Фортификации Киево-Печерской лавры

Фортификации Киево-Печерской лавры — система стен, башен и других сооружений, построенная для защиты Киево-Печерской лавры.

Фортификации монастыря впервые были возведены в конце 12-го века — была построена каменная стена шириной 2 метра и высотой 5 метров. Эта стена была разрушена во время Монгольского нашествия и окончательно извлечена археологами в 1951 году. После монгольского нашествия монастырь был защищён деревянной стеной. В 1679 году гетман Иван Самойлович к существовавшим фортификациям добавил ров и новый вал вокруг «верхнего монастыря».

Во время апогея Северной войны гетман Иван Мазепа финансировал создание новых фортификационных сооружений, и добавил новую толстую каменную стену с четырьмя башнями.

В 1706 году царь Пётр I организовал строительство так называемой «Старой Печерской крепости». Самые ранние планы этой крепости были сделаны инженером по имени Геллерт. Она была закончена в 1723 году, и состояла из полукруглой цитадели с шестиметровым восточным валом и других фортификаций.

В течение 18-го и 19-го столетий крепость была перестроена заново. В это время Старая Печерская крепость была базой административных и военных учреждений Российской империи в городе Киеве.

Отрывок, характеризующий Фортификации Киево-Печерской лавры

– Да, я знаю, вы заключили мир с турками, не получив Молдавии и Валахии. А я бы дал вашему государю эти провинции так же, как я дал ему Финляндию. Да, – продолжал он, – я обещал и дал бы императору Александру Молдавию и Валахию, а теперь он не будет иметь этих прекрасных провинций. Он бы мог, однако, присоединить их к своей империи, и в одно царствование он бы расширил Россию от Ботнического залива до устьев Дуная. Катерина Великая не могла бы сделать более, – говорил Наполеон, все более и более разгораясь, ходя по комнате и повторяя Балашеву почти те же слова, которые ои говорил самому Александру в Тильзите. – Tout cela il l'aurait du a mon amitie… Ah! quel beau regne, quel beau regne! – повторил он несколько раз, остановился, достал золотую табакерку из кармана и жадно потянул из нее носом.
– Quel beau regne aurait pu etre celui de l'Empereur Alexandre! [Всем этим он был бы обязан моей дружбе… О, какое прекрасное царствование, какое прекрасное царствование! О, какое прекрасное царствование могло бы быть царствование императора Александра!]
Он с сожалением взглянул на Балашева, и только что Балашев хотел заметить что то, как он опять поспешно перебил его.
– Чего он мог желать и искать такого, чего бы он не нашел в моей дружбе?.. – сказал Наполеон, с недоумением пожимая плечами. – Нет, он нашел лучшим окружить себя моими врагами, и кем же? – продолжал он. – Он призвал к себе Штейнов, Армфельдов, Винцингероде, Бенигсенов, Штейн – прогнанный из своего отечества изменник, Армфельд – развратник и интриган, Винцингероде – беглый подданный Франции, Бенигсен несколько более военный, чем другие, но все таки неспособный, который ничего не умел сделать в 1807 году и который бы должен возбуждать в императоре Александре ужасные воспоминания… Положим, ежели бы они были способны, можно бы их употреблять, – продолжал Наполеон, едва успевая словом поспевать за беспрестанно возникающими соображениями, показывающими ему его правоту или силу (что в его понятии было одно и то же), – но и того нет: они не годятся ни для войны, ни для мира. Барклай, говорят, дельнее их всех; но я этого не скажу, судя по его первым движениям. А они что делают? Что делают все эти придворные! Пфуль предлагает, Армфельд спорит, Бенигсен рассматривает, а Барклай, призванный действовать, не знает, на что решиться, и время проходит. Один Багратион – военный человек. Он глуп, но у него есть опытность, глазомер и решительность… И что за роль играет ваш молодой государь в этой безобразной толпе. Они его компрометируют и на него сваливают ответственность всего совершающегося. Un souverain ne doit etre a l'armee que quand il est general, [Государь должен находиться при армии только тогда, когда он полководец,] – сказал он, очевидно, посылая эти слова прямо как вызов в лицо государя. Наполеон знал, как желал император Александр быть полководцем.