Голанский диалект
Го́ланский диале́кт (в.-луж. Holanska narěč, нем. Heidedialekt) — один из диалектов лужицких языков, распространённый согласно диалектологической карте Г. Шустер-Шевца на территории общины Лоза района Баутцен и восточной части общины Боксберг района Гёрлиц (федеральная земля Саксония)[1]. На карте, опубликованной в Атласе серболужицкого языка (Sorbischer Sprachatlas), к ареалу голанского диалекта отнесены также южные территории общины Шпреталь района Бауцен[2]. Входит в верхнелужицкую группу диалектов. По языковым особенностям близок к будишинскому диалекту, распространённому южнее голанского, с которым они оставляют центральный верхнелужицкий диалектный ареал[3].
Область распространения
Название голанского диалекта (так же, как и название соседнего с ним восточноголанского) связано с названием местности, расположенной в Верхней Лужице, в которой живут носители голанских говоров — Го́ля (в.-луж. Hola — «полоса леса», или «лесистая местность»). Отсюда и названия holan, holanka — жители лесистой местности[4]. Наиболее крупными поселениями в данной области, относящимися к голанскому ареалу, являются Гросс-Зерхен (в.-луж. Wulke Ždźary, нем. Groß Särchen), Лоза (в.-луж. Łaz, нем. Lohsa), Вайскольм (в.-луж. Běły Chołmc, нем. Weißkollm), Кобленц (в.-луж. Koblicy, нем. Koblenz) — в общине Лоза района Баутцен; Боксберг (в.-луж. Hamor, нем. Boxberg), Уист (в.-луж. Delni Wujězd, нем. Uhyst) — в восточной части общины Боксберг района Гёрлиц — в окрестностях озера Бервальдер Зее (в.-луж. Bjerwałdski jězor, нем. Bärwalder See).
Ареал голанского диалекта размещён в северной части территории распространения верхнелужицкой диалектной группы, согласно карте диалектному членению с запада к нему примыкают говоры верхнелужицкого куловского диалекта, с севера — говоры переходных (пограничных) диалектов (воеровского — на северо-западе, шпрейчанского — на севере и пушчанского — на северо-востоке). С востока голанский диалект граничит с верхнелужицким восточноголанским диалектом. К югу от территории голанского диалекта распространён верхнелужицкий будишинский (баутценский), а с юго-запада — католический диалект[1]. По диалектному членению, представленному в Атласе серболужицкого языка, к области распространения голанского диалекта также относят значительные части территорий шпрейчанского и пушчанского диалектов (которые на карте атласа не выделяются как отдельные диалектные единицы), северная часть голанского ареала примыкает к ареалам центрального переходного и восточного (слепянского) переходного диалектов[2].
Особенности диалекта
Голанский диалект отличается от литературного языка и выделяется среди остальных верхнелужицких диалектов отсутствием перехода a > e в позиции между палатализованными согласными: čeladź (в.-луж. литер. čeledź «прислуга», «челядь»), žal (в.-луж. литер. žel «жаль»), rjadźić (в.-луж. литер. rjedźić «чистить», «убирать») и т. п. Данное явление отражено в таких морфологических особенностях диалекта, как наличие окончаний существительных мужского рода множественного числа в творительном падеже -’ami, и двойственного числа в именительном падеже -’aj, противопоставленных окончаниям -’emi и -’ej в других диалектах и литературном языке[5].
См. также
Напишите отзыв о статье "Голанский диалект"
Примечания
- Источники
- ↑ 1 2 3 Schuster-Šewc H. Gramatika hornjoserbskeje rěče. — Budyšin: Ludowe nakładnistwo Domowina, 1968. — Т. 1. — С. 251.
- ↑ 1 2 Schaarschmidt G. A historical phonology of the upper and lower Sorbian languages. — Heidelberg: Universitätsverlag C. Winter, 1997. — P. 13. — ISBN 3-8253-0417-5.
- ↑ Енч Г., Недолужко А. Ю., Скорвид С. С. [www.slavcenteur.ru/Proba/ucheba/kursy/Serboluzjazyk.pdf Серболужицкий язык]. — С. 1. (Проверено 19 мая 2013)
- ↑ Трофимович К. К. Верхнелужицко-русский словарь / под редакцией Ф. Михалка и П. Фёлькеля. — Москва, Бауцен: «Русский язык», «Домовина», 1974. — С. 55.
- ↑ Schaarschmidt G. A historical phonology of the upper and lower Sorbian languages. — Heidelberg: Universitätsverlag C. Winter, 1997. — P. 138. — ISBN 3-8253-0417-5.
Литература
- Michałk F. Sewjerny holanski dialekt. Diferencialne wopisanje, dialektny tekst ze Ždźarow // Letopis Instituta za serbski ludospyt. Rjad A. XXVIII. — Bautzen, 1981.
- Mucke K. E. Historische und vergleichende Laut- und Formenlegre der Niedersorbischen (Nieder-laesetzisch-wendischen) Sprache. Mit besonderer Berücksichtigung der Grenzdialecte und des Obersorbischen. — Leipzig, 1891.
- Sorbischer Sprachatlas. 1—14. — Bautzen: Deutsche Akademie der Wissenschaften zu Berlin. Institut fur sorbische Volksforschung, 1965—1993.
Отрывок, характеризующий Голанский диалект
«A ces pleurs, que je sens couler».[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
– Mon cher, – сказала Анна Михайловна сыну, – je sais de bonne source que le Prince Basile envoie son fils a Moscou pour lui faire epouser Julieie. [Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает своего сына в Москву, для того чтобы женить его на Жюли.] Я так люблю Жюли, что мне жалко бы было ее. Как ты думаешь, мой друг? – сказала Анна Михайловна.
Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.
– Для этого я бы советовал вам… – начал было Борис, желая сказать ей колкость; но в ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды (чего с ним никогда ни в чем не бывало). Он остановился в середине речи, опустил глаза, чтоб не видать ее неприятно раздраженного и нерешительного лица и сказал: – Я совсем не с тем, чтобы ссориться с вами приехал сюда. Напротив… – Он взглянул на нее, чтобы увериться, можно ли продолжать. Всё раздражение ее вдруг исчезло, и беспокойные, просящие глаза были с жадным ожиданием устремлены на него. «Я всегда могу устроиться так, чтобы редко видеть ее», подумал Борис. «А дело начато и должно быть сделано!» Он вспыхнул румянцем, поднял на нее глаза и сказал ей: – «Вы знаете мои чувства к вам!» Говорить больше не нужно было: лицо Жюли сияло торжеством и самодовольством; но она заставила Бориса сказать ей всё, что говорится в таких случаях, сказать, что он любит ее, и никогда ни одну женщину не любил более ее. Она знала, что за пензенские имения и нижегородские леса она могла требовать этого и она получила то, что требовала.
