Город Владимира
Город Владимира — принятое наукой название киевского детинца конца Х — 1-й полов. XIII века, построенного во время княжения Владимира Великого.
Был обнесён земляным валом и рвом, которые пролегали вдоль северных склонов Старокиевской горы на восток к обрыву в районе современного фуникулёра, далее шли на юг до нынешней Михайловской площади в направлении улицы Большой Житомирской и простирались вдоль её правой стороны до Гончарного оврага (урочище Гончары). На пересечении улиц Владимирской и Б. Житомирской находились градские (позже Софийские, Батыевы) ворота. Были ещё и (косвенно подтверждается летописным данным) деревянные ворота в районе нынешней Михайловской площади как выход к Боричеву току, которым спускались к пристани на реке Почайне. Территория города Владимира равнялась около 10—12 га (по разным источникам). Валы города Владимира имели в своей основе деревянные конструкции и до наших дней не сохранились, они обновлялись при Ярославе Мудром, затем в XVII веке, во времена Богдана Хмельницкого, наконец XVIII в. при фельдмаршале Минихе.
На территории, которая до Владимира Великого была занята небольшим городищем и курганами языческого могильника, разворачивается большое строительство. Для этого давний вал городища был снесен, а ров засыпан, курганы и насыпи также снесены. Композиционным центром города Владимира стала Десятинная церковь (989—996), вокруг которой размещались каменные дворцы. В летописи упоминается городская площадь Бабий Торжок. Северо-восточную часть детинца занимал великокняжеский двор. На его территории открыты остатки каменной ротонды XII—XIII вв. Рядом размещались родовые княжеские и боярские усадьбы. В XI—XII вв. в городе Владимира были построены Янчин (Андреевский) и Федоровский монастыри, Васильевская (Трехсвятительская) и Крестовоздвиженская церкви. У подножия Старокиевской горы находились местности Кожемяки, Дегтяри и Гончары, где жили ремесленники и прислуга.
См. также
Напишите отзыв о статье "Город Владимира"
Литература
- Город Владимира // Киев: Энциклопедический справочник.
| ||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Город Владимира
– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.
Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.
Алпатыч подошел к большой толпе людей, стоявших против горевшего полным огнем высокого амбара. Стены были все в огне, задняя завалилась, крыша тесовая обрушилась, балки пылали. Очевидно, толпа ожидала той минуты, когда завалится крыша. Этого же ожидал Алпатыч.
– Алпатыч! – вдруг окликнул старика чей то знакомый голос.
– Батюшка, ваше сиятельство, – отвечал Алпатыч, мгновенно узнав голос своего молодого князя.
Князь Андрей, в плаще, верхом на вороной лошади, стоял за толпой и смотрел на Алпатыча.
– Ты как здесь? – спросил он.
– Ваше… ваше сиятельство, – проговорил Алпатыч и зарыдал… – Ваше, ваше… или уж пропали мы? Отец…
– Как ты здесь? – повторил князь Андрей.
Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.
– Что же, ваше сиятельство, или мы пропали? – спросил он опять.
Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:
