Глинобитные строения

Глинобитные строения — архитектурные сооружения, стены которых возводятся из глины (или из земли, но, в отличие от землебитных строений, обязательно содержащей значительную примесь глины), частицы которой плотно соединяются между собой посредством запрессовки. Иногда глина смешивается с соломой (см. Саман) или вереском.

Для возведения глинобитных строений необходимы формы, или ящики, состоящие из двух дощатых щитов, соединённых параллельно брусками. Длина таких щитов достигает 6 метров. Глинобитные стены по большей части возводятся на обыкновенном каменном фундаменте с цоколем, для защиты их от влияния грунтовой сырости. На фундамент ставятся щиты, и в образовавшийся таким образом промежуток насыпают глинистую массу на полметра и уколачивают трамбовками. По уплотнении и отвердении готовой части стены, выбивают поперечные бруски, снимают щиты и подвигают их на другое место, для продолжения работы. Образовавшиеся пустоты от вынутых брусков забивают глиной на всю толщину стены. Другие рамы (коробки) вставляют между щитами там, где должны быть окна или двери. Дымовые каналы выводятся в отдельных кирпичных столбах, как в деревянных постройках. Набивные стены иногда устраиваются между кирпичными столбами, которые увеличивают прочность постройки. Сюда следует отнести стены из сырца или воздушного кирпича (лемпач), т. е. кирпича, высушенного на воздухе. Такие стены в среднем имеют толщину от 35 до 60 см и кладутся с соблюдением перевязки и на глинистом растворе. Иногда стена делается набивной внутри, с обделкой с лица и с внутренней стороны сырцом. Под названием мазанок, употребляемых на Украине, известны строения из глины, которая накладывается прямо слоями с помощью вил с последующим выравниванием стены специальным инструментом. Плетневые мазанки, употребляемые для маловажных холодных построек, представляют плетень, обмазанный глиной, стены же строений, предназначаемых для жилья, представляют два ряда плетней, промежуток между которыми заполняется веществом, плохо проводящим тепло, и снаружи обмазываются глиной.

Глинобитные (дувальные) строения были особенно распространены в Туркестанском крае Российской империи, где почти все местные постройки (часто и в русских селениях) были воздвигнуты из глины. Редкое исключение составляли жилища более зажиточных граждан в больших городах, построивших себе более совершенные дома. Из глины там нередко делались и заборы. Для употребления в дело, глину предварительно перемешивали с водой, пока она не превратится в однородную массу. Затем, дав глине время высохнуть до степени густого теста, её уминали ногами до тех пор, пока она не становилась в состоянии поддерживать рабочего. Тогда глина считалась годна для употребления на глинобитные постройки. В качестве фундамента или цоколя иногда укладывался слой камня или один или несколько рядов кирпича, а затем начинается кладка приготовленной глины. Сложив стену на высоту от 50 до 70 см (так называемая пахса), срезали лопаткой неровности стены и давали ей окрепнуть в течение нескольких дней, после чего продолжали возводить стену снова на такую же высоту. Для устойчивости стена делается внизу толще, чем наверху. Комья глины, придавливаемые с размаха один к другому, весьма плотно склеивались между собой.

Помимо зданий, по схожему принципу изготавливались полы, камины и дымовые трубы в жилищах.

Глиномятные и глинолитные строения

Прием набивки стен при помощи бездонных формовочных ящиков применяется также и к стенам глиномятным, отличающимся от глинобитных тем, что для них берется уже глина перемятая, в смеси с соломой. Разница заключается здесь лишь в том, что солома поступает в глиняную массу не мелкоизрубленной, а нарезанной длинными стеблями. Иногда даже вместо соломы в глину идут мелкие и гибкие древесные сучья, а также мякина, льняная и просяная обмялина и т. п. Так как мятая глина несравненно выгоднее взятой прямо из земли, то сооруженные из неё глиномятные стены просыхают гораздо медленнее, а потому их приходится по возможности делать максимально тонкими. При высыхании такие стены дают трещины, которые необходимо хорошо замазывать. Окна и двери образуются при помощи закладных колод, а иногда оставляются в грубом виде, вырубаясь затем, после просушки стен, специальным инструментом. Стропила укладываются по продольным мауэрлатам, а стены получают внешнюю отделку, вполне сходную с указанной выше для стен саманных.

Глиномятные сооружения имеют множество недостатков, основным из которых является их весьма слабая огнестойкость. Хотя, такая стена загореться не может, но зато при пожаре трескается и быстро разрушается. Примешиваемая к глине солома благодаря медленному просыханию глиняной массы легко сгнивает, образуя в стене пустоты, ведущие к неравномерной осадке. Кроме того, солома часто имеет некоторую примесь оставшегося в ней зерна, служащего приманкой для мышей, охотно проделывающих в глиняной стене ходы и норы. Все это заставило в конце XIX — начале XX века практически отказываться от сооружения глиномятных стен, заменяя их или глинобитными, или же, что всего лучше, — саманными.

Все это ещё в большей степени относится вообще и к самым плохим из глиняных стен, а именно глинолитным, или литушкам. Последние сооружаются самым примитивным способом, без всяких ящиков, а просто при помощи поливания полужидкой глиной соломенных пучков, укладываемых рядами, накрест, при утаптывании всего этого ногами. В результате получается некрасивая, мохнатая от соломы стена, выравниваемая с поверхности глиняной смазкой. Такого рода примитивные стены использовались лишь для самых маловажных нежилых построек. В Российской империи глинолитные сооружения изредко встречались в 1880-х годах в Тульской, Орловской, Симбирской губерниях, но и там к началу XX века от них почти полностью отказались.

См. также

• Землебитные строения

Отрывок, характеризующий Глинобитные строения

Пьер шел, переваливаясь своим толстым телом, раздвигая толпу, кивая направо и налево так же небрежно и добродушно, как бы он шел по толпе базара. Он продвигался через толпу, очевидно отыскивая кого то.
Наташа с радостью смотрела на знакомое лицо Пьера, этого шута горохового, как называла его Перонская, и знала, что Пьер их, и в особенности ее, отыскивал в толпе. Пьер обещал ей быть на бале и представить ей кавалеров.
Но, не дойдя до них, Безухой остановился подле невысокого, очень красивого брюнета в белом мундире, который, стоя у окна, разговаривал с каким то высоким мужчиной в звездах и ленте. Наташа тотчас же узнала невысокого молодого человека в белом мундире: это был Болконский, который показался ей очень помолодевшим, повеселевшим и похорошевшим.
– Вот еще знакомый, Болконский, видите, мама? – сказала Наташа, указывая на князя Андрея. – Помните, он у нас ночевал в Отрадном.
– А, вы его знаете? – сказала Перонская. – Терпеть не могу. Il fait a present la pluie et le beau temps. [От него теперь зависит дождливая или хорошая погода. (Франц. пословица, имеющая значение, что он имеет успех.)] И гордость такая, что границ нет! По папеньке пошел. И связался с Сперанским, какие то проекты пишут. Смотрите, как с дамами обращается! Она с ним говорит, а он отвернулся, – сказала она, указывая на него. – Я бы его отделала, если бы он со мной так поступил, как с этими дамами.


Вдруг всё зашевелилось, толпа заговорила, подвинулась, опять раздвинулась, и между двух расступившихся рядов, при звуках заигравшей музыки, вошел государь. За ним шли хозяин и хозяйка. Государь шел быстро, кланяясь направо и налево, как бы стараясь скорее избавиться от этой первой минуты встречи. Музыканты играли Польской, известный тогда по словам, сочиненным на него. Слова эти начинались: «Александр, Елизавета, восхищаете вы нас…» Государь прошел в гостиную, толпа хлынула к дверям; несколько лиц с изменившимися выражениями поспешно прошли туда и назад. Толпа опять отхлынула от дверей гостиной, в которой показался государь, разговаривая с хозяйкой. Какой то молодой человек с растерянным видом наступал на дам, прося их посторониться. Некоторые дамы с лицами, выражавшими совершенную забывчивость всех условий света, портя свои туалеты, теснились вперед. Мужчины стали подходить к дамам и строиться в пары Польского.
Всё расступилось, и государь, улыбаясь и не в такт ведя за руку хозяйку дома, вышел из дверей гостиной. За ним шли хозяин с М. А. Нарышкиной, потом посланники, министры, разные генералы, которых не умолкая называла Перонская. Больше половины дам имели кавалеров и шли или приготовлялись итти в Польской. Наташа чувствовала, что она оставалась с матерью и Соней в числе меньшей части дам, оттесненных к стене и не взятых в Польской. Она стояла, опустив свои тоненькие руки, и с мерно поднимающейся, чуть определенной грудью, сдерживая дыхание, блестящими, испуганными глазами глядела перед собой, с выражением готовности на величайшую радость и на величайшее горе. Ее не занимали ни государь, ни все важные лица, на которых указывала Перонская – у ней была одна мысль: «неужели так никто не подойдет ко мне, неужели я не буду танцовать между первыми, неужели меня не заметят все эти мужчины, которые теперь, кажется, и не видят меня, а ежели смотрят на меня, то смотрят с таким выражением, как будто говорят: А! это не она, так и нечего смотреть. Нет, это не может быть!» – думала она. – «Они должны же знать, как мне хочется танцовать, как я отлично танцую, и как им весело будет танцовать со мною».
Звуки Польского, продолжавшегося довольно долго, уже начинали звучать грустно, – воспоминанием в ушах Наташи. Ей хотелось плакать. Перонская отошла от них. Граф был на другом конце залы, графиня, Соня и она стояли одни как в лесу в этой чуждой толпе, никому неинтересные и ненужные. Князь Андрей прошел с какой то дамой мимо них, очевидно их не узнавая. Красавец Анатоль, улыбаясь, что то говорил даме, которую он вел, и взглянул на лицо Наташе тем взглядом, каким глядят на стены. Борис два раза прошел мимо них и всякий раз отворачивался. Берг с женою, не танцовавшие, подошли к ним.
Наташе показалось оскорбительно это семейное сближение здесь, на бале, как будто не было другого места для семейных разговоров, кроме как на бале. Она не слушала и не смотрела на Веру, что то говорившую ей про свое зеленое платье.
Наконец государь остановился подле своей последней дамы (он танцовал с тремя), музыка замолкла; озабоченный адъютант набежал на Ростовых, прося их еще куда то посторониться, хотя они стояли у стены, и с хор раздались отчетливые, осторожные и увлекательно мерные звуки вальса. Государь с улыбкой взглянул на залу. Прошла минута – никто еще не начинал. Адъютант распорядитель подошел к графине Безуховой и пригласил ее. Она улыбаясь подняла руку и положила ее, не глядя на него, на плечо адъютанта. Адъютант распорядитель, мастер своего дела, уверенно, неторопливо и мерно, крепко обняв свою даму, пустился с ней сначала глиссадом, по краю круга, на углу залы подхватил ее левую руку, повернул ее, и из за всё убыстряющихся звуков музыки слышны были только мерные щелчки шпор быстрых и ловких ног адъютанта, и через каждые три такта на повороте как бы вспыхивало развеваясь бархатное платье его дамы. Наташа смотрела на них и готова была плакать, что это не она танцует этот первый тур вальса.
Князь Андрей в своем полковничьем, белом (по кавалерии) мундире, в чулках и башмаках, оживленный и веселый, стоял в первых рядах круга, недалеко от Ростовых. Барон Фиргоф говорил с ним о завтрашнем, предполагаемом первом заседании государственного совета. Князь Андрей, как человек близкий Сперанскому и участвующий в работах законодательной комиссии, мог дать верные сведения о заседании завтрашнего дня, о котором ходили различные толки. Но он не слушал того, что ему говорил Фиргоф, и глядел то на государя, то на сбиравшихся танцовать кавалеров, не решавшихся вступить в круг.
Князь Андрей наблюдал этих робевших при государе кавалеров и дам, замиравших от желания быть приглашенными.