных металлов (на примере Алмалыкского горнометаллургического комбината)», 1970.

Большинство из них направлены на решение задач развития угольной промышленности Средней Азии, в первую очередь Ангренского района Узбекистан, а также в области технических и горно-экономических направлений в развитии открытых горных работ на месторождениях различного сырья.

Под руководством профессора Л. Г. Гертмана было защищено 10 кандидатских диссертаций по горному делу.

В течение многих лет он являлся ответственным редактором различных научных сборников горфака ТашПИ. Общий стаж работы Л. Г. Гертмана в геологии и горной промышленности Узбекистана составил 45 лет.

Награды и признание

• Л. Г. Гертман был награждён тремя Почетными грамотами Верховного Совета Узбекистана, медалями СССР.
• В 1952 году приказом министра угольной промышленности СССР ему было присвоено персональное звание «Горный инженер-директор I ранга».

Ссылки

• [www.angren.info/forum/showthread-t_3697-age_10.html О Льве Григорьевиче Гертмане]
• [mytashkent.uz/2010/02/09/550-let-v-geologii-uzbekistana/ Альманах «Письма о Ташкенте». Л. Г. Гертман. К столетию со дня рождения]

Отрывок, характеризующий Гертман, Лев Григорьевич

Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.