Город Ярослава

Город Ярослава — принятое в историографии название части древнего Киева, которая была построена на Старокиевской горе во времена княжения Ярослава Мудрого (1019—1054).

История

Строительство города Ярослава датируется согласно летописям 1037 годом. В «Повести временных лет» записано: «В лето 6545 (1037 г.) с заложи Ярослав город великий Киев, у него же града суть Златая врата; заложи же и церковь святые Софья, митрополью, и посемь церковь на Золотых воротах Богородица».

Город Ярослава располагался на площади свыше 60 га, был окружен рвом с водой глубиной 12 метров и высоким валом длиной 3,5 км, шириной у основания — 30 метров, общей высотой с деревянным частоколом — до 16 метров.

Главными городскими воротами города Ярослава были Золотые ворота. Граница Города Ярослава от Золотых ворот проходила теперешней улице Ярославов вал до Львовской площади (где находились Львовские ворота). С противоположной стороны от Золотых ворот вал проходил к современному Майдану Незалежности. По одной из версий, в районе этой площади находились Лядские ворота. Вал поднимался современной улицей Костёльной, проходил по Владимирской горке и в районе нынешней Михайловской площади соединялся с валами города Владимира.

В центре Города Ярослава находится Софийский собор. Рядом с ним в XI веке возвели монументальные сооружения — Ирининский и Георгиевский монастыри, княжеский дворец и другие сооружения. Город Ярослава граничил с частями Города Владимира и Изяслава-Святополка.

Остатки оборонительных сооружений были снесены в середине XIX века в связи с перепланировкой Верхнего города. До нашего времени сохранился Софийский собор и небольшие остатки Золотых ворот.

Литература

• Каргер М. К. Киев и монгольское завоевание Киева. — СА.- 1949. — Т. 9.
• Каргер М. К. Древний Киев.- М.-Л. : Изд-во АН СССР, 1959, 1961.- Т. 1-2.

Отрывок, характеризующий Город Ярослава

– Ура! Ростов, идем скорее. Нашел! Вот тут шагов двести корчма, уж туда забрались наши. Хоть посушимся, и Марья Генриховна там.
Марья Генриховна была жена полкового доктора, молодая, хорошенькая немка, на которой доктор женился в Польше. Доктор, или оттого, что не имел средств, или оттого, что не хотел первое время женитьбы разлучаться с молодой женой, возил ее везде за собой при гусарском полку, и ревность доктора сделалась обычным предметом шуток между гусарскими офицерами.
Ростов накинул плащ, кликнул за собой Лаврушку с вещами и пошел с Ильиным, где раскатываясь по грязи, где прямо шлепая под утихавшим дождем, в темноте вечера, изредка нарушаемой далекими молниями.
– Ростов, ты где?
– Здесь. Какова молния! – переговаривались они.


В покинутой корчме, перед которою стояла кибиточка доктора, уже было человек пять офицеров. Марья Генриховна, полная белокурая немочка в кофточке и ночном чепчике, сидела в переднем углу на широкой лавке. Муж ее, доктор, спал позади ее. Ростов с Ильиным, встреченные веселыми восклицаниями и хохотом, вошли в комнату.
– И! да у вас какое веселье, – смеясь, сказал Ростов.
– А вы что зеваете?
– Хороши! Так и течет с них! Гостиную нашу не замочите.
– Марьи Генриховны платье не запачкать, – отвечали голоса.
Ростов с Ильиным поспешили найти уголок, где бы они, не нарушая скромности Марьи Генриховны, могли бы переменить мокрое платье. Они пошли было за перегородку, чтобы переодеться; но в маленьком чуланчике, наполняя его весь, с одной свечкой на пустом ящике, сидели три офицера, играя в карты, и ни за что не хотели уступить свое место. Марья Генриховна уступила на время свою юбку, чтобы употребить ее вместо занавески, и за этой занавеской Ростов и Ильин с помощью Лаврушки, принесшего вьюки, сняли мокрое и надели сухое платье.
В разломанной печке разложили огонь. Достали доску и, утвердив ее на двух седлах, покрыли попоной, достали самоварчик, погребец и полбутылки рому, и, попросив Марью Генриховну быть хозяйкой, все столпились около нее. Кто предлагал ей чистый носовой платок, чтобы обтирать прелестные ручки, кто под ножки подкладывал ей венгерку, чтобы не было сыро, кто плащом занавешивал окно, чтобы не дуло, кто обмахивал мух с лица ее мужа, чтобы он не проснулся.