Глубокое время

Глубокое время (англ. Deep time) — концепция геологического времени, исходящая из чрезвычайно медленного характера протекания геологических процессов и большой древности Земли, разработанная в XVIII веке шотландским геологом Джеймсом Хаттоном (1726—1797).

Концепция

Концепция «глубокого времени» Хаттона основывалась на исследованиях в области геохимии, которые были выполнены в Шотландии и скандинавских странах во второй половине XVIII века. Работы Хаттона первоначально были неоднозначно встречены в научном сообществе — в частности, друг и коллега Хаттона, математик Джон Плэйфер, участвовавший в 1788 году с Хаттоном и Джеймсом Холлом в исследовании геологических отложений в графстве Беруикшир, отмечал: «взгляд в такую бездну времени приводит к головокружению».Особенное неприятие работы Хаттона встретили со стороны так называемых «нептунистов».

В Западной Европе геология как самостоятельная наука, отдельная от минералогии, сформировалась лишь к концу XVIII века на основе работ Н. Стенсена и Ораса Бенедикта де Соссюра, которые разрабатывали концепции формирования геологических пластов из воды путём химических процессов. Этот подход саксонский минералог Абраам Готлоб Вернер обобщил в теории, получившей название «нептунизм». Последователи Вернера, прозванные «нептунистами», активно защищали теорию возникновении горных пород из вод первичного Мирового океана, покрывавшего всю Землю, и из вод «всемирного потопа». Местный порядок напластования горных пород они распространяли на все материки.

Подход Д. Хаттона, опубликованный в его работах 1788 и 1795 годах, получил название плутонизм и был содержательно противоположен нептунизму. В своих работах Хаттон доказал, что базальт, гранит и другие массивно-кристаллические горные породы произошли из застывших минеральных расплавов, то есть были когда-то расплавленной лавой. Хаттон был убежден в чрезвычайно медленном характере протекания геологических процессов и отмечал в этой связи: «мы не находим ни следов начала, ни перспектив конца (геологических процессов)».

Дальнейшее развитие концепция Хаттона получила в XIX веке, в частности, британский геолог Чарлз Лайель ввёл понятие «бесконечно глубокого времени» как научного термина в своём труде «Основы геологии» (англ. Principles of Geology, 1830-33). Труд Лайеля изучал Ч. Дарвин во время своего плавания на корабле «Бигль» в 1831—1836 годах.

В XX веке концепцию глубокого времени описали физик Г. Бенфорд в книге «Глубокое время: как человечество общается через тысячелетия» (англ. Deep Time: How Humanity Communicates Across Millennia) и палеонтолог и редактор журнала Nature Генри Джи в «В поисках глубокого времени» (англ. In Search of Deep Time) . Значительный вклад в разработку концепции внёс американский палеонтолог Стивен Гулд в своей работе Стрела времени, цикл времени</span>^ru_en (1987).

Американский писатель Джон Макфи рассмотрел концепцию «глубокого времени» в своей книге 1981 года «Бухта и размер» англ. Basin and Range, частично опубликованной в журнале New Yorker . Одна из метафор МакФи, использованная для объяснения концепции глубокого времени, была приведена в упомянутой книге Гулда:

Рассмотрим продолжительность истории Земли как старую английскую меру длины — ярд, расстояние от кончика носа короля до конца его вытянутой руки. Тогда один удар по ногтю на среднем пальце стирает всю историю человечества.

—

Понятия, подобные глубокому времени, встречаются в трудах Авиценны (Ибн Сина, 973—1037), и китайского учёного Шэнь Ко (1031—1095).

Теологические приложения концепции глубокого времени были разработаны католическим теологом Томасом Берри (1914—2001). Берри предположил, что глубокое понимание истории и функционирования развивающейся Вселенной является необходимым для нашего собственного эффективного функционирования — как отдельных личностей, так человечества как биологического вида. Эта точка зрения в повлияла на развитие глубинной экологии и экософии.

Герберт Уэллс и Джулиан Хаксли в своё время полагали, что трудности восприятия концепции глубокого времени были преувеличены. «Использование разных масштабов времени — это просто вопрос практики», — отмечали они в своей книге 1934 года «Наука о жизни» (англ. The Science of Life). — «Мы очень скоро привыкли к картам, хотя они выполнены в масштабе вплоть до одной стомиллионной от натуральной величины … всё, что нужно, чтобы понять геологическое время, это придерживаться некоторой величины, которая должна быть единицей нового, увеличенного масштаба; пожалуй, самый удобный период — миллион лет, — нужно понять его смысл раз и навсегда усилием воображения, а затем думать о всём прохождении геологического времени с точки зрения этой новой единицы».

Литература

Интернет-ресурсы

• Campbell, Anthony [www.acampbell.ukfsn.org/bookreviews/r/gee.html Book review: In Search of Deep Time] (2001).
• Darwin, C. R. [www.darwinproject.ac.uk/darwinletters/calendar/entry-101.html Darwin Correspondence Project - Letter 101 — Darwin, C. R. to Fox, W. D., (9 July 1831)] (9 июля 1831).
• Korthof, Gert [wasdarwinwrong.com/kortho49.htm A Revolution in Palaeontology: Review of Henry Gee's In Search of Deep Time] (2000).
• Montgomery, Keith [nagt.org/files/nagt/jge/abstracts/Montgomery_v51n5.pdf Siccar Point and Teaching the History of Geology] (pdf). University of Wisconsin (2003). Проверено 26 марта 2008.
• Palmer, A. R.. «[bcn.boulder.co.us/basin/local/sustain2.htm The Context of Humanity: Understanding Deep Time]». Geological Society of America.
• Rance, Hugh [geowords.com/histbookpdf/a22.pdf Hutton's unconformities] (pdf). Historical Geology: The Present is the Key to the Past. QCC Press (1999). Проверено 20 октября 2008.

Книги

• McPhee John. Basin and Range // Annals of the Former World. — 1998. — P. 77. — ISBN 0-374-10520-0.
• Repcheck Jack. Chapters 2 and 5 // The Man Who Found Time: James Hutton and the Discovery of the Earth's Antiquity. — Cambridge: Perseus Books, 2003. — ISBN 0-7382-0692-X.
• Rossi, Paolo (1984). The Dark Abyss of Time: The History of the Earth and the History of Nations from Hooke to Vico, tr. by Lydia Cochrane, Chicago: University of Chicago Press, pp. 338, ISBN 0-226-72835-8.
• Sivin Nathan. Science in Ancient China: Researches and Reflections. — Brookfield, Vermont: Ashgate Publishing Variorum series, 1995. — P. III, 23–24.
• Toulmin Stephen. The Ancestry of Science: The Discovery of Time. — University of Chicago Press, 1965. — P. 64.
• White Andrew Dickson. [www.infidels.org/library/historical/andrew_white/Chapter5.html A History of the Warfare of Science with Theology in Christendom]. — New York: D. Appleton & Company, 1896.
• Winchester Simon. Chapter 2 // The Map That Changed the World: William Smith and the Birth of Modern Geology. — New York: HarperCollins, 2001. — ISBN 0-06-019361-1.

Журналы

• Kubicek, Robert (2008-03-01). «Ages in Chaos: James Hutton and the Discovery of Deep Time». The Historian 70 (1): 142–143.
• Playfair, John (1805). «Hutton's Unconformity». Transactions of the Royal Society of Edinburgh V (III).

Ссылки

• [www.chronozoomproject.com ChronoZoom]
• [www.pbs.org/wgbh/evolution/change/deeptime/low_bandwidth.html Deep Time]
• [deeptime.info/ Deep Time — A History of the Earth : Interactive Infographic]

Отрывок, характеризующий Глубокое время

Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.
Алпатыч, приехав в Богучарово несколько времени перед кончиной старого князя, заметил, что между народом происходило волнение и что, противно тому, что происходило в полосе Лысых Гор на шестидесятиверстном радиусе, где все крестьяне уходили (предоставляя казакам разорять свои деревни), в полосе степной, в богучаровской, крестьяне, как слышно было, имели сношения с французами, получали какие то бумаги, ходившие между ними, и оставались на местах. Он знал через преданных ему дворовых людей, что ездивший на днях с казенной подводой мужик Карп, имевший большое влияние на мир, возвратился с известием, что казаки разоряют деревни, из которых выходят жители, но что французы их не трогают. Он знал, что другой мужик вчера привез даже из села Вислоухова – где стояли французы – бумагу от генерала французского, в которой жителям объявлялось, что им не будет сделано никакого вреда и за все, что у них возьмут, заплатят, если они останутся. В доказательство того мужик привез из Вислоухова сто рублей ассигнациями (он не знал, что они были фальшивые), выданные ему вперед за сено.
Наконец, важнее всего, Алпатыч знал, что в тот самый день, как он приказал старосте собрать подводы для вывоза обоза княжны из Богучарова, поутру была на деревне сходка, на которой положено было не вывозиться и ждать. А между тем время не терпело. Предводитель, в день смерти князя, 15 го августа, настаивал у княжны Марьи на том, чтобы она уехала в тот же день, так как становилось опасно. Он говорил, что после 16 го он не отвечает ни за что. В день же смерти князя он уехал вечером, но обещал приехать на похороны на другой день. Но на другой день он не мог приехать, так как, по полученным им самим известиям, французы неожиданно подвинулись, и он только успел увезти из своего имения свое семейство и все ценное.
Лет тридцать Богучаровым управлял староста Дрон, которого старый князь звал Дронушкой.
Дрон был один из тех крепких физически и нравственно мужиков, которые, как только войдут в года, обрастут бородой, так, не изменяясь, живут до шестидесяти – семидесяти лет, без одного седого волоса или недостатка зуба, такие же прямые и сильные в шестьдесят лет, как и в тридцать.
Дрон, вскоре после переселения на теплые реки, в котором он участвовал, как и другие, был сделан старостой бурмистром в Богучарове и с тех пор двадцать три года безупречно пробыл в этой должности. Мужики боялись его больше, чем барина. Господа, и старый князь, и молодой, и управляющий, уважали его и в шутку называли министром. Во все время своей службы Дрон нн разу не был ни пьян, ни болен; никогда, ни после бессонных ночей, ни после каких бы то ни было трудов, не выказывал ни малейшей усталости и, не зная грамоте, никогда не забывал ни одного счета денег и пудов муки по огромным обозам, которые он продавал, и ни одной копны ужи на хлеба на каждой десятине богучаровских полей.
Этого то Дрона Алпатыч, приехавший из разоренных Лысых Гор, призвал к себе в день похорон князя и приказал ему приготовить двенадцать лошадей под экипажи княжны и восемнадцать подвод под обоз, который должен был быть поднят из Богучарова. Хотя мужики и были оброчные, исполнение приказания этого не могло встретить затруднения, по мнению Алпатыча, так как в Богучарове было двести тридцать тягол и мужики были зажиточные. Но староста Дрон, выслушав приказание, молча опустил глаза. Алпатыч назвал ему мужиков, которых он знал и с которых он приказывал взять подводы.
Дрон отвечал, что лошади у этих мужиков в извозе. Алпатыч назвал других мужиков, и у тех лошадей не было, по словам Дрона, одни были под казенными подводами, другие бессильны, у третьих подохли лошади от бескормицы. Лошадей, по мнению Дрона, нельзя было собрать не только под обоз, но и под экипажи.
Алпатыч внимательно посмотрел на Дрона и нахмурился. Как Дрон был образцовым старостой мужиком, так и Алпатыч недаром управлял двадцать лет имениями князя и был образцовым управляющим. Он в высшей степени способен был понимать чутьем потребности и инстинкты народа, с которым имел дело, и потому он был превосходным управляющим. Взглянув на Дрона, он тотчас понял, что ответы Дрона не были выражением мысли Дрона, но выражением того общего настроения богучаровского мира, которым староста уже был захвачен. Но вместе с тем он знал, что нажившийся и ненавидимый миром Дрон должен был колебаться между двумя лагерями – господским и крестьянским. Это колебание он заметил в его взгляде, и потому Алпатыч, нахмурившись, придвинулся к Дрону.
– Ты, Дронушка, слушай! – сказал он. – Ты мне пустого не говори. Его сиятельство князь Андрей Николаич сами мне приказали, чтобы весь народ отправить и с неприятелем не оставаться, и царский на то приказ есть. А кто останется, тот царю изменник. Слышишь?
– Слушаю, – отвечал Дрон, не поднимая глаз.
Алпатыч не удовлетворился этим ответом.
– Эй, Дрон, худо будет! – сказал Алпатыч, покачав головой.
– Власть ваша! – сказал Дрон печально.
– Эй, Дрон, оставь! – повторил Алпатыч, вынимая руку из за пазухи и торжественным жестом указывая ею на пол под ноги Дрона. – Я не то, что тебя насквозь, я под тобой на три аршина все насквозь вижу, – сказал он, вглядываясь в пол под ноги Дрона.